Патрик Уикс - Империя Масок (ЛП)

— Ваше Императорское Величество, — Банн Теган стоял наготове, жилы на его шее вздулись от напряжения.

— Я вижу по вашему выражению лица, что этот клинок пробудил в вас старые чувства. Орлей нанёс вам обиду смертью Мойры Тейрин, Мятежной королевы Ферелдена? Когда толпа дружно затаила дыхание, она спросила:

— Вы требуете сатисфакцию?

 Теган посмотрел на клинок в своих руках, перевёл взгляд на Гаспара. И, наконец, ибо пусть он и не блистал в Игре, но не был дураком, посол посмотрел на саму Селину, оценивая её позицию, и тихо ответил:

— Да.

Толпа разразилась криками, и Селина улыбнулась. Гаспар закрыл глаза и покачал головой, понимая, что проиграл, в то время как его бард Мельсендре взглянула на него в замешательстве, не зная, как ей теперь управлять толпой.

Селина посмотрела на сэра Мишеля, слегка кивнула, и её рыцарь вытащил свой клинок. При виде отливающего голубым сильверита, обнажённого в бальной зале, крики дворян мгновенно стихли.

— Тогда вы её получите, — ответила Селина ферелденскому послу. — Сэр Мишель?

— Ваше Великолепие? — отозвался Мишель, стоя наготове с обнажённым клинком и не сводя глаз с Банна Тегана.

— Нам бросили вызов, а вы мой рыцарь. Вы готовы защитить честь Орлея в дуэли между мужчинами благородных кровей?

Не колеблясь, сэр Мишель ответил:

— Нет, Ваше Великолепие. Вызов брошен нам, а посему нам выпадает обязанность выбрать оружие для дуэли. Мы не можем продолжать, пока этого не сделаем.

Селина выдержала паузу, нагнетая обстановку.

— Я понимаю. Я бы не хотела пятнать  нашу всё ещё растущую дружбу кровью, пролитой в защиту прошлых разногласий, — она повернулась к Банну Тегану. — И посему, по праву, оружием для этой дуэли я выбираю…  перья.

— Превосходно, Ваше Великолепие, — сказал сэр Мишель и без всякого колебания выдернул высокое жёлтое перо из маски.

Эта толпа аристократов была непостоянна, кровожадна и тщеславна, но прежде всего все они принадлежали ей. Как бы они ни желали скандала из-за кровавой дуэли, они восхищались остроумием. Когда сэр Мишель принял стойку опытного мечника, размахивая своим пером, толпа разразилась восторженным ликованием.  

Банн Теган заметно расслабился, отбросил бархатный свёрток в сторону и облегчённо улыбнулся Селине:

— Ваше Великолепие, сожалею, но я не вооружён для дуэли такого рода. Вы могли заметить, что мой народ предпочитает перьям мех.

Он даже удостоился смеха толпы, когда поднял обшитые мехом рукава.

— Совершенно верно.

Селина перевела взгляд на Гаспара, нацепившего вежливую улыбку, которую при дворе использовали, чтобы не радовать врагов своей досадой.

— Кузен, своим первым подарком вы продемонстрировали свою щедрость по отношению к нашим кузенам в Ферелдене, — она подняла руку в благодарном жесте. — Не будете ли вы так любезны предложить еще один дар?

Гаспар моргнул и поклонился.

— Для меня нет большего удовольствия, — ответил он, и быстрым сдержанным движением руки отцепил перо от своей маски. 

Потом он передал жёлтое перо, почётный знак легендарного ордена орлейских шевалье, только что оскорблённому им ферелденскому собачнику.

Пока сэр Мишель и Банн Теган парировали и наносили удары перьями под радостный смех толпы, Селина улыбнулась и попросила Мельсендре спеть что-нибудь праздничное.

Той ночью Бриала пробралась в покои Селины через потайную дверь, спрятанную за высоким зеркалом на стене.

После бала императрица приняла ванную — она часто так делала — и переоделась в шёлковую сорочку насыщенного фиолетового цвета. Свечи на её столе едва хватало, чтобы освещать страницы, которые она читала, и большая часть комнаты освещалась лишь светом из окна — бледно-жёлтыми лучами холодной осенней луны и более тёплым оранжевым светом самого Вал-Руайо.

— Он заговорил? — спросила Селина, не оборачиваясь, продолжая сидеть за письменным столом.

Бриала улыбнулась императрице, чьи длинные светлые волосы были всё ещё влажными и струились по её спине, притягивая лунный свет.

— Да, хотя я не думаю, что это достойно вашего прерванного вечера. Ваш бывший капитан стражи уже признался, что тайно пронёс подарок Гаспара, и предаёт себя вашей милости.

— Оптимистичное решение с его стороны, — усмехнулась Селина и, положив писчее перо, повернулась к Бриале. Лицо Селины, не изменившееся с детства, было более изящной версией её маски — тонкие черты лица, нежная кожа и красные губы, обладающие от природы красивой изогнутой формой. — А кастелянша?

Бриала заколебалась, и Селина подбодрила её любопытствующей улыбкой. Наконец, Бриала сказала:

— Глупа и влюблена, но не предательница, — и, подумав о Дизирель и Рилен, которых могли высечь, не будь утка приготовлена так, как того требовала кастелянша, добавила: — Однако лёгкое наказание поможет ей перенести вызванное ею недовольство с честью и достоинством.

Селина с улыбкой встала.

— Конечно, — ответила она, подойдя ближе. — Учитывая нашу победу над Великим Герцогом Гаспаром, щедрость будет весьма кстати.

Пальцы Селина легко скользнули по шее Бриалы, и с негромким звуком маска эльфийки спала с ее лица.

— В конце концов, Бриа, — тихо сказала Селина, убрав маску в сторону, — нужно прощать  ошибки, совершенные в безрассудстве любви.

Когда её неприкрытая щека коснулась щеки Селины, до Бриалы донеслись ароматы роз и жимолости, ароматы ванной императрицы, и холодная шёлковая сорочка скользнула меж пальцев Бриалы, падая и обнажая бледную кожу.

— Как вам будет угодно, Ваше Великолепие, — прошептала она, и свободной рукой погасила свечу.

Лемет шёл по освещенным факелами трущобам Халамширала, остерегаясь воров и людей. Он слышал, что в городах Ферелдена и, возможно, даже где-то в Орлее эльфов держали взаперти в тесных районах, называемых эльфинажами. Но здесь, в Долах, где эльфов было больше, чем людей, дело обстояло иначе: люди сами заперлись в Высоком квартале.

Он гадал, как обстояли дела в эльфинажах — может, раз эльфов мало, то люди не утруждаются посылать стражу в эльфийский район и там не избивают по ночам каждого встречного? Зачем устраивать регулярные побоища, когда эльфов слишком мало, чтобы чего-то опасаться? Может быть, эльфы содержали в чистоте все улицы своей части города, а не только те, что вели от ворот к Высокому кварталу?

Но, честно говоря, Лемет в этом сомневался.

— Ты поступил глупо, друг мой, — сказал Трен, пошатываясь на ходу.