Наталия Ипатова - Куда глядят глаза василиска

Он раздраженно хлопнул себя по лбу и громко обозвал болваном. Кто доверяет шести первым чувствам, имея на вооружении седьмое?! Нить указывала, что проход есть, глаза видели стену, руки ощущали ее гладкую, холодную твердую поверхность… и даже пахло здесь камнем! Пахло?! Не такой уж у него острый нюх на самом деле, чтобы уловить запах камня, а это значит, что кто-то здесь слегка перестарался. Мастерски наведенная иллюзия монолитной стены, вот только камень не пахнет. Даже камнем. По крайней мере в людском восприятии. А вот в драконьем, не говоря уж о гномском, может, и пахнет. Все-таки мало он, Рэй, знает о драконах.

Он опустился возле стены на колени, приглушил свечение нити пути, чтобы оно не сбивало его с толку, и принялся высвечивать на темной блестящей поверхности стены запутанный узор заклинания. Всякое заклинание произносится в определенном порядке, образуя сложное переплетение нитей Могущества, выполняющих желаемую функцию. Снять заклятье — означает установить этот порядок и смотать клубок обратно так, чтобы на нитях не осталось узелков. Неразвязанные узелки и петли означают неприятности для торопливого волшебника, иногда отнюдь не мелкие. Поэтому он трудился кропотливо, как вышивальщица, пока последняя светящаяся нитка не сползла с панели, тогда иллюзия растаяла, открыв за собой черный провал тоннеля, ведущего куда-то вниз. Туда же вела и путеводная нить. По центру тоннеля шли две параллельные линии рельсов. Там было темно, и Рэю пришлось зажечь волшебный огонек.

Тоннель провел его в череду смежных пещер, от содержимого которых у него захватило дух. Мясо — целые туши — свежее, как четырнадцать лет назад, башни, сложенные из круглых сыров со «слезой», зерно в бункерах, груды разного рода овощей и фруктов. Хотелось бы ему знать, что за сохраняющее заклятье действует в этих подвалах. Неужели остановлено само время? Несмотря на ощутимый голод, он поспешил миновать эти кладовые побыстрее, он чувствовал, что ему, слишком неопытному, не стоило связываться со столь сложным волшебством: мало ли какой катаклизм вызовет нарушение его структуры. Пусть взять что-нибудь здесь попробует какой-нибудь доброволец из свиты.

Тоннель уходил глубже, и Рэй последовал за своим светящимся указателем. Без него он непременно заплутал бы в этих неожиданных поворотах и коридорах, похожих в свете маленького волшебного светильника как близнецы. Его путь шел под уклон, и он терялся в догадках относительно того, что готовилось предстать его глазам. Впрочем, он был уверен, что ему придется преодолеть еще не одну замаскированную под монолит дверь. Так оно и случилось. Он вновь уперся лбом в стену и потратил час или около того, чтобы распутать запирающее ее заклинание, в нескольких хитрых мелочах отличавшееся от первого, для того, должно быть, чтобы не подпустить к тайнам бездаря.

Его встретила глухая мертвая тьма, стены разбежались в стороны, и здесь было сухо, тихо и тепло. Здесь лежала какая-то важная тайна. Он огляделся, но его глаза не могли пронзить эту плотную, будто бархатную завесу. Тогда он принялся качать из себя энергию, шарик света на острие Листа разбухал и наливался яростным слепящим сиянием, пока Рэй краем глаза не уловил отраженные блики, игравшие на каком-то препятствии, вставшем на пути света. Это были гладкие базальтовые колонны, в беспорядке разбросанные по огромному подземному чертогу и подпирающие его свод. Капители колонн были увиты гирляндами железных цветов, откованных с мельчайшими подробностями живых оригиналов. Ни одно пятнышко ржавчины не пятнало их.

Форма зала была правильна, как внутренность яичной скорлупы. Света не хватало, чтобы рассмотреть его противоположный конец, а потому Рэй нашел ближайшую стену и двинулся вдоль нее в обход. И только через полчаса обнаружил то, ради чего был выстроен этот чертог.

Приподнятое на несколько ступеней над блестящим полом, там стояло кресло из чугуна. Раньше Рэй никогда не видел его. Он вообще не знал о том, что слова «Черный трон» понимаются буквально и имеют зримое воплощение. Но само по себе существование неудобного металлического стула с подушками из черного мха было для него не очень значительным, отодвинутое на второй план тем, что стояло, лучась и играя, на узорном — в пару креслу — столике. Очарованный волшебной игрой света на его поверхности и в глубине, Рэй, не помня себя, поднялся по ступеням трона, не заботясь о ритуалах и прочей символятине, присел на его краешек и легко коснулся ладонью блестящей холодной округлой поверхности, как коснулся бы женской щеки. Палантир. Ключ к всевидению. Ну или, по крайней мере, к тому, что не смогут или не позаботятся скрыть от него равномогучие противники. Сбылось его второе чаяние. Вторая библиотека. Вместо рядов стеллажей, ломящихся от книг, вместо миллионов страниц, для прочтения которых не хватит и сотен жизней — палантир с его банком данных, управляемый лишь Могуществом своего Хозяина.

Его путь лежал дальше, световод манил его, грозя померкнуть, если он помедлит. Как не хотелось ему отрываться от вожделенной хрустальной игрушки, но он знал, что вернется. О, он найдет другой путь, смешно даже и думать, будто Райан приходил сюда, пробираясь складами и кухнями. Найдет, будь он замаскирован стократ тщательнее.

Оглядываясь, он побрел за своим проводником. Еще одна глухая стена, и еще час… Его успокаивало лишь то, что эта была последней. Доходя до стены, нить обрывалась. Уже овладев техникой, Рэй вскрыл этот запор и отшатнулся, ослепленный яростным желтым сиянием, полыхнувшим из разверстого провала. Свет его огня внезапно встретил множество отражающих поверхностей, и Рэй несколько секунд ожесточенно тер глаза, пытаясь вернуть себе зрение. Потом нагнулся и равнодушно зачерпнул с пола горсть золотых монет. Месячное жалование роты наемников. Взгляд его скользнул, желая измерить хранилище, и не уперся в противоположную стену. Она терялась где-то вдали, во тьме, куда не достигал свет его фонаря. Вдоль стен, сложенные в штабеля, лежали слитки драгоценных металлов. Пол устилал ковер монет, вывалившихся из истлевших холщовых мешков. Многие тысячи лет Черный трон сваливал в эту секретную камеру свою добычу. Несчитанную, немерянную. Ни один дракон за свою жизнь не скопил бы столько. Золотые кубки и чаши, скипетры, державы и короны давно сгинувших царств, ценимые здесь лишь за их вес, не говоря уже о таких мелочах, как браслеты, кольца и серьги, колье, украшенные драгоценными каменьями, как разноцветными слезами. Бесценные произведения искусства, сваленные в небрежном беспорядке равнодушными руками, словно стыдились самих себя, труда, который затратили когда-то на них чеканщики, восхищенных взглядов, какими провожали их гордых обладательниц.