Карлхайнц Штайнмюллер - Планета терний

Посреди двух островерхих обломков скалы словно клубилась какая-то масса: бесформенная, хотя и резко очерченная, морщинистая, раздающаяся вширь…

«А ну, брось дрожать, заяц трусливый! – прикрикнул Браннур сам на себя. – Ты еще в штаны наложи! Твой страх лишь потрафляет дракону…»

И – получилось. Стоял он в ночи, под звездопадом – все падали и падали звезды, а у него даже намека на дрожь больше не было. Холоден и бесстрастен был он, как меч в его руке.

– А вы, люди, могли бы править нашим миром – но править им не будете. И сейчас не будете, и никогда, – вновь прозвучал тот же голос.

С драконами не разговаривают, их убивают. Браннур опустил забрало. Теперь он видел все сквозь старое, исцарапанное стекло: полупрозрачная бесформенная масса будто бы приблизилась, вот уже различимо ее нутро, заклубились там маленькие переливчатые облачка, слились в большое облако, серое, изумрудно-зеленое и еще каких-то оттенков, для которых Браннур и названий не знал…

– Рази, Браннур, не будь глупцом! Будь точен, с первого раза попади в мое зеленое сердце, пресытившееся одиночеством. О, как завидую я вам, людямКакой странный сон! Браннур, встрепенувшись, протер глаза. В непривычном виде предстал перед ним грот: одновременно светлым и темным, широким и узким, похожим на какой-то уродливый сосуд.

Он тяжело вздохнул, встал на ноги. Потянулся, ощутив незнакомую ломоту в занемевших суставах, накопившуюся усталость мускулов. Левая нога затекла так, будто ее тысячами тончайших иголок покалывало.

Что за ерунда! Видать, не совсем еще проснулся…

Он расправил плечи, похлопал себя по бокам, сделал несколько шагов взад и вперед. Наконец сознание прояснилось.

Громко позвал Уиррала.

Полное страха ржание было ему ответом. Браннур рявкнул c нарочитой свирепостью, чтобы, раз такое дело, еще больше припугнуть:

куда годится – могучий зверь, а трепещет как сухой лист! Ну надо же, вспотел конь от страха; терпкий, пьянящий запах струями плывет в воздухе! Браннур снова принюхался. Не спеша, осторожно направился к Уирралу. И Уиррал шарахнулся от него – от него, своего хозяинаБраннур громко рассмеялся, протянул к коню руку, однако тот, всегда такой доверчивый, опять прянул назад.

– Ну, ты, кляча бестолковая! – Браннур зло выругался. – А ну, стой! Чего дергаешься, как необъезженный?Спокойней. Что-то не в порядке. Странно острый запах конского пота, путаница ощущений – какая-то непонятная смесь боли и радости… непонятное отупение… Пытаясь сохранить контроль над собой, Браннур поднял седло, взвалил его Уирралу на круп, протащил по спине вперед, к холке… затянул подпругу – раз-два – туже, еще туже…

ремни глубоко врезались в конское брюхо…

Теперь в ржании Уиррала слышалось что-то новое: не только страх, но и боль.

«Что же я делаю?» – Браннур торопливо ослабил подпругу. Однако унять испуг Уиррала ему уже не удалось. Жеребец встал на дыбы, вырвался из его рук, поскакал прочь. Браннур метнул ему вслед меч. Промахнулся.

Долго еще слышал панический перестук копыт. И наконец тот сгинул вдали.

Все потеряно. Все, кроме регалий, подобающих герою: шлема, щита, меча.

Браннур не спеша глотнул немного воды из фляги и зашагал вниз, в долину. На ходу потихоньку бормотал, говорил сам с собой:

– Не растравливай себе душу: теперь это – твое тело; не терзай себя понапрасну: ты сам принял эту ношу, она – твояУзкая полоска земли тянулась вдоль самого края глетчера. Она могла прокормить, эта земля под холодным солнцем, которую еще вчера он считал гибельной пустошью. Браннур жевал мучнистый лишайник, раздвигая увядшие листья, собирал ягоды, вкус которых поражал богатством, ловил и ел крохотных насекомых – но все это отнюдь не могло утолить его голод. Тогда он заходил в воду неглубоких ручьев, переворачивал камни, цепко хватал рачков – маленьких, шустрых…

Это была жизнь. Почти такая же, как и прежде: размеренная, уединенная, без яркой красоты, без сильных чувств. Время потеряло для него значение. Время просто текло…

В свою деревню он вернулся неделю спустя. Навстречу бежали люди, вдруг показавшиеся ему незнакомыми.

– Смотрите, Бран- Смотрите: драконьи меты на мече- Смотрите – Браннур Победоносец вернулся- Слава нашему героюЭто был триумф. Со всех сторон ликующим потоком устремились к нему деревенские. Всех их готов он был теперь обнять. Старого своего недруга Царрура, страдающего язвой желудка. Тетку Алеатру с ее опухолью в зобе. Хиллиарту с воспаленными суставами…

Куда он вернулся?

Ярким пламенем полыхала вокруг него боль. Он никогда не поверил бы прежде, что все его односельчане – включая тех, кто на вид здоров, молод, несокрушимо крепок, – так источены всяческими хворями. Даже этот, не рожденный еще, в утробе Хиллиарты: у него тоже, оказывается, суставы воспалены.

Двое мужчин подвели Уиррала. Рассказали: жеребец с пустым седлом вернулся еще неделю назад. Браннура охватило чувство, подобное опьянению: он почуял страх коня, единственного живого свидетеля его тайны, выхватил меч…

– Этот подлый конь покинул меня и предалКрасная, горячая кровь брызнула из шеи Уиррала.

А когда жеребец уже лежал в пыли, испуская дух, – жгучее сожаление пронзило Браннура. Был Уиррал ему другом, чуть ли не братом…

Но это уже дело прошлое. Теперь важнее всего – не потерять контроль над собой. И разом ушла жалость к убитому коню, иссякла быстрее, чем его кровь.

Сзади – звук шагов. Браннур оглянулся. Нерешительно, с бледным лицом, к нему приближалась мать.

– Ты так изменился, мальчик мойОн обнял ее и, убрав из голоса даже тень фальши, сказал:

– Измучился просто. Долгий путь, голод, жажда… Но я победил дракона! Вот, мама, возьми назад свой мешочек, он мне больше не нужен.

Успел прикусить язык, едва не брякнув: «Скоро он потребуется тебе самой…» Злокачественная опухоль уже глубоко проела ей грудь и росла, казалось, с каждым вздохом. Ах, матушка, если бы ты зналаОн еще крепче прижал ее к себе.

Три дня чествовала его вся деревня. Пришел даже Охайм, похлопал Браннура по плечу, о воровстве и не заикнулся, вместо этого завел речь об их предках, которые, все как один, были героями. А потом Браннур уехал в Инвенау. Новый драконоборец отправился занять свое место в рядах Непобедимых – по крайней мере, в деревне все были убеждены, что дело обстоит именно так.

И никто не знал, что в Инвенау он вскоре получит прозвание «доктор Боль»: «Вот уж, право слово, боль этакая – помучит тебя, помучит… Зато ведь и вылечит!»

– Как они жаждут боя…

Пустынный ветер нес мелкий песок. Ярон вынул трубку изо рта, указал чубуком в сторону тренировочной площадки и юношей, бившихся на ней тупыми мечами. Повинуясь его жесту, кто-то из обслуги распахнул дверцы клетки, оттуда выскочил волк – и сражающиеся мгновенно метнулись к столбам, сорвали висящие на них сети из стальных волокон… На то, чтобы спеленать хищника, им потребовались считанные секунды.