Елизавета Шумская - Цена слова

Знахарка вырывалась как бешеная, она чувствовала в себе небывалую силу и умудрилась как минимум пнуть всех, кто сунулся к ней достаточно близко. Руки скоро оказались скованными, однако магия оставалась. Без пассов творить заклинания было куда труднее, но нет ничего невозможного. Ива начала плести их, однако быстро почувствовала, что колдовство ей заблокировали. Она не могла понять, как это произошло. Вернее, что тут постарались неожиданные враги, она не сомневалась, однако механизм был ей непонятен. Магия в ней явно была, никуда не делась, но почему-то в заклинания не сплеталась. Прибавился еще и туман в голове, как когда слишком сильно спать хочется или как после бокала вина натощак. Но пока он хоть и мешал, но не настолько, чтобы вызвать панику. Гораздо хуже были магические сети, странная блокировка колдовских сил и враги вокруг.

Их было много. Минимум человек восемь. Тот сероволосый мужчина, что напал первым, какие-то еще парни и одна женщина. В белом. С такими же волосами. Кошка.

Внутри полыхнуло – она как будто узнала незнакомку. Нет, не она – кто-то другой.

«Что они делают?! Что им нужно?!» – отчаянно подумала знахарка. Вопрос в чем-то адресовался и той, кто ее глазами сейчас смотрела на происходящее. Однако ответа не последовало. А люди тем временем медлить не собирались. Ива оказалась сидящей и обездвиженной в центре круга со сложным многоугольником внутри. Оборотни – травница чувствовала, что это именно перевертыши, – быстро что-то чертили около его граней. Сила буквально вибрировала вокруг. «Что они делают?!» Паника нарастала внутри девушки. Чужая отвага ее покинула, но даже минимальных знаний, которые у нее были, хватило, чтобы понять: этот ритуал без жертвы не обойдется. А кто ею станет, гадать не приходится.

Она все еще не могла в это поверить, когда к ней подошла беловолосая. Ива подняла на нее испуганные глаза. Они все еще отсвечивали красным, но уже еле-еле. Женщина смотрела на нее сверху вниз. И травница вдруг поняла, почему Кошек боятся и ими восхищаются. В оборотне перед ней было слишком много силы, эмоций, чувственности, холода ума и горячности тела. В Катерине тогда, когда они путешествовали вместе, это еще не проснулось, а во снах не так проявлялось. Здесь же… слишком явственно.

– Никогда бы не подумала, что столь несуразное существо может носить силу Главы клана. – Яд так и лился с чувственно-презрительных губ. Женщина наклонилась, будто для того, чтобы рассмотреть добычу получше. Ее рука потянулась к кулону. Иве ужасно захотелось зарычать и попытаться отодвинуться, повернуться, чтобы укрыть его от этого посягательства, однако даже немного сдвинуться она не могла. Но по глазам противницы поняла, что та увидела это ее желание. Ей было смешно. Однако как только она коснулась подвески, веселье мигом прекратилось – металл ожег бледные пальцы. Женщина отдернула руку и затрясла ею, шипя ругательства сквозь зубы. Подняла ногу в маленьком сапожке, чтобы пнуть сидящую перед ней и явно получившую удовольствие от только что произошедшего девчонку, однако что-то в Ивиных глазах ее остановило. Вместо нападения оборотень вновь наклонилась и, глядя в самые зрачки травницы, процедила:

– Я знаю, Катерина, что ты меня видишь. И знаешь, что я делаю. Но ничем не можешь мне помешать. Приготовься умереть и больше не вернуться. Мне надоело быть второй.

Незнакомка выпрямилась, отдавая какие-то приказания, смысла которых Ива не поняла, магические термины были слишком сложными для ее восприятия.

Круг силы охватил ее со всех сторон, начал укрепляться и расти. Символы занимали свои места. Она уже начала видеть ауру будущего ритуала. Даже в таком состоянии травница понимала, что это магия высшего порядка. Сложная и одновременно восходящая своими корнями к истокам.

Такую не победить просто так. Ива задрожала сильней, вновь принялась рваться из пут. Перебирала свои возможности, но раз за разом они разбивались об эту странную чародейскую беспомощность. Как назло, рука, на которой находился Дрейко, была завернута так, что если он попытается действовать, то просто прожжет ей спину, а с его огнем – чистейшей силой – это убьет ее еще верней. Может, он и сумел бы переместиться по ее ладони и запястью, но пока этого не делал. Возможно, на него тоже действовало это ограничение в магии, или он со своей странной логикой не видел опасности. Но скорее всего, просто не мог.

Стена же заклинания дрожала, колыхалась, вытягивая силу из стихий. У нее появились цвета – такими переливается перламутр. Было бы красиво, если бы не наблюдать за этим изнутри круга. Кулон в виде Кошки нагревался все сильнее. Его глаза-рубины сияли все яростнее.

– Не-э-э-э-эт!!! – заорала Ива, видя, как достраиваются стройные символы, полностью замыкая круг. – Не-э-э-эт!!! Помогите!!! Кто-нибудь помогите!!! – Даже понимая, что все бессмысленно, она пыталась вырваться, кричать, звать на помощь, делать хоть что-нибудь, лишь бы не сдаваться, не бездействовать. – Нет! Не-э-э-эт!!!

Крик девушки глушился и отдавался эхом внутри круга, наружу же пробивались лишь отдельные тихие слова.

«Прости, Ива, – думал человеческий чародей, стоя на приличном расстоянии от места ритуала. Он отлично видел, что там происходит. Слышал и ее крики. – Так нужно».

«Прости, Ива, – думала Катерина в ответ на призывы о помощи. В ее мыслях не было ни малейшего оттенка сожаления. – Это часть плана».

«Значит, Маргарета, кто бы сомневался? Ага, эти, понятно, молодые да резвые, старые и всем недовольные, кто еще? Ага, еще и ты… мне жаль, брат. Нельзя идти против Главы клана. Против меня». Второй сероволосовый Кот стоял на достаточном расстоянии от всего этого действа. Катерина приказала ему не вмешиваться. Сказала, что о заговорщиках позаботятся, но в любом случае сейчас он знал имена всех предателей, этого было более чем достаточно. Щадить он не умел. А еще ему было интересно, как сработает план его госпожи.

– Быстрее, быстрее, – шептал Златко, низко склонившись в седле. Ему казалось, что так действительно получается быстрее. В ушах свистел ветер, и почему-то было трудно дышать.

– Да быстрей же ты, гоблин тебя побери, на колбасу сдам, – рычал тролль, постоянно подгоняя своего жеребца. У того на губах пузырилась пена.

Глаза Калли казались больными. Он хмурился, отчего меж тонких бровей возникало две складочки. Губы эльфа дрожали. Светлый сам не понимал, что с ним происходит. Но догадывался. Он думал о том, что пустил Иву слишком близко к сердцу, а теперь она умирает. И что-то умирает вместе с ней. Он не знал, почему ему так казалось, ведь истиной это точно не было, пока не было, но страх заполонил не привыкшую к такому душу Светлого.