Изгои Интермундуса (СИ) - Дронова Анастасия

– Не думаю, что в твоем случае, дитя мое, это возможно… – начинает Изокрейтс, но его перебивает мужчина в плаще такого же цвета, что и у женщины рядом, на его доспехах сияет знак Шестой Семьи – горящий костер:

– Пусть говорит, – произносит он, а остальные кивают в ответ, и королю ничего не остается, как согласиться: иначе Совет заподозрит что-то неладное.

– Мне нужно… сказать тебе кое-что… напоследок, – выдавливаю из себя я, обращаясь к Теону.

Теон оборачивается к Совету, будто прося дозволения, потом ловит взгляд Изокрейтса. И, не встретив возражений, шагает ближе. От крика я сорвала голос, поэтому прошу его наклониться ближе, чтобы шепнуть ему на ухо.

Но когда его лицо оказывается в нескольких сантиметрах от моего, все слова буквально вылетают из головы. Почти неосознанно тянусь, чтобы поцеловать его. В миг, когда наши губы соприкасаются, в моей голове снова все смешивается как в дьявольском котле, обдавая тело диким жаром. Чувствую, как его растерянность смешивается с моей печалью, как тысячи воспоминаний сливаются в один вихрь ярких образов. Это была Связь. Концентрируюсь на одном из них – разговоре, произошедшем в темнице между мной и Изокрейтса. Теон должен узнать, что я не лгала.

Еле нахожу в себе силы отстраниться. Но, даже отпрянув, мне не хватает храбрости открыть глаза. Не хочется, чтобы моим последним воспоминанием было искаженное от отвращения лицо Теона – от наплыва чувств и сотни воспоминаний, я не уловила важное – ответил ли он на мой поцелуй. Слышу свист лезвия в воздухе – мои руки опускаются, а тело ныряет куда-то в пустоту вниз головой. Теряю сознание, не в силах ждать, когда жгучая боль охватит все мое существо.

Одним движением перерубаю веревку, с помощью которой Дею привязали к столбу. Едва успеваю подхватить девушку, чтобы она не разбила голову о каменный пол.

– Дея! – зову я, но она не откликается.

Паника готова уже наброситься на меня, но я чувствую – она в порядке. Просто без сознания. Коротко выдохнув, бережно опускаю ее на пол и прислоняю к столбу. Резко обернувшись, вскидываю меч. В голове полный сумбур, но одно четко выделяется из всего этого хаоса: я должен защитить ее, чего бы это не стоило.

– Что тут происходит? – Небит Игнэус – жена Первого Советника – резко встает.

– Он хочет высвободить силу Чумного Магуса! – обращаюсь к Совету, указывая клинком на грудь короля.

– Это правда, Изокрейтс? – обращается к нему Авитус Игнэус. – Мы согласились с твоим правлением с одним условием – ты не будешь скрывать от Совета свои планы. И что выходит? Ты собираешься освободить Чуму Первой Эпохи? Ты хоть знаешь, что случится?

– И вы верите мальчишке? – ухмыляется Изокрейтс, жестом подзывая к себе мечников. – А, впрочем, неважно.

Небрежный жест рукой в воздухе: и члены Совета исчезают – рассыпаются на мелкие золотисто-желтые искры.

– Ты ведь не думал, что я буду рисковать и созову настоящий Совет? – обращается он ко мне. – Это были всего лишь их морталис-тени. Члены Совета далеко отсюда. Они попрятались по своим норам, боясь испытать на себе гнев Истока.

– Ты их обманул! – восклицаю я, сделав шаг в сторону дубового столба, тем самым закрыв собой Дею. – И все ради того, чтобы убить ее моими руками, мерзкий ублюдок!

– Поосторожней со словами, мальчик, – Изокрейтс призывает свой меч: он медленно материализуется в его руке – сначала появляется рукоять, потом окутав воздух золотыми нитями возникает сам клинок. – Иначе я могу изменить решение на твой счет.

– Попробуй, – улыбаюсь я, хищно обнажив зубы: преторианцы [Praetoriani (лат.) – гвардия] замыкают круг, лишая нас возможности бежать, а моя спутница все еще без сознания – все это будоражит кровь и распаляет желание выжить любой ценой.

Перекидываю меч в левую руку и принимаю оборонительную позу. Изокрейтс лишь ухмыляется.

– Только не увлекайся, – советует он. – Ты мне нужен живым.

Вместо ответа взмахиваю мечом: его серебряный плащ падает на пол.

– Неплохо, – хвалит король, отвечая на удар, и схватка начинается.

Наш поединок больше похож на игру, чем на настоящую дуэль: сколько бы я ни наступаю, Изокрейтс с легкостью отбивает мои удары, а нападает как-то чересчур небрежно, всем видом показывая, что мой гнев и решимость для него просто ребячество, и он не воспринимает меня всерьез как противника. Это злит еще сильнее.

Уклонившись от королевского Гладиуса, снова делаю выпад, и весьма удачно: лезвие задевает Изокрейтса чуть ниже плеча. Это стирает насмешливую улыбку с лица короля. И он, как будто опомнившись, начинает наносить частые удары, пока не загоняет меня в угол: я спиной врезаюсь в одного из преторианцев, взявших нас в кольцо.

– Теон! – Дея приходит в себя и на нетвердых ногах бросается ко мне, но ее тут же хватает один из королевской стражи.

Отвлекаюсь лишь на мгновение, но Изокрейтсу этого хватает: он с силой замахивается, чтобы лишить меня, по крайней мере, руки. Отступать назад некуда, но, к счастью, вокруг меня было полно пушечного мяса. Выхватив одного из стоя, швыряю рыцаря на короля. Это вводит того в замешательство и дает мне достаточно времени, чтобы уклониться от удара и зайти ему за спину. И тут, словно вихрь проносится по моему сознанию – я еле сдерживаюсь, чтобы не схватиться за голову. А я почти забыл, что Связь между нами восстановлена, но не время сейчас радоваться этому или стараться привыкнуть. Я не могу сейчас предаваться эмоциям, особенно тем, что овладевают ей – страх, беспокойство и растерянность. Образумить меня смог очередной удар противника – он заставляет вновь сосредоточиться на схватке, но я не смог должным образом увернуться – на щеке зияет глубокий порез.

Стараясь не обращать внимания на рану, нападаю. Но мой противник вдруг исчезает, а в следующую секунду мощный толчок в спину валит меня на землю. Перекатившись на спину, успеваю отбить клинок, нацеленный на мою шею.

– Мне наскучило играть с тобой, мальчик, – холодно произносит Изокрейтс. – Самое время решить, на чьей ты стороне.

Но как такое возможно? Разве Зал Публичного Суда не защищен от магии, так же как и темницы? Нет, если бы это было так, Изокрейтс не смог бы развеять Тени.

– Теон, нет! – Дея кусает, зажавшего ей рот стражника.

– На стороне убийцы своей семьи, – продолжает король, наблюдая направление моего взгляда. – Или же того, что собирается вернуть тех, кого поразило проклятье. Одна жизнь не стоит жизни двух родов.

– Ты не собираешься никого возвращать, – напоминаю ему я, стирая кровь с лица рукавом камзола. – Ты хочешь освободить душу Чумного Магуса, истребителя венефикусов!

– Нет, – возражает он. – Не его душу, а его силу.

– Это ничего не меняет, – упорствую я.

– Не скажи, – отрицательно мотает головой бывший посол. – Получив силу, я смогу освободить твою семью из заточения Истока.

– Да, – ухмыляюсь я, – а слоны научаться летать.

– Не веришь? – Изокрейтс отошел на шаг, давая мне возможность подняться. – Но сила, которой в свое время обладали Абсалютус Магус, не сравнится с силой полумагов-венефикусов. Их возможности были безграничны! И ты думаешь, что после обретения этой силы, я не смогу пробудить ото сна пару-тройку душ, заключенных в Истоке?

– Мне все равно, – бросаю я, дрожащей рукой поднимая меч: видимо повредил запястье при падении. – К тому же, я не уверен, что ты сможешь освободить только нескольких венефикусов, тебе придется оживить все тех, кто погиб в тот день. Не думаю, что ты жаждешь воссоединения со своим братом.

Перекидываю меч в не ведущую правую руку и направляю его прямо на горло королю Интермундуса. Он небрежным движением руки отодвигает мой меч, и толкает меня. Падаю прямо в руки его послушных псов: трое держат меня, не давая вырваться.

– Ты не оставляешь мне выбора, мальчик, – Изокрейтс медленно поднимает меч.

– Нет! – голос Деи прорезает тишину, возникшую в напряженном ожидании.