Сергей Алексеев - Волчья хватка. Книга 3

— А я поруку принёс! — с удовольствием заявил опричник. — Тебе ведь обещан поединок? Или ты расслабился тут с девицами? Вольный аракс…

Ражный только хмыкнул:

— Ты что же, в каликах нынче?

Ослаб держал возле себя иноков с умом мягким, проницательным и нравом когтистым.

— Не шали, отрок, не у Бога за пазухой… Готовься к Свадебному Пиру.

— Был у меня Свадебный, с Колеватым…

— После Сирого у тебя теперь все схватки Свадебные. Ты ведь у нас вечный жених!

— С кем?

— Соперник достойный, змей горыныч о трёх головах. Нирва против него — малый отрок.

— Ладно стращать–то…

Опричник вздумал жилы потянуть, поманежить, разглагольствовать принялся:

— Ещё пожалеешь, что кукушка тебя из неволи на крыльях принесла. Скажешь, лучше бы в Сиром остался. Но опять же как посмотреть. С другой стороны, повезло тебе, Ражный. Схватиться с Нирвой не диковина. Даже с волком… Что–то не могу ни одного аракса припомнить, кто бы на ристалище выходил супротив ведьмы. Сыч и тот не решился…

Он ждал нечто подобное и мысленно допускал, что инок преподнесёт некий экстравагантный сюрприз, и всё же оказался не готов. Не то чтобы принять поруку — представить себе такой поединок. А более представить себе случай, когда Белая Дива сама явится на свидание! Пусть даже на ристалище!

Вячеслав почуял, как исчезает земное тяготение.

— С ведьмой? — однако же невозмутимо переспросил он.

— Ну, с бабой, — охотно поглумился опричник. — Хотя она и не совсем баба — омуженка. Если не сказать богиня!.. Ты же сам её искал?

— Я искал Белую Диву.

Инок посмотрел в сторону башни.

— Хочешь, так называй… Ведь и нашёл! И счастье казалось так близко. А теперь придётся схватиться на ристалище. Вот уж будет у вас Пир Свадебный!

Опричники в Полку существовали, как нерв в зубе, чтобы реально ощущать мир, когда его пробуешь на вкус. Ощущать все его бесконечные тонкости, а не только «холодно–горячо». Поэтому на приближённых к Ослабу иноков, принявших на себя все житейские надзорные функции, никто не обижался.

— Когда? — спросил Ражный.

— Да тебе уже рубаху с портками примерять пора, — ухмыльнулся инок.

— Всё–таки на первое свидание пойдёшь. С богиней! Ну или с ведьмой… В общем, с араксом женского пола! А ты ещё всё на Дивьей горе сидишь. Ступай, проси у вдовы рубашонку какую–нито. Может, что осталось от покойного вотчинника…

— Своя есть… А поруку я принял.

Он готов был бежать на ристалище хоть сейчас и сдерживался лишь потому, что перед опричниками не принято было выказывать своих желаний и чувств. А торжественность момента его распирала изнутри до такой степени, что казалось, он, как шар, надувается летучим веществом и готов воспарить.

Инок это заметил и вроде бы даже смутился, что для опричника было невероятно.

— Погоди, Ражный, не бей копытом. И впрямь схватишься?.. Про них всякое говорят… Но девицы эти и впрямь богини! Выйдешь на поединок с богиней?

— А ты что предлагаешь? Потанцевать?

— Сыч в Турции на них набрёл, так сразу в плен сдался. Говорит, как–то уж совсем стрёмно, поединок с женщиной. Каковой бы её ни считали… Может, и тебе сразу лечь на лопатки?

— Ты же мне поруку принёс! И сдаться советуешь?

— Ослаб послал с порукой, — доверительно признался опричник, чего явно не имел права делать. — С ним не поспоришь… Думал, откажешься! И будешь прав. Никто и осудить не посмеет. Ладно с омуженкой побороться в их праздник, на росной траве. Сыч говорил, ретивые они, неугомонные… Но не в дубраве же брататься!

— Пусть явится в рощенье. Там посмотрим…

Приближённые к Ослабу старые иноки знали все скрытые, тайные мотивы его поведения и действий. Должны были знать. Видимо, этот заведовал карательными делами и в тонкости иных не вникал. Или искусно хитрил.

— Да не хорохорься ты! Явится — смотреть будет поздно. А если не явится? Омуженкам и Ослаб не указ… Если опозорить тебя замыслила? Они же чародейки! Поди узнай, что на уме… Ну, придёт Дива, и что делать станешь?

— Я помню, что делают на ристалище, — заверил Ражный. — Вот и пойду рубаху примерять.

На сей раз опричник и вовсе вроде бы раскрылся.

— Говорят, схватки эти потешные! Ни кулачного зачина, ни сечи. Начнёшь с братания и им же закончишь… Говорят, для забавы старца придумано! Другие считают, в наказание строптивых. Дескать, с бабой драться позорно… Иные и вовсе думают, испытание! Выйдет аракс супротив или нет… Ты хоть соображаешь, по каким местам бить–то её можно? За что хватать?

— Главное, ввязаться. Там найду места…

— Это тебе не Судный поединок, Ражный! — как–то зло восхитился инок.

— И не с волком — с богиней! А если уродом сделает? Всю жизнь картинки рисовать станешь, как твой родитель?

— От судьбы не уйдёшь…

В искренность опричников поверить было трудно, однако этот будто бы по–стариковски растерялся и лишь руками развёл.

— Ну, гляди!.. Мой тебе совет: подумай, прежде чем принимать поруку… Ну уж если вздумалось попытать счастья — срок оттяни! До лета немного и осталось. В Купальскую ночь сама с небес спустится. И прямо в руки…

— Передай старцу: завтра на рассвете буду в дубраве.

Инок попытался заправить вату в дыры на безрукавке, но потом вдруг содрал с себя рваньё и отшвырнул в сторону.

— Запомни, у омуженок тоже своя волчья хватка есть! От них уязвимые места не скроешь. Эти ведьмы по яйцам бьют! Для них устав не писан. Если тебя в Сиром на ветер не поставили — здесь могут оскопить. Соображаешь, от чего удержать хочу?

— Ничего, постараюсь уберечься, — заверил Вячеслав. — А за советы благодарствую.

И направился вниз по склону Дивьей горы.

Молчун лежал на тропе и ждал. При появлении вожака встал и затрусил впереди, словно показывая дорогу.

Машина вдовы стояла во дворе, однако самой в доме не оказалось, хотя дверь была не заперта. Ражный огляделся с крыльца и пошёл к сараю. Сёстры заканчивали работу, домывали чан, сразу вдвоём — видимо, успели помириться. От кипятка клубился туман, однако не такой, чтобы скрыть обнажённых девиц: распаренные, розовые и влажно блестящие, они скоблили стенки и дно, поэтому не заметили, когда вошёл Ражный. А он чуть не рухнул на пол, споткнувшись о бочку, лежащую на боку сразу за высоким порогом. И чертыхнулся, отчего девицы встрепенулись и торопливо стали напяливать на себя мокрые сарафаны.

— Где тётка? — глухо спросил он.

Арина откинула с лица слипшиеся волосы.

— Ой, мы тебя потеряли! Надо срочно спустить вино в погреб!..

И ступила на лестницу.

Ражный не дослушал, перескочил бочку и вылетел из парного, липкого пространства. Он понимал, что суетиться не следует, но солнце садилось, а до рассвета требовалось подготовиться к схватке, в первую очередь отпариться в бане и надеть чистую рубаху — непременный обряд перед пиром, будь он Свадебным или Судным. В общем, как перед смертью…