Роман Смеклоф - Тридцать один

– Пожалуйста, обдумай все еще раз. – жалобно попросил голем. – Поверь, если бы я знал другой способ…– он тяжело втянул воздух. – Но я не знаю.

Мы больше не разговаривали. Я стоял на коленях, изредка меняя позу и смотрел в книжный шкаф. Знакомый запах. Я узнал его. Приторно до тошноты сладкий. Так пахнет смерть.

Наверху хлопнула дверь и под тяжестью шагов заскрипели ступени. Оливье спустился в хранилище и подошел ко мне.

– Доброе утро! – весело сказал он. – Как отдохнул?

Я не ответил.

– Крысеныш, ты что обиделся? – удивленно проговорил хранитель вкуса. – Перестань, ты же хотел быть великим поваром, виртуозом, художником.

Я посмотрел на него покрасневшими глазами. Я устал, вымотался, отчаялся и мне нечего ему ответить.

– Прекратите издеваться! – заступился за меня голем.

– Я серьезно, ведь ты хотел и ты им станешь! Точнее это буду я, но все-то подумают, что это ты! Твоя мечта осуществится. – Оливье хохотнул.

– Почему? – уныло спросил я.

– Именно потому, что ты мой ученик. Успешность ритуала зависела от тебя. Если бы ты не хотел быть моим учеником, не жаждал стать искусным служителем вкуса, ничего бы не получилось! Я давно подумывал сменить тело. – хранитель вкуса потряс рукой. – Это, порядком износилось. Не мог найти подходящего ученика, представляешь! Это очень сложно. Они хуже орков. То умирают из-за собственной беспечности и тупости. То портят мои блюда и я сам от них избавляюсь. Я уже отчаялся, честное слово.

– По-вашему, он сам виноват? Потому что захотел стать вашим учеником? – возмущенно вскрикнул Евлампий. – Это вы все задумали! Вы его погубили!

– Вечно ты драматизируешь! – проворчал Оливье, встав рядом со мной. – Долой разговоры. Времени у нас не много. Сейчас, мы поднимемся наверх, прихватим с собой архивариуса и пойдем на гонки.

– Зачем? – спросил голем.

– Не перебивай. – отрезал хранитель вкуса. – Ты хочешь пожить подольше? – спросил он у меня, и я кивнул. – Тогда, веди себя хорошо. Мы будем смотреть гонки и веселиться! А если будешь дурить, я тебя прикончу. Сотру в порошок этого бестолкового голема, а заодно и архивариуса! Понял?

Я еще раз кивнул.

– Меня так просто не сотрешь! – выкрикнул Евлампий. – Я…

– У меня есть драконья желчь. – перебил его Оливье и голем замолчал. – То-то же. – сказал дядя. – Тебе каменюка, лучше помалкивать. Идемте!

– Я не могу.

– Ах, да.

Наклонившись, он дотронулся до гриба и прошептал:

– Отпусти его, пожалуйста.

Ничего не произошло.

– Я тебя награжу. – добавил Оливье.

Я напряженно смотрел на гриб, но ничего не менялось.

– Одного моего желания мало. – грустно проговорил хранитель вкуса.

Достав из-за пояса нож, он порезал палец и капнул кровью на объединяющий камень. Гриб вспыхнул зеленым пламенем, но мои руки не отпустил.

– Мало. – задумчиво сказал Оливье. – Давай твоей добавим!

– Прекратите эту мерзость! – не выдержал Евлампий.

Хранитель вкуса вздохнул.

– К сожалению, другого выхода нет.

Не дожидаясь моего согласия, он полоснул меня ножом по руке. Я вздрогнул и равнодушно посмотрел на рану.

Капля крови стекла на поверхность гриба. Он засверкал и начал размягчаться. Превратился в желеобразную массу и я, не без сопротивления, вытянул руки.

– Идем! – сказал Оливье.

Я последний раз взглянул на гриб, ставший абсолютно безжизненным, и побрел между шкафов.

– Это последняя часть ритуала. – обречено пробормотал Евлампий.

Я и сам догадался. Только мне уже все равно, не осталось даже злости. Только усталое равнодушие.

– Символ свободы! – отчаянно крикнул голем.

– Он вам больше не нужен. – не останавливаясь, ответил хранитель вкуса.

Глава 14.

Гонки на выживание.

Мы вышли из хранилища и поднялись по ступеням. Их оказалось не больше десяти. А вчера были сотни. В прошлом, все по-другому. Деревья выше. Люди добрее. Варенье вкуснее. Ты молодой и у тебя два миллиарда секунд, чтобы насладиться жизнью. Сколько осталось мне, знал только Оливье.

Как только мы зашли в дядины покои, дверь за нашими спинами со скрежетом захлопнулась.

Голем не удержался, и соскользнул с моего плеча, повиснув на цепи.

– А как же ошейник? – закричал он, забираясь обратно. – Вы добровольно соглашаетесь на муки трансформации?

– Я обо всем позаботился. – милостиво ответил Оливье. – Когда крысеныш покинет свое тело, оно перестанет быть бездарной оболочкой его многочисленных страстей. А ошейник через несколько дней снимут.

У меня защемило сердце. Так просто! То, от чего я страдал всю жизнь, для него сущий пустяк.

– Подумай еще раз. – прошептал голем.

Я замотал головой. Что тут думать? Выбор не богат, либо убью я, либо меня, но я не могу.

– Если передумаешь, намекни, у меня созрел план. – тихо добавил Евлампий.

– Ты уверен, что это поможет? – спросил я.

– Нет, – сконфуженно проговорил голем, – но я не знаю, что еще можно сделать.

Мы вышли на палубу. Утро выдалось очень мрачным. Небо затянули низкие мокрые облака, сыплющие вниз зябкой моросью.

Передернув плечами, я поплотнее запахнул рубаху.

Архивариус ждал нас у трапа, подпрыгивая от нетерпения.

– Мы будем смотреть утренние гонки? – с надеждой спросил он. – Ах, извините. Доброй погоды и приятного дня.

– И тебе, того же. – согласился хранитель вкуса.

– Прошу прощения, я очень волнуюсь. Хочется быстрее увидеть гонки.

– Мы идем на утренние. – с удовольствием ответил Оливье. – Не терпится?

– О, да! Я и мечтать не мог, что своими глазами увижу легендарное соревнование! Это великолепно!

– Конечно. – согласился хранитель вкуса. – Люсьен вон тоже всю ночь не спал! Волновался! – усмехнулся он.

Я снова кивнул, не поднимая глаз. Боялся не сдержаться. Хотелось броситься на него, вцепиться и разорвать на части. Если бы я мог! У него сабля и волшебное слово, способное убить. А у меня тощее тело в ошейнике и бестолковый голем. Я вздохнул.

– Да, я тоже ужасно беспокоюсь. – проговорил архивариус.

– Тогда пора. – заметил хранитель вкуса. – Лучше придем пораньше, пока толкучки нет.

Мы, по очереди, сошли с корабля. Сначала Оливье, за ним я. Потом, притопывающий от возбуждения, архивариус.

– Столкни его в воду. – засопел Евлампий. – Начинается отлив, он не выберется.

– Совсем сдурел. – прошипел я. – Пока он утонет, тысячу раз успеет сказать волшебное слово.

Голем пожал плечами и задумавшись проговорил:

– Да, пожалуй, не самая удачная идея.

Не знаю на кого я больше злился. На дядю, оказавшегося злобным духом, собирающимся захватить мое тело или на всезнающего голема с его бестолковыми советами.