Терновый венец - Марго Арнелл

а Доминик находился в полушаге от трона. После объявления о смерти теневого дельца полуночная стража ворвалась через нижний этаж «Дурмана» на «фабрику чар». Несчастных, из которых высасывали дар, освободили. Выяснилось, что люди Колдуэлла охотились на колдунов и ведьм по всей Ирландии. Похищали и через порталы перемещали на «фабрику».

Что до существ древней крови… Потребовалось время, чтобы принять тот факт, что большинство из них были добровольцами. Говорили, Колдуэлл хорошо им платил. Часть и вовсе исчезла в ночи сразу после освобождения, ничего не объясняя.

– В поимке Колдуэлла куда больше моих заслуг. Так что я требую свой приз.

Разом все поняв, Дэмьен холодно усмехнулся.

– И чего же ты хочешь?

Морриган знала, какое желание она загадала бы еще пять чертовых минут назад. Очень хорошо – даже в красках – себе представляла. Но желание докопаться до истины оказалось сильней. Жгло изнутри, как изжога.

– Правду.

Он прикрыл глаза. Морриган посчитала это за согласие.

– Кто она такая?

– Ее зовут Мэйв. О том, что она фэйри, тебе уже известно.

– Ты спас ее и остался с ней, у лесных ведьм.

– Да.

В глазах Дэмьена появилось такое выражение… Тоска по ушедшим временам. Любовь к той, что отчего-то уже не была рядом.

Он никогда не смотрел так на Морриган. Никогда. В его глазах была жгучая страсть, но никогда – нежность.

– Я не пытаюсь ее заменить, – хрипло сказала она.

– И не заменишь, – отрезал Дэмьен. Казалось, сама эта мысль ему претит.

Морриган не позволила эмоциям взять вверх, запретила обиде прокрасться в сердце.

– Почему? Что в ней такого особенного?

– Мэйв – самый светлый, чистый и добрый человек на земле. Рядом с ней я становлюсь… становился лучше, чем я есть. Она делала меня лучше.

– Действительно. Куда мне до нее.

Берсерк покачал головой.

– Помнишь, что ты сказала мне, впервые освободив демона?

Морриган неопределенно повела плечом.

– Для многих мы – не заслуживающая свободы тьма.

Непривычно слышать, как ее цитируют, но она тут же вспомнила собственные слова.

– Так вот, ты – действительно тьма. Дело не в полуночных чарах… Я вижу в тебе тягу к разрушению, которую годами пытался истребить в себе. Тот порядок в собственной душе, что я выстраивал долгие годы, ты уничтожила хаосом, который принесла с собой. Ты пробуждаешь худшее во мне. Ты меня разрушаешь. То, что случилось у Колдуэлла… понимаешь теперь, как ты влияешь на меня? Ты привносишь в мою жизнь только хаос и ничего, кроме хаоса.

Казалось, пространство вокруг Морриган застыло или вовсе обратилось в ничто, в пыль. Осталась только она, пустота и звучавший болезненно громким набатом голос Дэмьена в ее голове. Она не знала, что от слов человека, который совсем недавно был совершенно чужим, может стать по-настоящему больно.

Морриган прошла мимо, со всей силой, на которую была способна, толкнув его плечом. Так глупо злиться в ответ на чужую злость, но именно это с ней сейчас и происходило. Но лучше уж так, чем остаться с горечью и болью один на один.

Нестерпимо захотелось увидеть Клио.

– Что-то случилось? – испуганно спросила сестра, когда Морриган, залетев в комнату, заключила ее в крепкие, до протестующего писка, объятия.

– Нет, все хорошо, – искренне сказала она.

Теперь – да. На душе стало теплее. Это особая магия, которой обладала лишь Клио.

– Расскажи мне, Голубка… что тебе снилось?

– Клио, к тебе гости, – раздался за дверью удивленно-веселый голос Морриган.

Голубка подлетела к двери раньше, чем ее достигла Клио. Иногда казалось, что она была чуточку нетерпеливее, чем ее хозяйка-ведьма. Клио с улыбкой подумала: а ведь верно, мысль быстрей. А кто, как не голубка, считывал ее внутренние порывы?

На пороге стояла хрупкая белокожая девушка с яркими голубыми глазами. Она не была столь вызывающе красива, едва ли не совершенна, как Морриган, но обладала утонченным, притягивающим взгляд изяществом.

– Привет, – голос незнакомки был нежным и чистым… и очень знакомым.

– Сирша! – ахнула Клио. – С тебя сняли маску!

И бросилась ее обнимать.

Сирша, отстранившись, покивала.

– На последнем заседании регентского совета подняли вопрос… обо мне. Короли Пропасти или те, кто их замещают, – единственные, кто имеют право говорить об обезличенных, но я не думала, что кто-то решит за меня заступиться…

– Твоя сестра попросила их пересмотреть твой срок?

Глаза Сирши влажно блеснули.

– Да. Говорят, ее речь была очень пылкой, – с нежностью сказала она. – Олив убеждала совет, что я достаточно настрадалась, потеряв старшую сестру и мать, которая, к слову, и надела на меня маску. Когда рассветные ведьмы и колдуны Высоких Домов узнали, что мама сделала это потому, что я отказалась становиться веретницей, они – все до последнего! – встали на мою сторону. И все благодаря Олив. Сейчас она, правда, снова замкнулась в себе, но… мы с этим справимся.

– Тебе нужно к сестре, – Клио сжала ее руку.

Она никогда не сможет забыть о том, что Оливия – возлюбленная Итана Галлахера. Что их любовь и толкнула его на преступления. Это он, а не Оливия убил Клио, из-за чего она навсегда лишилась нормального человеческого зрения. Не Оливия убила родных сестру и маму, но груз вины уже лег на ее плечи.

И какие бы страстные чувства Оливия ни испытывала к убийце, еще больше она любила младшую сестру.

Сирша вздохнула.

– Нужно потихоньку возвращаться в прошлую жизнь… и понять, что делать с той ее частью, что изменилась раз и навсегда.

– Значит, вы не покинете Пропасть теперь, когда на тебе нет маски?

На губах Сирши появилась странная улыбка с примесью тоски и печали.

– Нет, мы остаемся в Пропасти, принимая этот безумный город таким, какой он есть.

Сирша ушла, однако в голове Клио еще долго звучали ее последние слова. Что если это ответ для нее самой? Но где граница между принятием и смирением?

Будь Морриган здесь, наверняка сказала бы, что никогда нельзя сдаваться.

– Мисс Блэр, к вам гости, – постучавшись в приоткрытую дверь, почтительно сказал дворецкий. – Ждут вас на первом этаже, подняться не пожелали.

Позволив летающей по комнате белой голубке вспорхнуть на плечо, Клио спустилась вниз. Гостьей оказалась Кьяра.

Шаманка застыла у входа, явно ответив очередным отказом на предложение дворецкого подождать на удобном диване гостиной. Она выглядела напряженной и бледной, словно печать утраты навеки въелась в ее лицо и тело. Руки крепко сцеплены, спина прямая – осанка, как всегда, поистине королевская.

Клио подошла к Кьяре, не зная, чего ожидать. Выпалила, осознавая, что эти слова больше нужны ей