Тереза Тур - Часть вторая (СИ)

— Не о том думаешь… — женщина встала, и тысячи змей потянулись следом. Она сделала несколько шагов в мою сторону. Да, зрелище было прекрасно, но ладони все равно похолодели и перчатки промокли насквозь.

— Ты… меня… жалеешь? — Ия была искренне удивлена.

— Ни одна любовь не стоит того, чтобы так себя… менять…

— Ты хотела сказать — уродовать?

Я кивнула.

— А ведь ты ничем не лучше меня. Я часто думаю — почему? Почему он полюбил тебя? Какой магией ты его приворожила?

— Никакой магии, — покачала я головой.

— Он встретил меня раньше. Я подхожу ему по положению. Я маг — как и он. Я красивее, в конце концов! Я спасла ему жизнь — там, на болотах, когда ты просто развернулась и ушла! Ты! Ты поверила, что мы занимаемся любовью — и бросила его!

— Что?!! — я не могла пошевелиться.

Но не потому, что змеи шипели, а от золотого взгляда Ии похолодело все внутри. Я ощутила боль — в самом сердце. Я поняла, что чувствует Ричард. Теперь мы были квиты, он не поверил мне, я-ему…

Я, которая кричала, надрываясь до хрипоты о доверии и презумпции невиновности! Как только мне показали непристойную картинку, — тут же обвинила его. Даже не попыталась проверить, а в этот самый момент человек, который дороже всего на свете — мог погибнуть. А мне было все равно — я думала только о себе! И теперь придется с этим жить, и я вдруг поняла, что Ричард не сможет простить себя. Никогда. Так же, как я не смогу — у нас нет будущего.

Я стояла посреди оранжевых песков перед женщиной-змеей и сквозь слезы смотрела, как три солнца танцуют в небе. Ни одному из них не было до меня никакого дела. И от этого почему-то стало еще больнее…

— Как будто человек, которого только что вытащили из ямы, полной кентерберрийских змей, может кого-то хотеть, — вернула меня к реальности Ия.

Змейки в ее волосах обижено зашипели.

— Не обижайтесь, маленькие, — длинные тонкие пальцы погладили блестящую чешую.

— Ты знала про его охотничий домик в заколдованном мире — ты слишком много про него знала… Это ты вывела заговорщиков на Ричарда, это ты помогла подготовить ловушку в том месте, который он считал безопасным — я говорила тихо, не обращая внимания на слезы, которые текли не останавливаясь.

— Да, я! Меня нашли — высланную, жалкую, лишенную магии. И предложили помощь.

— А условием возвращения магии было то, что ты сдашь Ричарда?

— Да, — выдохнула Ия. — У меня тогда разум от ненависти и несправедливости помутился. Я согласилась.

— Но ты его спасла.

— Опомнилась — когда поняла, что слышу затухающее биение его сердца. Бросилась на помощь. Попыталась подчинить себе змеек.

— И получилось то, что получилось. Спасибо тебе… Что бы ни произошло теперь… Он жив благодаря тебе. Ты можешь меня убить, но я хочу, чтоб ты знала — я благодарна тебе, и считаю что ты — достойнее меня.

— Почему же он отверг мою любовь? Почему — умирая от магического истощения — раз за разом скидывал мои заклинания? Почему ушел?

— Может быть потому, что любовь принуждением не добывают.

— А как ее добывают?

— Не знаю, — прошептала я. — Должно быть, какие-то добрые силы приводят тебя к твоему человеку. Даже в другой мир…

— Ты все-таки удивительная, — печально заметила русалка. — Тебе настолько стыдно — до боли. Что даже страх исчез.

— Я больше всех попрекала его, что он поверил в мою виновность, увидев запись на кристалле, который ему подсунули, — я перестала скрывать, что плачу. — Я столько говорила о доверии… О том, что только это есть основа любви. А сама…

Я закрыла лицо руками.

— И вот что с тобой делать? — задумчиво проговорила русалка.

— Реши лучше, что делать с собой, — раздался рядом голос Ричарда.

— Ты… пришел? — прошипела Ия.

— Как видишь.

— Ты думаешь, что сможешь меня уничтожить? — шипение было горьким и насмешливым.

— Ия, — проговорил он, — услышь меня. Я люблю другую. И… даже если ты убьешь кого-либо из нас — этот факт не измениться.

— Может быть, мне не будет так больно…

— Убийства не заглушают боли, Ия. Боль никуда не денется, а кровь и ярость сведут тебя с ума. Я знаю, о чем говорю — я пробовал.

— Почему ты думаешь, что я буду реагировать так же, как ты? Посмотри на меня, Ричард! Внимательно посмотри… Что ты видишь? Я — монстр!

— Ты прекрасна. Молода. Могущественна. Ты мой друг. Если понадобиться — я жизнью пожертвую ради тебя. Но я не люблю тебя. Всем сердцем желая тебе счастья, — я не могу его дать… Прости.

— Ты предлагаешь мне начать новую жизнь. И оставить вас в покое?

— Я не желаю причинять тебе вред.

— А ты самоуверен.

Ненаследный принц Тигверд только кивнул.

— Ты же знаешь, что она предала тебя.

— Мы отзеркалили друг друга. Оба поверили своим глазам, вместо того чтобы слушать свое сердце. И мы сами будем думать, как нам быть дальше, если останемся в живых. Я буду драться с тобой до последнего, лишь бы спасти жизнь своей любимой. Но повторяю — я не хочу тебе зла.

— Ты ее оправдываешь, — рассердилась русалка — и змеи в волосах возмущенно зашипели.

— Я просто хочу оправдать себя. Только почему-то не получается.

— Почему себя ты судишь строже?

— Я позволил всему этому случиться. Проявил слабость, — опустил голову Ричард.

— А почему ты все эти дни не приходил? — подняла я голову.

— Пытался найти в себе силы посмотреть тебе в глаза…

— Дурак…

Через мгновение нас куда-то несло порталом. А русалка со змеями в волосах осталась где-то очень-очень далеко.

— Ника… — Ричард стоял и смотрел, как у меня из глаз лились слезы. Все кончено.

Не было больше Вероники, — образованной, сильной, восстающей из пепла, спасающей чужие судьбы. Женщина, как минимум десять раз за последнее время начинающая жизнь с нуля, куда-то исчезла. Вместо нее стояла маленькая девочка с разбитым вдребезги сердцем, у которой сил не осталось даже на то, чтобы кулачком в перчатке вытереть нос…

Смотреть в черные глаза было слишком больно, я отвела взгляд и застыла. Мы были посреди развалин какого-то замка… И тут я поняла, где мы оказались.

Родовое поместье Ре. Прекрасный замок, утопающий в снегу цветущий яблонь.

Небольшой, но очень выразительный пейзаж над камином в личной приемной Императора ожил, превратившись в руины.

Руины… Ричард перенес нас именно сюда — место, где однажды его жизнь уже остановилась…

— Это мое родовое поместье.

— Мне жаль, — прошептала я. — перстень стал горячим-горячим…