Аркадий Степной - Верой и правдой

Гномий король подошел к нему и сел рядом. Он немного помолчал, отдавая дань горю своего союзника, и только после этого сказал:

— Надо думать, что делать дальше. Сегодняшний день так ничего и не решил.

Герцог убрал ладони и посмотрел на короля взглядом, заставившим того внутренне содрогнуться.

— Я ненавижу людей, — прошипел герцог зловеще. — Я ненавижу орков. Я готов убивать и тех и других днем и ночью. Но мои лучники больше не хотят умирать. А моих рыцарей изрубили эти зеленокожие ублюдки. Нам все равно не удержать завоеванные земли. Нужно уходить, чтобы сберечь оставшееся войско. Иначе нам будет просто нечем защищать уже и свои земли.

Король Торбин глубоко и протяжно вздохнул.

— Хорошо. Я поддерживаю ваше решение. Мои гномы тоже устали. Они хотят вернуться в горы. Мы начнем собираться, как будем готовы, я пришлю гонца.

Король еще раз тяжело вздохнул и вышел. А герцог остался наедине со своим горем и своей ненавистью.

Глинглокская армия шла за перворожденными след в след. Не атакуя, но и не давая им останавливаться. Оркские конные разъезды в свою очередь без передышки жалили отступающие отряды, не давая им покоя, постоянно обстреливая, захватывая пленных и громя обозы.

Но когда перворожденные перешли пограничную реку, люди остановились, и орки вместе с ними. Предстояло решить, атаковать земли перворожденных или удовлетвориться достигнутым. В огромном лагере, раскинувшемся у самой границы, обсуждался вопрос — что делать дальше?

Разошедшиеся оркские батыры высказывались за продолжение войны. Уставшие глинглокские генералы рекомендовали остановиться на старой границе. Мнения разделились, а решение не могло долго ждать. Нужно было выбирать.

Чашу весов качнули сами перворожденные. Герцог Эландриэль и король Торбин прислали своих представителей с предложением мира. После долгих и упорных переговоров мир был заключен. Эльфы и гномы возвращали всех пленных и платили контрибуцию в размере десяти килограммов золотом. Орки обязались вернуться в степь, а глинглокцы распустить ополчение. На том и порешили, война измотала к этому времени всех. Даже орки в конце концов передумали, затосковав по родной степи.

Война закончилась, унеся сотни тысяч жизней и так и не принеся ни одной из сторон победы. Война закончилась, но семена, посеянные ею, еще долго будут напоминать о себе, тревожа старые раны и неся с собою новые беды.

Граф Калу с улыбкой посмотрел на стоявших перед ним навытяжку четырех офицеров.

— Ваша служба закончена, господа, а ваши отряды распущены. Здесь, — он указал рукой на увесистые кошельки на столе, — положенная вам награда за вашу безупречную службу. Награда достойная, этого хватит вам на годы, даже если вы будете каждый день гулять и кутить. — Граф задорно усмехнулся, но офицеры по-прежнему смотрели на него серьезно и внимательно.

Граф закашлялся и мысленно пожалел, что в лагере нет маршала Годфри, уж тот точно знал, как нужно разговаривать со своими офицерами. Но что поделаешь, в лагере нет ни короля, ни маршала, ни даже графа Лондейла, и отдуваться приходится ему. Он сделал серьезное лицо и продолжил:

— Ваши отряды распущены, но сейчас повсюду заново формируются коронные полки. И мне поручено предложить вам, господа, продолжить службу уже в качестве коронных офицеров. С учетом всех ваших заслуг каждому будет предложено повышение в звании, хорошее жалованье и прочие сопутствующие привилегии и награды.

Друзья переглянулись. Первым шагнул вперед орк Сард.

— Спасибо, ваше сиятельство, за оказанное доверие. Но от своих соотечественников я узнал, что мое племя простило меня за совершенный мною проступок и мне разрешено вернуться в степь. Поэтому вынужден отказаться.

Граф Калу поморщился, но спорить не стал. В принципе на согласие орка он и не надеялся.

— А я, ваше сиятельство, уже слишком стар, — выступил вслед за Сардом Жано. — Пока шла война и лилась кровь, я не мог оставаться в стороне. Но война закончилась, и все, чего я хочу, это спокойно дожить свой век.

Граф понимающе кивнул, этого он тоже ожидал, поэтому не особенно-то и удивился. Он посмотрел на офицера Гарта.

— А что скажете вы? — спросил он. — Ведь вы, кажется, профессиональный солдат? Служили и до войны?

Да, ваше сиятельство, — прогудел Гарт. — И, признаться, порядком устал от своего ремесла. Ваше предложение очень заманчиво, и — в другое время я принял бы его без раздумий и с радостью. Но сейчас вынужден сказать нет. Я устал, ваше сиятельство, таскать броню и махать железом. Хочется отдохнуть и хоть немного пожить спокойно.

А вот это было уже неожиданно. Но граф справился с недовольством и подошел к последней своей надежде:

— Что ж, сэр Рустам. Право, мне очень жаль, что ваши друзья отказались. Но уж вы-то, надеюсь, согласитесь. Вы храбро сражались и заслужили рыцарское звание исключительно своей доблестью. Теперь перед вами открывается широкая и многообещающая дорога. Вы можете сделать прекрасную карьеру. Что скажете?

Рустам, словно очнувшись от сна, поднял на графа запавшие глаза и глухим, безжизненным голосом ответил:

— Ваше сиятельство, я пережил смерть своих друзей. Я похоронил множество своих солдат. И скажу вам сейчас откровенно, я сыт по горло воинской службой. Война закончилась, и я хочу уйти. Убивать и терять — это не для меня.

Граф покачнулся, словно от удара, и еще раз пожалел, что здесь нет маршала, уж он бы их убедил.

— Хорошо, — выдавил граф, признавая свое поражение. — Вы вольные люди и свободны в своих решениях. Мне остается только поблагодарить вас за службу, господа!

Четверо офицеров вскинули руки, отдавая честь. Последний салют в их воинской карьере, начавшейся в полку безнадежных, а закончившейся в палатке королевского советника.

— Мы богаты, и мы свободны, — пробормотал Гарт, вдыхая воздух широкой грудью и мрачно усмехаясь.

— А я в этих местах родился и прожил всю свою жизнь, — с неожиданной грустью сказал Жано. — Если идти по этой дороге, то через четыре километра будет моя родная деревня… то есть была моя родная деревня. — Он тряхнул головой, прогоняя непрошеные воспоминания, и внезапно предложил: — А давайте порыбачим, я знаю тут одно местечко неподалеку, просто чудо. Тихо, спокойно, много рыбы и очень красиво.

Рустам поднял голову.

— Тихо и спокойно, — повторил он вслед за стариком, — мне это нравится.

— Да, было бы неплохо, — отозвался Сард и с неохотой развел ладонями: — Но я не смогу. Сегодня лагерь покидают орки из моего племени, они возвращаются в степь. Я уеду вместе с ними. Иначе боюсь, что застряну здесь надолго.