Лоэнн Гринн - Кровавое наследие

 И когда внимание Асклизиуса сосредоточилось на новой опасности, Буффалон прыгнул на него — именно так хотели доспехи. А когда тень растаяла под напором заклинания командующего, Буффалон уже обхватил Асклизиуса, вынуждая сойтись в рукопашной. На таком близком расстоянии никто из них не решился бы воспользоваться колдовством Еранаса.

 — Бой начался снова, генерал! — пробормотал Буффалон, в первый раз чувствуя, что он, а не кто то другой владеет ситуацией.

 В конце концов, у него и у доспехов общая цель — победа над нечестивым врагом. Возбуждение наполнило усилившего хватку солдата, словно Асклизиус уже лежал мёртвым у его ног.

 То, что новообретенные целеустремлённость и уверенность могут исходить не от него, а из какого то другого источника, бывалому бойцу в голову не пришло. Не сообразил Буффалон и то, что, уничтожив противника в кроваво красном шлеме, он тем самым обрекает себя на судьбу, давно уже уготованную ему доспехами Еранаса.

 Баатезу ошеломлённо наблюдал за неожиданным поворотом событий. Смена течения битвы даже его застала врасплох, и теперь смертный, которого он решил поддерживать, рисковал потерпеть поражение. Баатезу же рисковать не мог; дуэль обязана завершиться победой Асклизиуса, и демон должен позаботиться об этом.

 И гигантский гелугон поспешил к сражающимся дуэлянтам…

 Дизи преодолела изгиб дюны — и перед ней открылся очередной кошмар.

 Воины в чёрных доспехах сражались у ворот Эдинополиса, испуская нечеловеческие ликующие вопли. Обороняющиеся на стенах беспрестанно стреляли в них, но град стрел не причинял нападающим видимого ущерба, словно они каким то образом стали неуязвимы для оружия смертных. Судя по тому, что инквизитор видела, она поняла наверняка, что крепкие ворота скоро поддадутся, открывая вход в город свирепым захватчикам.

 Однако эта ужасная битва блекла в сравнении с дуэлью, ведущейся неподалёку, справа от девушки. Дизи снова нашла Буффалона, но с ним отыскался не только изверг, но и яростный боец, облачённый в броню, напоминающую латы дерущихся под стенами Эдинополиса, — за исключением разве что тёмно красного шлема. Инквизитор сразу узнала шлем Еранаса. Теперь все свершившееся обретало смысл. Доспехи Полководца желали воссоединиться, но у них было два хозяина претендента, и получить приз мог только один. К несчастью для Буффалона, он потеряет все вне зависимости от исхода боя. Заруби он врага — и станет марионеткой доспехов; потерпи поражение — и умрёт у ног нового Кровавого Полководца.

 Не отрывая глаз, Дизи несколько секунд смотрела на эту троицу, пытаясь решить, что же предпринять сейчас. Не придя к однозначному ответу, она повернулась к своим разлагающимся спутникам:

 — Они сцепились, а демон всего в нескольких ярдах от них! Что вы…

 Она говорила с воздухом. Фрам и Лакедон повернулись, не оставив на песке ни следа, потом просто взмыли в воздух и растаяли.

 Как ни прискорбно, это означало, что девушке придётся все решать самой, меж тем время быстро убегало. Буффалон, почти подвёл бой к итогу, но Дизи видела, как гелугон начал подкрадываться к дерущимся. При данном стечении обстоятельств Дизи в голову приходила лишь одна причина подобных действий гигантского насекомого.

 Зная, что другой возможности у неё не будет, тёмная волшебница бросилась вперёд, нагоняя со спины жуткого изверга. Если она подберётся достаточно близко, у неё будет шанс.

 Гелугон высоко занёс похожую на косу лапу, ожидая идеального момента для удара…

 Дизи поняла, что не успеет, если, конечно, не пойдёт на отчаянный риск. В руке инквизитор уже сжимала ритуальный кинжал, который, как предположил Виччи Фрам, мог ей понадобиться. Однако до сих пор страх перед возможностью потерять его снова удерживал Дизи даже от мысли о подобном поступке. Оружие было частью её веры, частью её самой.

 И единственной возможностью спасения Буффалона.

 Не раздумывая, она прицелилась в чудовище…

 Сейчас!  — подумал баатезу. — Сейчас!

 Но лишь только богомол решил напасть, внутри него вспыхнул пожар, разливаясь по телу с поразительной скоростью. Отвратительное насекомое пошатнулось, едва не придавив двоих бойцов. Баатезу повернул голову, разыскивая причину мучений, и обнаружил торчащий из своей спины мерцающий кинжал, сделанный не из стали, из чего то другого. Он сразу узнал переплетение рун на выступающей рукояти и понял, отчего такое крохотное оружие причиняет ему столько боли.

 Ритуальный кинжал некроманта Инквизиции… но единственную встреченную им инквизитора баатезу совсем недавно убил, так что этого не может быть…

 Но это была она, та, которая должна лежать сейчас мёртвой. Богомол знал, куда жалил, и знал, что ни одному человеку не выжить после такого удара, даже тому, кто, как она, имеет дело с жизнью и смертью.

 — Тебя не может быть! — заявил он ей, чувствуя возрастающий внутри ужас. Несмотря на своё происхождение из хаоса, изверги очень тонко ощущают порядок вещей. Люди хрупки; разорви их, разруби, загрызи — и они умрут. А умерев, таковыми и останутся, если кто то не призовёт их, сделав упырями, призрачными слугами. Эта женщина нарушила правила… — Ты мертва, и должна оставаться мёртвой!

 — Равновесие диктует сроки жизни и смерти, дьявольское создание, равновесие, а не ты. — Она сжала правую руку в кулак и погрозила ему.

 Несказанная слабость охватила изверга. Баатезу покачнулся, едва устояв. Заклинания инквизитора не должны были так жестоко действовать на него, но с её кинжалом в спине он стал куда более восприимчив к любым чарам.

 Нельзя позволить, чтобы это продолжалось.

 Призвав все свои внутренние резервы, гелугон разгрёб передними отростками песок и швырнул его в лицо волшебницы. И пока девушка протирала глаза, средние ножки баатезу выгнулись назад самым невероятным образом, нащупывая предательский кинжал.

 Он жёг, жёг ужасно, но изверг заставил себя ухватить черенок и попытался выдернуть его. И взревел, потянув волшебный клинок, — такая дикая боль захлестнула баатезу.

 Он превратит девчонку в кровавое месиво за этот гнусный поступок. Он свяжет её, а потом сдерёт каждый кусочек кожи, каждый крошечный мускул — а сердце её при этом будет ещё биться.

 Но когда чудовищное насекомое почувствовало, что лезвие начало выходить, инквизитор произнесла финальную формулу.

 И перед баатезу выросло светящееся существо, такое яркое и величественное, что само его присутствие обжигало глаза изверга гелугона. Оно напоминало человека, только человека, абсолютно лишённого недостатков. Волосы пламенели золотом; красота поражала. Однако, пусть и ошеломлённый появлением фигуры, баатезу не упустил из виду два пылающих меча, которые небесное создание держало с такой грацией…