Вальтер Моэрс - Румо и чудеса в темноте. Книга II

– Они хотят сразиться с врахоками? – спросил Рибезел.

– Это было бы самоубийством, – ответил Укобах. – У них нет ни малейшего шанса. А в лодках тем более. Может они знают какое-то убежище, где смогут спрятаться?

Никто не двигался с места. Как зачарованные смотрели они, как рассеялся туман и снова открыл вид на лодки. Мёртвые йети во весь рост стояли в своих челноках и плыли прямо на врахоков.

Расстояние между врахоками и лодками было не больше двухсот метров. Даже если бы Шторр и его парни передумали, уже было поздно поворачивать.

– Споём, ребята? – вдруг неожиданно громко и чётко крикнул Шторр, так что его слова долетели и до вольпертингеров.

– Споём! – крикнул кто-то в ответ.- Отличная идея. Как и всегда.

Йети засмеялись.

Вольпертингеры непонимающе стояли на берегу.

– Что они делают? – спросила Рала.

Румо указал на каменные сосульки на потолке.

– Они хотят для нас умереть, – сказал он.

Запах приближавшихся врахоков становился невыносимее. В беспомощном бешенстве Румо обхватил рукоятку своего меча.

– Он жертвует собой,- сказал Гринцольд. – Шторр-жнец жертвует собой.

– Они все приносят себя в жертву, – сказал Львиный зев.

– Кто-нибудь знает хорошую песню? – крикнул Шторр.

– Кровавая песня!, – ответил один йети. – Других мы не знаем.

– Хорошо! – сказал Шторр. – Значит Кровавая песня!

Он выпрямился.

– Кровь! Кровь! - запел он. – Брызжет издалека!

– Кровь! Кровь! – повторяли йети хором.

Эхо их ужасного пения заполнило пещеру и вспугнуло летучих мышей.

– Размахивай клинком и руби врага! – пел Шторр.

– Размахивай клинком и руби врага! – повторяли йети.

– Кровь! Кровь! Брызжет издалека! – орали они все вместе.

Потолок пещеры затрещал. Огромный камень оторвался и, как копьё, полетел вниз. Он пробил точно посередине панцирь одного из самых крупных врахоков, пролетел через его внутренности и вылетел снизу, разрывая на куски голубой живот. С глухим шлепком упал он в нефть, сопровождаемый каскадом внутренностей и светло-голубой слизи врахока. Врахок ещё одно мгновение стоял вертикально, затем жалостливо протрубил, все его двенадцать лап подогнулись и он свалился вниз, как карточный домик.

Крик и звуки, издаваемые при падении, разлетелись по всей пещере, и снова потолок затрещал, но в этот раз во многих местах одновременно. Вниз, на врахоков и на йети полетел дождь огромных сталактитов. Они потопили множество лодок, но и врахоки гибли десятками. Среди чудовищ возникла паника. Воя, свистя и трубя, бросились они во все стороны, толкаясь и спотыкаясь друг о друга.

– Пещера рушится! – крикнул кто-то и вывел вольпертингеров из транса. Они ещё несколько мгновений смотрели на спектакль, затем все повернулись и бросились бежать, быстрее и быстрее. Рала схватила Румо за руку и они побежали вместе.

Гигантские камни продолжали падать, а нефтяные волны, вызываемые их падением, сбивали с ног врахоков и топили лодки йети. Сталактиты падали теперь и на сушу и вдребезги разбивались между бегущими вольпертингерами, осыпая их дождём мелких обломков.

Крики врахоков смолкли. Всего несколько чудовищ продолжали стоять на ногах, размахивая вокруг себя щупальцами. Рёв, громче, чем все предыдущие, пронёсся по пещере, и сверху обрушилось чёрное облако песка, глины и камней, накрывшее стоящих врахоков и похоронившее их под собой. Какое-то время эхо гудело в пещере, затем всё стихло.

Вольпертингеры всё ещё бежали, но только теперь некоторые из них решились остановиться. Все посмотрели вверх. Потолок пещеры оставался невредимым – он лишь послал вниз армию камней, достаточную для уничтожения врахоков, а вместе с ними и Шторра-жнеца с его отважными мёртвыми йети.

Недалеко от Ралы и Румо стоял Йодлер-с-гор, бургомистр. Он отряхнул пыль с шерсти, осмотрелся вокруг и сказал:

– Так, теперь мы все идём домой.

Бой закончился, но настоящее, крупное сражение ещё впереди. Подкожный эскадрон смерти Тихона Цифоса вышел из праха Фрифтара – мучительно умершего бывшего советника короля и руководителя Театра красивых смертей.

После того, как он, наконец, умер, его сердце остановилось, его мясо, органы и кости были, клетка за клеткой съедены, подкожный эскадрон смерти покинул меленькую кучку останков побеждённого – горсть костяной пыли. Он парил над пустым зрительным залом театра, над пустым коридором тюрьмы, в поисках жизни для дальнейшего разрушения взлетел вверх к медным парням, но нашёл только тела, в которых уже другие проделали их работу. Невидимая, микроскопическая армия добралась до стен театра и полетела дальше.

Наконец-то! Там внизу во все стороны простирался Гел – город полный жизни. Подкожный эскадрон смерти спикировал вниз, на Гел, исполняя проклятие Тихона Цифоса: Пусть Гел со всеми его жителями будет сожран изнутри, как я сейчас.

Впервые после того, как Румо спустился в подземный мир, на площадь Чёрного купола шагнул вольпертингер, а за ним и другие, поднимавшиеся из чёрной шахты. Уже спустились сумерки, а в тёмно-синем небе висело несколько облаков. Вольпертингеры жадно вдыхали свежий воздух и наслаждались последними согревающими лучами заходящего солнца. Некоторые из них отряхивались, будто пытались сбросить запах и воспоминания о подземном мире.

Вскоре площадь вокруг чёрной дыры и близлежащие улицы заполнились вольпертингерами. Никто не уходил, все ждали заключительного слова, которое поставит точку во всём произошедшем и отделит прошлое от будущего.

Все смотрели на бургомистра, который уже давно искал подходящие слова, нашёл их и ждал нужного момента. Он расправил плечи, все замолчали и Йодлер-с-гор произнёс историческую фразу: