Марк Энтони - Родственные души

Лорд Тайрезиан явно нашел кого-то, чтобы починить церемониальный меч, который сейчас висел у него на боку, и теперь стоял рядом с Лораной возле трибуны. Лорана явно нервничала, постоянно оглядываясь и не обращая внимания на Тайрезиана.

В качестве координатора Кентоммена, Мирал мог указывать дворянам, где стоять, намекая, что просто воплощает волю Беседующего. Когда Мирал высвободит свою магию, Лорана окажется рядом с Портиосом и Солостараном, размышлял он.

Досадно, что Лораланталаса отвергла его сватовство. Ради нее ему пришлось изменить так много своих планов. На самом деле, он отложил их на годы, ожидая того дня, когда сможет изъясниться и обрести ее любовь. Ради Лораны он отказался от должности Беседующего; он задумался, стоило ли рассказать ей об этом. Женщины млеют от ощущения, что их поклонники откажутся ради них от целого мира. В случае Лораланталасы, это было близко к истине; он мог обладать всем.

«Слабый маг», — хрипло сказал он сам себе и рассмеялся. Он был сильным с детства — с тех пор, как встретил в пещерах Серую Драгоценность Гаргата.

Мирал направился направо от трибуны, продвигаясь к лестнице, что спиралью вилась вверх между мраморной внутренней и золотой внешней стенами Башни.

Любой видевший его предположил бы, что помогающий координировать Кентоммен Портиоса эльф старается найти лучшую точку для наблюдения за происходящим, на балконе второго уровня, над музыкантами. Однако толпа не сможет увидеть его, когда он высвободит магию, которая разверзнет верхушку Башни и прольет сверху огненный дождь. Да если кто и увидит его, это в любом случае уже не будет иметь значения.

Не останется в живых никого, чтобы рассказать.

Он медленно поднялся по ступеням, делая остановки, чтобы перевести дух. В последнее время он стал слабее. Нравится или нет, но смерть Зеноса от магии иссушила его. Но охота на тайлора была таким роскошным стечением обстоятельств, когда советник стал угрожать, что раскроет то, что знает о Мирале. Было так легко купить несколько лишних дней тишины, обещая в будущем намного больше богатств. Старый, любящий совать свой нос в чужие дела простофиля, подумал Мирал; как и акушерка, хотя он искренне сожалел, что оборвал ей жизнь. Маг надеялся, что дворяне свалят смерть Зеноса на магию тайлора, но затем Мирал увидел, как Танис выпускает вторую стрелу — снабженную наконечником, заговоренным магом, когда он однажды поздно ночью проник в мастерскую Флинта. И маг ухватился за шанс одурачить их всех. Не особых трудов стоило направить заколдованную стрелу в грудь мертвого советника.

Какая досада, что собравшиеся в Башне дворяне не доживут, чтобы увидеть его торжество, подумал Мирал.

* * * * *

Листья и ветки шлепали Флинта по лицу, пока он торопил Быстроногую через лес. Они путешествовали полчаса, и хотя у гнома периодически вспыхивало узнавание — например, при виде характерного соседства валуна и дуба — он все еще не мог с уверенностью сказать, где был.

Тем не менее, казалось, у Быстроногой была цель, и хотя Флинта не слишком радовало полагаться на толстолобого томящегося от любви мула, сейчас это было лучшим выходом.

* * * * *

Должно быть, убийца — Тайрезиан, размышлял, пока бежал, Танис. Полуэльф больше не делал попыток спрятать болтавшийся между рясой и рейтузами меч. Эльфы на улицах, в соответствии с запретами Кентоммена, старательно отводили взгляды при его приближении. Однако на всякий случай, он не снимал капюшон.

А может, это был Литанас, добавил про себя Танис. Молодой эльфийский лорд, всего лишь год назад прошедший свой собственный Кентоммен, многое обретал со смертью Зеноса; Литанас стал преемником старого советника и завоевал состоятельную леди Селену. И, возможно, Айлия нашла, как связать Литанаса со смертью Зеноса.

Это было удручающим и пугающим. У Таниса не было достаточно информации, чтобы понять, кто повинен в смертях Айлии и Зеноса и пытался убить еще двоих — Гилтанаса и самого Таниса. Все, что он знал, это что покушение на Гилтанаса подтверждало правоту Флинта: Портиос, Беседующий и Лорана были в страшной опасности.

Не обращая внимания на готовые лопнуть легкие, он продолжал бежать.

* * * * *

Флинт был уверен, что это та самая поляна. Тот же огромный валун, та же ель. На земле по-прежнему валялись разнесенные в щепки деревья, а сквозь подлесок была промята тропинка. Деревья и камень также несли следы когтей.

Он обнаружил поляну, где тайлор атаковал его в первый раз.

Отсюда, надеялся гном, он сможет отыскать сла-мори.

Если сможет добраться туда вовремя.

Если сможет вспомнить, что делал в тот раз, чтобы открыть сла-мори.

* * * * *

Мирал смотрел с пустого балкона второго яруса вниз на собрание. Его ясные глаза вспыхивали. Он видел сверкавшие в свете факелов золотые волосы Лораны, и на мгновение ощутил грусть — от того, что он должен был сделать, от того, что он уже сделал, от того, что приказывала ему сделать Серая Драгоценность. Убийства начались со смерти Кетренана Канана, брата Беседующего, пятьюдесятью годами раньше. Мирал посредством магии направлял банду людей, напавших на Кетренана и его жену, Элансу, и хотя Мирал не орудовал мечами, сразившими Кетренана, это было его рук дело, порождение зависти.

То был первый раз, когда он управлял людьми. И последний. Они оказались слишком непредсказуемыми для его целей. Изначально, он велел им также убить Элансу. Вместо этого, он явился вовремя, чтобы обнаружить ее лежащей на дороге без сознания, пока разбойники спорили, кому прикончить ее. Внезапно охваченный волной чувствительности, что застало его врасплох, он приказал им вернуть стальной амулет Элансы ей на шею и оставить ее.

Конечно, он знал все о Серой Драгоценности, что та была способна на великое добро — и великое зло. С самого детства он ощущал такой же маятник внутри себя. В одном теле помещалась личность, которая может сначала приказать убить эльфа, а затем по-дружески относиться к ребенку поруганной жены этого эльфа. А затем убить этого ребенка, когда тот вырастет.

Его взгляд привлекло движение внизу, и он перегнулся через перила. Ревели барабаны и пели трубы; настала та часть церемонии, когда Гилтанас, облаченный в традиционную серую рясу, должен был войти в вестибюль Башни Солнца, пройтись по кругу к маленькой двери в тыльной части Башни и войти в нее, чтобы встретиться с ожидавшим его в конце Ясен-илары, Тропы к Свету, Портиосом.

Ох, как Мирал устал от раздражавшей эльфийской традиции. Они сохранили мелкие традиции, а от самой важной, той, что делала Квалинести уникально чистым, они собирались отказаться. Ему следует… Мирал отбросил эту мысль и попытался сконцентрироваться на Ясен-иларе.