Андрей Мартьянов - Наследник-II

– Бр-р, – помотал головой Славик. – Если они никого не трогали, значит…

– Догадался? В ночь на тринадцатое мобильную группу атаковали храмовники. Предварительно намекнув прево, чтобы тот ничего не предпринимал – всё куплено… Взяли нахрапом, отсюда и пятидесятипроцентные потери: некоторые начали всерьез сопротивляться, сдача в плен инструкциями не предусмотрена. Остальных задавили числом, связали, отправили в командорство. Хуже всего то, что Куапель погиб, еще один медиатор-профи… Поутру начали допрашивать: кто таковы, откуда, что делаете в городе. Пригрозили, будто погрузят на корабль и отправят в Испанию, где разговор будет вестись иначе – без куртуазии. Причем эту угрозу братья-рыцари выполнили бы, но тут очень не вовремя появился епископ Адемар со своими башибузуками: два корабля готовились к отплытию в пятницу днем, их успели задержать.

– Обыскали?

– Да. Я потом устроил дополнительный осмотр – ничего. Обычный груз, вино да яблоки. Вывод делается простейший: нашу группу сдали тамплиерам со всеми потрохами, это подтверждено: один из братьев-рыцарей на допросе признался, что из парижского Тампля пришла секретная депеша с предостережением о чужаках и приказом покинуть командорство не позднее тринадцатого октября. Промедлили – ангулемцы подошли скорее, чем ожидалось.

– Темное дело, – вздохнул Славик.

– Темнее некуда. Ладно, на сегодня хватит. Дела в башне Сен-Николя я закончил, пойдем в командорство – ужинать и на отдых. Кстати, я слегка увлекся и в благодарность за заботы о наших товарищах пообещал иоаннитскому комтуру передать постройки тамплиеров их ордену. Обрадовал старика. Так ведь и случится, что характерно – история неизменяема…

Ла Рошельский Тампль возводили по общепринятому образцу – храмовники давно разработали своеобразный стандарт для орденских резиденций в провинциях: прямоугольное здание в три этажа с плоской крышей на которой можно расставить лучников, каменная кладка, очень узкие вертикальные окна-бойницы. Обязательные хозяйственные пристройки, обнесенные оградой. Церковь во дворе, иногда часовня. Что в Ла Рошели, что в Безье, Эдинбурге, Падуе или Сантьяго – везде стоят похожие друг на друга как близнецы командорства с обязательным медальоном на фронтоне в виде двух рыцарей, едущих на одной лошади и выбитой надписью: «Pauperes commilitones Christi Templique Solomonici».

Пока Иван как ошпаренный носился по городку – ему безусловно нравилось положение «чрезвычайного комиссара» уполномоченного королем навести порядок в этой дыре! – Славик приходил в себя после кавалерийского похода и потихоньку обследовал новое место жительства.

Ваня сразу предупредил: чувствуй себя здесь хозяином, никому не показывай стеснения или, Боже упаси, боязни. Морда валенком, доставшуюся в наследство от тамплиеров прислугу шпыняй в хвост и в гриву, на людей епископа внимания не обращай и вообще веди себя непринужденно.

Ты – человек короля. Хотел быть главным? Вот и отрабатывай навыки.

Выяснилось, что храмовники ценили удобства, а постулат о смиренном умерщвлении плоти воспринимали с юмором. В командорстве была хорошая баня с деревянными ванными, уборная по казарменному образцу выглядела шедевром современной гигиенической науки – отходы жизнедеятельности братьев-рыцарей и сержантов смывались из каменного желоба проточной водой акведука, построенного еще римлянами, и восстановленного затем тамплиерами. Постели в просторных кельях чистые: тюфяки застланные льном и тонкой выбеленной шерстью. Кухня обширная и чистая, есть ледник для хранения продуктов.

Шевалье де Партене исчезал с утра до ночи – работа есть работа, Славик же постепенно изучал замок. Иван оставил в командорстве четверых лотарингцев: бдеть, а при случае тащить и не пущать – это добавляло уверенности в себе, флегматичные и исполнительные здоровяки из гвардии герцога Тибо уверили: случись какая неприятность, они вчетвером смогут оборонять здание несколько часов, до подхода подкреплений.

Храмовники строили грамотно, при самой ничтожной угрозе перерубается канат захлопывающий железную подъемную решетку между низким входом в здание и привратным помещением, двери запираются на тяжелые засовы, а дальше сиди себе у бойниц да постреливай из арбалета – площадь перед Тамплем открыта, бей в любом направлении.

Вызвав негодование епископа Адемара Иван выгнал из командорства всех ангулемцев и две трети прислуги, а кладовые опечатал – до времени, пока не прибудут королевские легисты и чиновники казначейства для описи имущества. Впускать можно только братьев-доминиканцев и францисканцев из Sanctum Officium: арестованных рыцарей заперли в подвале, переводить их в тюрьму Сен-Николя никто не собирался, так надежнее.

Оставили трех поваров, конюха с мальчишкой-помощником, кузнеца да сарацина-кордовца с отрезанным языком – доставлять еду заключенным и новым господам, таскать белье прачкам в город и помогать по мелочи. Сарацин оказался человеком исполнительным и не вредоносным, он прекрасно осознавал свое положение раба, смысла бунтовать не видел и смене хозяев ничуть не удивился, принял как должное. Латынь понимал и даже мог нацарапать несколько слов на клочке пергамента при необходимости. Звали его Самир.

– Извини, дела службы, – как только лотарингские сержанты впустили шевалье де Партене и его помощника в шато де Тампль де Ла Рошель и снова перекрыли вход, Иван потянул Славика за рукав. – Видишь, во дворе господа с ангулемскими гербами скучают? Значит инквизиторы еще тут. Вкалывают как проклятые. Схожу вниз, вдруг чего нового разузнали? Ты забеги на кухню, скажи, чтобы ужин в верхние покои принесли, а не в трапезную. С ног валюсь, пожевать горячего и сразу спать…

Обычно «отряд короля» возглавляемый шевалье Жаном де Партене трапезничал совместно – с обязательной молитвой перед едой. Иван уверял, будто общий стол сплачивает, сейчас ни в коем случае нельзя показывать лотарингцам свои превосходство и исключительность: относись к ним как к братьям по оружию, кушай из одного котла. Действенный суворовский метод. Но время к закату, можно пренебречь обычаем.

Славик прогулялся к кухне, оценил готовые блюда, – постный день, рыба. Копченый тунец с пшеном, еще пироги с грибами и капустой. Пшеничные лепешки, мед, сливовое варенье. От запахов в желудке урчит. Сказал, чтобы Самир забрал горшки и принес наверх, в командорские покои.

Да сударь. Как угодно, сударь.

Поднялся по лестнице. Жили медиаторы в кельях рядом с кабинетом командора Пуату – сухие комнаты метров по пятнадцать квадратных, окно-бойница смотрит на юг, оттого ветер с океана в помещения не проникает. Широкие ложа, тюфяки приятно пахнут свежей соломой, одеяла теплые. Неприятно одно: знать, что бывший владелец твоей кровати сейчас может висеть на инквизиторской дыбе двумя этажами ниже.