А. Живой - Семь верст до небес

Очень скоро показались из-под облаков земли побережья Снежных Гор, заросшие лесом обширным. Стал Арсен вглядываться вниз, в надежде увидеть лесных людей и охотников, что обитали в зарослях здешних. Но простирались под всадниками летящими кругом леса бесконечные. Хорошо видно было русло Аррасса полноводного. Однако, никого из людей не узрел с высоты Арсен, на то они были и охотники. И только у подножия скал на северной стороне, там, где кончается лес и земля, увидел сарацин затерянный город. Вспомнил Арсен тогда рассказ Нурка о том, что когда наступает срок, и мужчина становится воином, все воины из лесного племени собираются вместе и идут сквозь лес обширный в этот город искать себе жен. Теперь Нурку, Эрпе и его товарищам ничего больше не угрожает, – злая Харда мертва. Они могут спокойно жить со своими женами у подножия скал и растить потомство. Они многому научат своих детей. Им будет что рассказать.

Скоро земля стала подниматься к небесам, и впереди возникли Снежные Горы высоты немерянной. Миновали всадники водопады Аррасса бурливого в этом течении, позади внизу остались озера с чудищами зеленорукими, на дне обитавшими. Увидали Арсен и Ксения место, где срубил сарацин дерево, и сделал из него челн утлый, на котором они спуститься смогли в земли еще неизведанные тогда. Вот избушка волшебника Ставра показалась точкой крошечной на тропе горной извилистой. И скоро встали перед ними облака сплошной неприступной стеной, но, как и в прошлый раз, подчинилось небо любящим. Расступились пред ними облака белоснежные, из разных времен сотканные, и возникла в них дыра цвета синего. Туда и устремили всадники своих коней летучих, оказавшись уже в землях полунощных.

Земля, что начиналась за Горами Снежными, вся укутана была дымами, в небо поднимавшимися. Вся изъедена проплешинами дымившимися. Но не пожар то был лесной силы чудовищной, это понял Арсен сразу. То дымились останки чудищ бесчисленных, населявших эти земли дикие по желанью Черного Бога. Как случилось то, что случилось в Снежных Горах, ослабела сила черная и здесь, ибо все в мире полунощном связь имеет невидимую. Перестали земли окрестные кровью питаться и очищаться начали, вот и дымились повсюду скелеты зверей кровожадных. Начала земля в предгорьях свое обновление и была более не опасна для путников из стран отдаленных.

Как влетели кони небесные в пределы земель славянских, защемило сердце вдруг у матери Арсена. Почуяла она приближение своего мужа любимого, что боролся сейчас за душу свою с Черным Богом. И Ксения почуяла вдали места родные. Погнали всадники коней, что было сил, и скоро засверкали над лесами золотоглавые купола солнцеградские.

В то мгновенье, как закончилась битва в Снежных Горах, все окрестные земли, что пяту Черного Бога испытали и томились сотни лет под игом нечисти ужасной, кровью дань платя властелину, почуяли вдруг свободу. Словно скинув груз, давивший плечи, мать-земля навеки разогнулась, распрямилась и вдохнула волю. И тогда над полями солнцеградскими, где стояли, словно истуканы, три богатыря, одеты камнем, засияло солнце бесконечное и распались в прах оковы злобы.

– Что-то руки словно занемели, – вымолвил Горыня, первый воин.

– Это правда, ноги еле ходят, – вторил в тон ему Дубыня сильный.

– Видно колдовству конец пришелся, нет на свете боле Кабашона! – так сказал Усыня, мудрый витязь. Только ошибился он немного.

Вдруг увидели богатыри, заново родившиеся, в небе движение невиданное, – летели там три коня и несли на себе всадников. Стали вдруг опускаться к земле кони летящие, и скоро копыта их коснулись поля брани пред Солнцеградом. Пригляделись богатыри и глазам своим не поверили. На левом коне ехала в наряде чудном Ксения, дщерь любимая княжеская. Исхудала девица за время скитаний, но узнать еще можно было. На коне среднем сидела женщина не известная, – княгиня не княгиня, боярыня не боярыня. Была на ней одежа белая. А справа ступал конь, несший на себе сарацинского воина с мечом на боку. Увидав сие возжелали богатыри за свое оружье схватится, да только руки их удержала сила сильная. Так и остались на месте стоять.

А в ту пору остановилась битва страшная между витязями русскими и сарацинским воинством. Стояли они теперь недвижимо, мечи в руках крепко зажав, но опустив к земле. И взирали на всадников спустившихся с небес на боле брани жестокой и кровавой. Ксения же, Арсен и мать его, ехали медленно прямо к ним, едва ступали кони их по траве примятой. Стали тут расступаться перед ними воины русские и сарацины заморские, дорогу давая. Никто слова вымолвить не мог от зрелища невиданного, исходила от всадников тех словно сияние белое и чудилась всем, кто был на поле том, сила небесная за ними. Так проехали они между воинами, разделив их вновь на два лагеря многочисленных. Сарацины остались стоять по левую руку от них, а витязи русские, – по правую.

Повернули тогда всадники на сторону левую, увидав шатер Кабашона на холме за войском мавританским. И когда вознесли их кони на холм тот высокий, вышел сам владыка мавров заморских к ним на встречу. Было измождено его лицо страданием внутренним, бурнус черный, золотом расшитый, стелился за ним потраве. Лишь взглянул один раз Кабашон грозный на всадников, и просветлело его лицо дикое, исчезли с него оковы злобы и ненависти, посветлели глаза темные. Бросился он к всадникам и подхватил на руки женщину с коня спускавшуюся. То была его любимая, с которой разлучился он давно. Подарили они друг другу поцелуй долгий, обнявшись крепко. И плакали сильно, глядя в глаза друг другу. Раздался в то мгновение грохот в небесах черных, что простирались от шатра Кабашона вглубь владений им захваченных. Потерял последнюю силу над ним Черный Бог, и раскололись тогда небеса, треснули на куски огромные, вспыхнув огнем ярким. Заволокло все вверху дымом черным. Но скоро налетел вихрь и раздул эту хмарь. Очистилось небо над всадниками и над всеми землями Солнцеградскими.

Сошел тогда с коня Арсен. Помог Ксении спуститься. Приблизился сарацин к отцу своему с матерью и обнял их крепко за плечи. Так стояли они время долгое втроем, не слова не вымолвив. А Ксения взирала на них со стороны и тихо плакала. Подошел затем Арсен к ней, слезы утер и сказал, обращаясь к родителям:

– Вот любимая моя, Ксения. Я повстречал ее в этих краях, далеких от моей земли жаркой. Позвольте мне остаться с ней, потому что я люблю ее больше жизни своей.

Оглядел Кабашон еще раз глазами жадными лицо любимой своей и, обернувшись к Арсену, ответил:

– Знай же сын, что мать твоя родом из тех же мест происходит. А зовут ее среди русичей Анастасией. Потому, – ты волен поступать, как захочешь. Я тебе не судья более.