Морок (СИ) - Горина Екатерина Константиновна

Они прошли ещё немного, и Лея остановилась:

— Я дальше не пойду. Как вот хочешь, так и думай. Но, честное слово, эти корни хватают меня за ноги!

— Сильно упала? Ты вроде бы коленкой, а не головой же приложилась? — пошутил Иннокентий.

— Вроде бы. Но они правда меня хватают за ноги. И… и шипят. Вот так: шаммм, шаммм. Кажется, они меня специально уронить хотят, чтобы я упала и разбилась, и чтобы у меня появилась куча шрамов везде?

— Не выдумывай, тебе кажется, — попытался успокоить её Иннокентий.

— Я тебе точно говорю! — вспыхнула Лея. — Это что-то ненормальное!

— Стой здесь, давай ключи, я отопру Миролюба… Да и нам, по-хорошему, потолковать бы не помешало между собой, по-мужски…

— Ты меня здесь оставить хочешь? — испуганно спросила Лея. — Они ж меня убьют тут.

— Кто?

— Корни эти, травы! — не унималась девушка. — Пойдём отсюда, у меня дурное предчувствие. Это зло какое-то, нам не нужно к Миролюбу, мне кажется, они поэтому и нападают на меня, чтобы мы туда не ходили…

— Что ж теперь? Пойдём, не попрощавшись?

— А что толку с ним прощаться, он король уже почти… Мы ему теперь не ровня… Ему наши прощания и прощения нужны как собаке брови, — рассмеялась Лея. — Хотел бы с тобой прощаться, всё бы тебе рассказал, а он, видишь, тишком всё.

— Да, всё так, мне только одно не даёт покоя, — ответил Иннокентий. — Он, когда влетел в комнату, меня в чём-то обвинял… Вроде бы и нет мне дела до этого, а всё равно где-то гложет вопрос: а за что? Вот, знаешь, всё думаю, а что я мог такого сделать. А ответ не нахожу. Пойду всё же, надо.

— А я? — капризно хныкнула Лея.

Иннокентий присел перед девушкой спиной к ней, и она живо забралась на него, обвив руками шею:

— Ну, так я согласна, — рассмеялась Лея.

Они зашли в сырость тюремного подвала, немного постояли, привыкнув к темноте.

— А куда дальше? — тихо спросил Иннокентий.

— Спусти меня, — так же тихо ответила Лея. — Давай руку.

И они двинулись к тому месту, где был заключен за буйство их бывший приятель.

— Лея? — издали заслышав шаги, спросил Миролюб в темноту.

— Я! — отозвалась девушка. — Что? Остыл? В себя пришёл?

— Да! Лея, скорее открой, выпусти меня. Сейчас наш Иннокентий в страшной опасности! — затараторил бард. — Тебя деревья привели? Как я рад, как я рад, что это помогло?

— Какие деревья? — переспросила Лея.

— В страшной опасности? Отчего же это? От того, что мешаю тебе стать королём? — усмехнулся Иннокентий.

— Кеша! Как хорошо, что ты здесь! Но сначала ответь мне, прошёл ли ты коронацию?

— Ах, вот что тебя волнует, — грустно заметил Иннокентий. — Напрасно ты так. Я своему слову хозяин, не то, что ты. Раз я сказал, что королём не стану, значит, не стану. Это ты у нас не знаешь, чего хочешь. О троне не волнуйся, он твой. Но, прежде, чем я тебя отопру, объясни мне одну вещь…

— Как я рад! Как я рад! — всхлипывал Миролюб в темноте. — Я так боялся, что тебя коронуют.

— Ты была права, Лея, не стоило к нему ходить, — отозвался Иннокентий.

— Пойдём? — ласково спросила Лея.

— Стойте! — закричал Миролюб. — Вы должны выслушать! Стойте! Мария, да сделайте вы что-нибудь! Остановите их!

— Ого! А ты тут уютно устроился, — засмеялась Лея.

— Подожди, Лея, может, он сошёл с ума? — тихо прошептал Иннокентий. — Я легче принял бы новость о том, что он двинулся, это бы объяснило его желание стать королём и то, что он кинулся на меня с кулаками. Давай подождём…

— Иннокентий, выслушай меня. Я больше ни о чём не прошу. Ты можешь оставить меня здесь. Только не поддавайся на уговоры флейтиста о коронации. Как только тебя коронуют, считай, что тебя убили. Варварские обычаи этого замка позволяют убивать королей, как только появляется еще один наследник престола. А я, как ты знаешь, как раз и есть наследник. Если коронуют меня, то убьют тут же, как только появишься ты. И как только коронуют тебя, тут же тебя и убьют, если появлюсь я…

— Хорошо, пусть будет так, сделаю вид, что верю, но за что же ты тогда так на меня кричал? Там, в комнате? — строго спросил Иннокентий.

— Королеву убили. Ты уже знаешь ведь? Убили, потому что появился я… И я, признаться, был уверен, что это ты донёс королевскому суду, что я в замке. Оказалось, что флейтист… Прости, я не должен был верить ему, я должен был спросить у тебя…

— Да, так было бы вернее, — помолчав ответил Иннокентий. — Что теперь делать? И что это за Мария?

— Что делать понятно. Убираться отсюда и поскорее…

— Но ведь нельзя оставить Край без короля? — спросила Лея.

— А тут я уже всё обдумал, — рассмеялся Миролюб. — У меня было время. Я не хочу становиться королём, насколько понимаю, Иннокентий тоже. Но есть и ещё один престолонаследник. Сам Морок, дитя кровосмешения… Король, рождённый от двух противоборствующих линий королей, только он и способен будет соединить враждующих потомков.

— Хитро! — обрадовался Иннокентий. — Мы, и правда, забыли об отце. А как же Аксинья? Она ведь хотела, чтобы ты возглавил род.

— Ну, если бы я слушал её во всем, — засмеялся Миролюб. — А Мария — это прекрасная, невинно осуждённая женщина, и, признаться, Мария — это причина, по которой мы не можем просто уйти из замка, сначала мы должны судить её…

— Удивительный ты человек, — рассмеялась Лея. — Находишь проблемы даже, если остаешься один. Почему мы должны судить эту Марию. Как мы её будем судить? Ты знаешь её половину дня, и уже…

— Я неправильно выразился, — перебил ее Миролюб. — Не судить, а представлять её в королевском суде. И, скажу вам, дело будет очень непростым. Мария — дух, который не может найти покоя, так как не знает, за что она убита, потому что это не установлено судом. А флейтист — тоже дух, только вот насчет него я не знаю, в чем причина, почему он до сих пор между небом и землей…

— Подожди-ка, значит, Мария — это дух, обречённый вечно ходить по земле без упокоения, потому что ее убили без объявления причины… Так ведь флейтист такой же… — ответил Иннокентий. — Он тоже убит, причём убит совершенно случайно, и кстати, по приказу короля… Так вот почему! Вот почему он так настойчиво всех коронует… Ему нужен король, который назовёт ему причину смерти. Вот почему он живёт при каждом короле… Вот, что значат его слова: я живу при королях, но ни одному из них не служу… Несчастный… Пойдёмте. Суд так суд!

И они с Леей бодро зашагали к выходу.

— А я! Ведь я не могу выйти! — закричал вслед Миролюб.

— Сейчас, — засмеялась Лея. — Забыла, сейчас. А что Мария, она пойдёт с нами?

— Увы, — грустно ответил Миролюб. — Она не сможет выйти отсюда, во всяком случае, до тех пор, пока над ней не состоится справедливый суд.

— Да, но как мы организуем этот суд, — замешкался Иннокентий.

— Мы скажем, что ты готов короноваться! — похлопал его по плечу Миролюб.

— Нет, лучше ты, — Иннокентий медленно отвел руку товарища в сторону.

— Всё равно, это совершенно всё равно, лишь бы был суд…

— Идите пока что, я догоню вас, — сказал Иннокентий, едва они дошли до выхода. — Я постою некоторое время вот тут, мне нужно…

— Хорошо, мы пока зайдём в то кружало, — ответил Миролюб, указывая на табличку на старом, крашеном в жёлтую краску доме, которая гласила: «Расстегайное кружало у подвалов».

Иннокентий кивнул.

— Я догоню. Попозже.

Как только Миролюб и Лея удалились, он достал карты, развернул их и принялся рассматривать. Он сам не понимал ещё, что ищет среди этих удивительных картинок, но чувствовал, что они смогут дать хороший совет о том, как быть дальше, не врёт ли Миролюб, что это за Мария такая и так ли во всём виноват флейтист. Собственно, а с кем ещё он мог посоветоваться? Кроме карт, каждый врал в свою пользу…

Иннокентий примостился у стёсанного широкого камня на выходе из строгих подвалов. Он перебирал колоду, и вот, ему показалось, что один из валетов будто в упор смотрит на него, и взгляд этот ему знаком, к тому же, тот самый валет держит при себе небольшую лютню. Иннокентий отложил карту на камень, пытаясь отыскать ему товарища. Вскоре и ещё одна карта глянулась ему, в этот раз — черноглазый крестовый валет. Иннокентий поморщился, однако, положил крестового валета флейтиста по правую руку от карты Миролюба.