Наталья Цепкова - Точка отправления

Подойдя поближе, Таня услышала сиплое дыхание. Встав за плечо доктора, она выглянула, всматриваясь в лицо женщине, которая металась на подушке.

— У нее сильно обожжены ноги, стопы и правое бедро, но это быстро лечиться.

— Ей сейчас плохо?

— Мы снимаем боль обезболивающими, но это не означает что ее совсем нет. Но если бы мы вообще ничего бы не делали, она бы тоже могла погрузиться в кому, от боли.

— Какой ужас.

— Верно, — согласился доктор и кивнув в сторону двери сказал, — пойдемте.

— Но…, - но Таня знала, что доктор прав и ей лучше уйти. Завтра Наташа проснется, и они смогут поговорить. Она расскажет как дела на работе и в художественном классе, а та посмеется, что опять попала в нелепую ситуацию.

Они вышли из палаты, тихонько прикрыв за собой дверь. И доктор быстрыми шагами направился в обратную сторону.

— Постойте! — окликнула его Таня.

— Да. Я вас слушаю.

— Спасибо. Я даже не знаю, как вас за все благодарить, да я даже имени вашего не знаю.

Доктор улыбнулся и показал пальцем на бейджик, который все это время висел прикрепленный к грудному карману. На нем печатным шрифтом было написано: Вержбицкий Эдуард Яковлевич, терапевт.

— Эдуард Яковлевич, спасибо вам большое, еще раз.

— Не за что. Вот только я вашего имени не знаю.

— Татьяна, — смущенно представилась та.

— Татьяна, сейчас подойдете к посту, и главной медсестре и оформите все необходимые документы. И домой, не стоит вам сегодня здесь находится.

Девушка еще раз поблагодарила доктора и последовала его совету.

Дома Таня обессилено плюхнулась в диван. Откинувшись на спинку, она закрыла глаза, и попыталась успокоиться. Слез не было, но ее трясло, и руки не слушались. Так она просидела достаточно долго, чтобы понять, что не успевает в художественный класс. Взяв телефон, девушка набрала номер директора, но никто не отвечал. После трех неудачных звонков, она решила позвонить заместителю (единственно, чей сотовый телефон она знала) Тамаре Львовне.

— Алло, Танечка, — сквозь шипение услышала она, — мы сейчас в больнице, ты наверное слышала о несчастном случае. Коля Жуков и Кира Александрова были в метро. Мы сейчас ждем, что скажут врачи.

Таня даже не нашлась, что сказать, а невнятно попрощалась и повесила трубку. Снова этот взрыв. Снова пострадали те, кого она хорошо знала. Кира, прекрасная девочка и прилежная ученица. А как рисовала! И вот тоже на больничной койке. Таня обхватила голову и нагнулась, облокотившись на колени. Немного придя в себя, девушка переоделась в халат и села перед телевизором с целым брикетом мороженного, но отвлечься ей не удалось. Каждый час показывали новые сообщения с места происшествия. Таня выключила телевизор и вышла на балкон. Свежый влажный ветер не дал ей заплакать. Девушка оперлась на перила и смотрела на серое пасмурное небо, пока не начался дождь. Противный, моросящий дождь, который вынудил ее покинуть балкон.

К вечеру ее голова гудела от надуманных мыслей. Ей хотелось забыться, заснуть, хоть как-то быстрее прожить этот день, но ничего не получалось. В конце концов, она включила диск с подборкой фильмов, где в главной рои Рене Зельвегер, и на фильме "Холостяк" заснула. Хотя это был самым любимым фильмом. Крис О'Деннел был пределом ее мечтаний этакий золотой мальчик милый и немного нагловатый. Ей тоже хотелось приручить какого-нибудь красавца, жаль что все сбегали через несколько месяцев. Таня не знала в чем было дело. Она считала себя вполне красивой и умной девушкой, хотя немного и стервозной, но многим это даже нравилось, на первых парах. Хотя работе многие были ее поклонниками. Вот только она не считала, что они достойны быть рядом с ней. Слишком была избирательна.

Проходя мимо зеркала, Таня взглянула на свое отражение. Что ей, что ее подруге не везло с парнями. Она долго к ним присматривается, проверяет, Наташа же бросается в омут, но исход известен. Они остаются одни. Только и остается поддерживать друг дружку. Вот только теперь у Тани и подруги-то не было. И все из-за чего…Фыркнув, девушка побрела в свою комнату.

На следующее утро Таня проснулась с ужасной головной болью, даже две таблетки аспирина не смогли ее унять. От вчерашнего потрясения есть не хотелось. Но все же она выпила стакан сока и пошла на работу.

Как обычно в офисе была суматоха, и стоял веселый шум. Вот только Тане смеяться не хотелось. Она тихонько села за свое рабочее место и сдавила виски указательными пальцами, пытаясь хоть как-то унять боль и попытаться сосредоточиться на работе, но ничего не получалось.

— Тань, что с тобой? На тебе лица нет, — спросил Сережа.

Девушка с трудом подняла на него глаза. Молодой парень изменился в лице, когда встретился с ее тяжелым взглядом. Сережа любил электронную музыку и одевался в этом же стиле: широкие штаны и кислотных цветов футболки (на работе не было жесткого дресс-кода). Таня любила подшучивать над его внешним видом, но сейчас только ответила:

— Ничего.

— Даааа я бы так не сказал. Ты вчера ничего не употребляла?

— Только зеленый чай.

— Ясно, — кивнул парень и, облокотившись на стол, спросил, — ты слышала, что вчера случилось в метро?

— Слышала, — вклинилась в разговор Ольга, изящно обогнув угол стола и села на свое место. В свои тридцать шесть она выглядела на двадцать с небольшим. И только морщинки вокруг глаз, единственный недостаток улыбчивых людей, выдавали ее возраст.

— Ты же не смотришь новостей и тем более не ездишь в метро?

— Да, — саркастически переспросила Ольга, скривившись, но гримаса не помогла и она продолжила, — и все же я слышала, что там был взрыв, какая-то террористка себя подорвала на Чистых прудах. С ума сойти. Вот еще, почему я никогда не зайду в метро. Столько людей погибло, ведь с утра все ехали на работу.

Таня почти не слышала их. Этот разговор опять вернул ее во вчерашний день. И снова перед глазами на больничной койке лежала ее подруга. Таня потерла переносицу, чтобы хоть как-то остановить слезы, но они непокорно полились из глаз.

— Что с тобой, Танюш? — спросила Ольга, перебив Сережу, который взахлеб рассказывал о том, что видел его друг, очевидец происходящего.

— Ничего.

— Нет. Что-то есть. Давай выкладывай.

Таня немного успокоилась и сначала посмотрела на коллег, а потом выдавила из себя:

— Моя подруга лежит в больнице. Она была вчера в метро, на Чистых прудах.

— Какой ужас! — воскликнула Ольга, так что на нее обратили внимание все, кто был в кабинете.

— Это, Наташа, с которой мы познакомились и одно время жили в общежитии.

— Как ты еще держишься. Я бы давно расклеилась.

— Тебе надо отпроситься у Ирины Николаевны, она все поймет, — предложил Сережа.

— Верно, — поддержала Ольга и почти силком заставила Таню пойти в кабинет начальника.

Ирина Николаевна была дама, сорока трех лет. Невысокого роста и пышных форм, все же сохранила неплохую фигуру, после рождения пятерых детей. И насколько была милой дома, настолько властно себя вела на работе. Но, как ни странно, снискала уважение, за то что перед начальством всегда отстаивала интересы коллектива. Как и большинство людей, ее тронули вчерашние утренние новости, поэтому, услышав историю Тани, она отпустила девушку на неделю. И предложила помощь. Таня поблагодарила и поехала домой. Но если на работе, возможно, взять незапланированный отпуск, то в художественном классе, где она подрабатывала учителем, такого просто нет.

Художественный класс — это экспериментальная программа для детей из малообеспеченных семей. Ведь и в таких семьях есть умные и любознательные дети, а главное талантливые, которые хотят учиться. Но не каждая семья может позволить себе дорогущие курсы, тем более чтобы были рядом с домом. Поэтому в районе Митино, где проживала Таня, активистами были созданы таких три класса: по физической культуре, по истории и художественный. Таня помнила свое удивление когда Наташа заявила, что участвует в этой программе, и они сейчас привлекают молодых учителей, желающих обучать детей, но пока бесплатно. Тогда-то Наташа и уговорила подругу преподавать. Она и сама хотела пойти в художественный класс, после института. Ей нравилось приходить на занятия и помогать Тане. Девушка любила повторять: "Ты мне была послана с небес, может быть и я, для кого-нибудь стану ангелом-спасителем". И не знала, что уже для многих она таковой стала. Знакомые и дети из класса, часто обращались к ней за помощью, за поддержкой. Для всех она была, чем-то вроде "жилетки", которая всегда выслушает, и если не подскажет что делать дальше, то, по крайней мере, напоит чаем и успокоит. Таню восхищала искренность и даже наивность, но и настораживало желание подруги принимать жизнь какой она есть. Для Наташи деньги были далеко не первые в ее системе ценностей. Она научилась довольствоваться малым, и радоваться новому дню.