Хранитель смерти (СИ) - Хаимович Ханна

А на охоту за сектантами в Город отправили Стефана Лещинского из совета высших. Стоп. Кристина Лещинская — это верховная ведьма Города? Там же была какая-то Тернова. Алиса хмыкнула себе под нос. Похоже, кое-кто времени зря не терял.

Толпа постепенно разделилась на две аморфные части. Одна часть танцевала под очередной похоронный вальс, а другая болтала и смеялась с бокалами в руках. Алиса снова увидела Безымянного. Тот, с бокалом, в котором поблескивал коньяк, разговаривал с черноволосым мужчиной в сером костюме. Мужчина чем-то походил на самого Безымянного, разве что повыше и чуть моложе на вид.

— А, вот и они, — сказала Кристина. — Мне пора бежать, надеюсь, еще встретимся!

«Техноген номер два», — мелькнуло в голове. А потом Кристина подошла к спутнику Безымянного, тот повернул голову, и Алиса узнала Лещинского. Он улыбнулся жене, а та принялась что-то рассказывать и кивать на Техногена, который протягивал руку канадской ведьме, приглашая на танец.

Безымянный что-то лениво произнес и отошел от них. Алиса думала, что он хоть теперь о ней вспомнит, но не успела она и глазом моргнуть, как он снова скрылся за спинами.

Да уж. Собралась, называется, предупредить верховного инквизитора об опасном заговоре.

Безымянный отыскал ее только через полтора часа. К этому времени Алиса перепробовала шесть разных коктейлей, познакомилась с папуасским колдуном, затянутым в кожу и гремящим цепями, а также нашла таинственную зону отдыха. Это оказалось небольшое возвышение у стены, уставленное мягкими креслами. Стоило шагнуть на него, и зал с его шумом и надрывно-обреченной музыкой словно отодвигался, а вокруг ткался полог сумрака и тишины. Здесь были люди, но никто никому не мешал, никто не обращал ни на кого внимания. Взгляд просто соскальзывал со всех посторонних, и они тоже смотрели сквозь Алису, не замечая ее.

Голова кружилась от выпитого. Рядом вдруг очутился тот самый папуасский колдун. Черт, как же его звали? Его кожаный ошейник и браслеты тускло посверкивали шипами. На фоне темной кожи поблескивали зубы и белки глаз. Потом зубы исчезли, а белки придвинулись к самому лицу Алисы, и она осознала, что колдун ее целует, а она машинально отвечает ему, думая только об одном: как же все-таки его имя?

— Прошу прощения, — глуховато сказал Безымянный совсем рядом. Он больше ничего не добавил, но колдун покосился на него и поспешно ретировался. Не забыв, конечно, бросить на прощание сакраментальное «еще встретимся».

— Как вас… Алина? — Безымянный опустился в кресло. — Рассказывайте, что собирались.

— Я Алиса, — она безуспешно пыталась на ощупь определить, не размазалась ли помада. — Сейчас. Погодите. Дайте с мыслями собраться. Черт, вы не могли подойти еще позже?

— Очевидно, не мог, — невозмутимо ответил Безымянный. — Наверное, не стоит спрашивать, не могли ли вы меньше пить?

Он что, над ней подтрунивает? Серьезно? Алиса фыркнула. Потом глубоко вздохнула и ненадолго зажмурилась, пытаясь вынырнуть из алкогольного тумана.

— Итак, — пробормотала она. — Зелье… Давайте кое о чем договоримся. Я не буду называть никаких имен. Я имею в виду, из тех, кто замешан в этой истории в наше время.

— Ладно, — легко согласился Безымянный. — Никаких имен.

— Спасибо. Так вот. После суда над сектантами и Марианной многие были недовольны. А после ужесточения наказаний за проклятия кое-кто вообще пришел в ярость. Вас хотели придушить… — показалось или его губы дрогнули в усмешке? — Но так как вас голыми руками не придушишь, некоторые ведьмы обратились ко мне. Я же умею ходить в прошлое. Они попросили побеседовать со Станиславом Сулеем, чтобы он посоветовал, что делать. В смысле, как уменьшить ваше влияние и получить больше свободы, или как подвинуть вас… Я точно не знаю, чего они хотели. Они требовали пожаловаться Сулею, и он бы решил, как быть.

Теперь Безымянный усмехнулся уже не таясь — понимающе и издевательски.

— И вы согласились, — сказал он.

— Согласилась. Я никогда и не говорила, что вы мне нравитесь, так почему было не выяснить, что предложит Сулей? — заявила Алиса. — Но он предложил что-то странное. Он потребовал, чтобы я немедленно отправилась еще глубже в прошлое… кстати, говорили мы в тысяча девятьсот четырнадцатом году. Он сказал, чтобы я пошла в тысяча восемьсот восемьдесят третий, в двадцатое мая. И чтобы украла там из квартиры некоего Валентина Ландау зелье, настоянное на человеческих останках. Он описал эту бутылку с крошечным тельцем внутри, дал адрес, посоветовал идти днем, чтобы не попасться, ну и так далее. А бутылку велел принести ему в четырнадцатый. Она якобы дает власть то ли над жизнью, то ли над смертью, то ли над всем вместе. Сулей обещал, что с ее помощью удержится на посту верховного и нам больше не придется терпеть вас.

— Так, — спокойно сказал Безымянный. — И что вас заставило поведать это все мне, а не броситься за бутылкой?

— Сулей, — ответила Алиса. — Мне показалось, он не совсем здраво оценивает реальность. И вообще… В прошлом можно делать что угодно, это не изменит настоящее. Но он сказал, что это зелье способно изменить. Я не представляю, что может случиться, если оно действительно такое могущественное. Отдавать его в руки чокнутого как-то не по себе.

— Чокнутого? — хмыкнул Безымянный. — Узнаю старину Сулея. Но вы зря беспокоитесь, он нормальный. Просто это его обычный стиль. Пообщайтесь с ним неделю — привыкнете.

— А еще он не сказал мне, что Ландау — это вы. Хотя отлично это знал, — добавила Алиса. — Я не люблю, когда меня используют втемную.

— И поэтому вы пришли ко мне, ведь я буду с вами кристально искренен, — невесело улыбнулся Безымянный. — Он мог не придать этому значения. Или не до конца вам доверял.

— Вы что, тоже его защищаете? — Алиса посмотрела на него с подозрением, но ничего нового не увидела. — От этого фан-клуба великого Сулея вообще можно где-нибудь скрыться?

— А вам он не нравится так же, как и я?

— Он странный и не говорит всей правды. Меня он настораживает. От вас я хоть знаю, чего ждать, — откровенно сообщила Алиса. — А он… Он смотрел на меня и спрашивал, не помню ли я его и кого же он так наказал. И ничего не объяснил!

— А вы его действительно не помните? Вообще не помните ничего? — внезапно заинтересовался Безымянный.

— Что именно я должна помнить? — обозлилась Алиса. — Может, хоть вы расскажете? Ну да, я помню, что видела его раньше, когда ходила в прошлом, а еще в последнее время наслушалась столько историй о его правлении, что зубы сводит! Почему такой интерес?

Она поняла, что почти кричит. На верховного инквизитора, которого вообще-то боялись и ненавидели втихомолку, стараясь никак не выдавать свои истинные чувства. Но общаться с ним оказалось неожиданно легко. Может, потому, что он не нагонял на себя мистический и таинственный вид, как тот же Сулей, не отпускал странных туманных фразочек и не вел себя, как самоубийца, решивший покутить напоследок. А может, на Алису просто подействовали выпитые коктейли.

— Я расскажу, — все так же спокойно ответил Безымянный. — При Сулее это был один из видов инквизиторских наказаний. Провинившемуся стирали память и накладывали на личность отсроченные чары, после чего умерщвляли тело. Через несколько десятков лет, в разных случаях по-разному, чары начинали действовать. И где-то рождался новый маг, ничего о себе не помнящий. И начинал жизнь с чистого листа. Изначальная личность, черты и характер, разные склонности — все сохранялось, хотя по-моему, это крайне сомнительно. Личность — это опыт и воспоминания, по-другому никак. Официально так наказывали преступников, которые злоупотребили магией, но никого не убили. Но на самом деле этим способом Сулей убирал тех, кто чем-то ему мешал. Инквизитор не может просто уничтожить мага, если за тем нет смертельной вины. Иначе сам не переживет отката.

Несколько мгновений Алиса сидела молча, как оглушенная. Сознание отказывалось связывать услышанное и собственный опыт. Безымянный говорил о ком-то другом. Не о ней. Просто рассказывал об очередной странной привычке странного Сулея. При чем здесь вообще она, если она вся — вот, как на ладони, и все воспоминания как на ладони, и прошлое — просто полузабытые сказки, которые оживают, когда в них ныряешь на экскурсию? И…