Дочь Лунной богини - Тань Сью Линн

— Сомневаюсь, что вычистить одежду настолько трудно, — заметил юноша, кивнув на ткань в моих руках.

— Тебе-то откуда знать? Это намного сложнее, чем кажется, — возразила я. — Но я бы никогда не стала лить слезы из-за такого. Просто… я скучаю по родным.

Как только слова сорвались с языка, мне захотелось себя ударить. Конечно же, это правда, но что подтолкнуло меня поделиться сокровенным с незнакомым человеком?

— Если ты скучаешь по родным, так возвращайся к ним. Стоило ли уезжать от них? Особенно ради такой работы, как эта? — Юноша пренебрежительно махнул на промокший плащ, а уголки его губ приподнялись.

Он что, издевается? Сегодня я больше не собиралась терпеть такого обращения.

Его высокомерие и пренебрежительность действовали мне на нервы. Да что этот незнакомец знал о моих проблемах? И кто он такой, чтобы меня судить? Я бросила красноречивый взгляд на его одежду.

— Не все так просто. И не всем повезло поступать так, как им заблагорассудится. Да и не хочется принимать советы от того, кто не проработал ни дня в своей жизни.

Его усмешка испарилась.

— Ты ведешь себя довольно дерзко для служанки.

В голосе незнакомца слышалось больше любопытства, чем обиды.

— То, что мне приходится прислуживать другим, не означает, будто у меня нет гордости. И не стоит судить обо мне по тому, какую работу я вынуждена выполнять. — Повернувшись к нему спиной, я принялась тереть плащ еще энергичней. Я и так потратила слишком много времени впустую. А если провожусь дольше, госпожа Мейлин разозлится окончательно и мне придется провести еще одну ночь на коленях на холодной твердой земле.

Ответа не последовало, и я решила, что незнакомцу надоело меня дразнить и он ушел. Но когда обернулась, увидела, что юноша так и сидит на месте.

— Не меня ли ищешь? — рассмеялся он. Не успела я возразить, как незнакомец быстро добавил: — Ты из резиденции Золотого лотоса?

— Как ты узнал? — Я поднялась на ноги, гадая, водит ли он дружбу с госпожой Мейлин.

Незнакомец наклонился вперед и коснулся моей головы сбоку. Отпрянув, я оттолкнула его руку, отчего медная заколка в виде лотоса выпала из волос. Но не успела я даже осознать произошедшее, как незнакомец наклонился и поднял ее с травы. А затем, не говоря ни слова, вытер о рукав и прикрепил обратно к моим волосам. Казалось, юношу совершенно не волновало, что его халат испачкался.

— Спасибо, — обретя дар речи, выдавила я.

Нет, он вряд ли дружил с госпожой Мейлин. Никто из ее приятелей не стал бы помогать служанке.

— Твоя заколка, — объяснил он. — У вас ведь все слуги носят такую?

Я кивнула и, присев, вновь погрузила плащ в ручей. А сама мысленно проклинала упрямую тушь. Да и незнакомец не оправдал моих ожиданий. Он не ушел, а устроился рядом и свесил ноги с края берега.

— Почему ты так несчастна?

Я уже так давно не разговаривала с человеком, который действительно хотел меня выслушать. Поэтому настороженность, столь тщательно взращиваемая мной здесь, сгорела дотла от искорки его теплоты.

— Каждое утро, когда приходит время вставать, мне совершенно не хочется открывать глаза, — начала я, слегка запинаясь, так как совершенно не привыкла делиться чувствами.

— Возможно, тебе стоит спать дольше, если так сильно устаешь, — с улыбкой заметил он.

Вот только мне было не до веселья, так что я хмуро посмотрела на него. И с чего я, глупая, решила, будто ему не все равно? Я схватила плащ и ведро, чтобы уйти, но он быстро поднялся на ноги.

— Прости, — натянуто произнес юноша, словно не привык извиняться. — Мне не стоило шутить, когда ты собиралась сказать что-то важное.

— Не стоило, — отрезала я, но беззлобно, потому что его извинения слегка успокоили негодование. Он говорил с такой искренностью и добротой, которую я не встречала с тех пор, как покинула дом.

— Если ты не передумала, то я сочту за честь выслушать тебя.

Я никак не ожидала, что юноша склонит голову в официальном поклоне.

— Вряд ли это принесет тебе честь, но я ценю твою неуклюжую попытку польстить мне.

— Неуклюжую? — Настала его очередь хмуриться. — Но она сработала? — ни капли не раскаиваясь, продолжил он.

Я не смогла сдержать улыбку.

— К сожалению.

Когда между нами повисло неловкое молчание, я сорвала травинку и принялась крутить ее между пальцами.

— Так почему ты боишься нового дня? — поинтересовался он.

Я завязала на травинке узел, а затем еще один. Оказалось легче смотреть на нее, чем на незнакомца.

— Потому что новый день не принесет ничего хорошего. Я настоящая неудачница, и, что бы ни делала, как бы ни старалась, это не изменится. Ты когда-нибудь чувствовал подобное? Ощущал себя беспомощным?

И вновь я вела себя глупо. Такому, как он, никогда не понять моих чувств.

— Да, — ответил юноша.

— Серьезно?

Конечно, я не сомневалась в его словах, но он относился к тем любимчикам судьбы, которых щедро благословили небеса. Я ничего не знала о нем, но его внешний вид, изысканная одежда и самоуверенное поведение свидетельствовали о привилегиях отчетливее, чем родословная или титул.

Незнакомец откинулся назад, уперев ладони в траву.

— У каждого есть свои проблемы: но если одни демонстрируют их, то другие скрывают. Что же касается меня, я стараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы преодолеть препятствия, даже если удается продвинуться всего на полшага. Кто знает, вдруг даже это поможет все изменить?

Его слова задели какую-то струну в моей душе. Я ругала себя за слабость, но разве она была причиной бездействия? В последние месяцы я стала тенью самой себя. Опустошенная горем и погрязшая в жалости к себе. Да, у меня не осталось сил и поддержки в виде друзей и семьи. Но даже когда нас с Пин’эр преследовали солдаты, я не ощущала себя беспомощной. А вместо того чтобы смиренно ждать, когда нас нагонят, пошла на безумный риск. Так почему ничего не делаю здесь? Почему довольствуюсь безопасностью, платя за это своим достоинством и мечтой? Может, я не смогу изменить все в один миг, но, делая маленькие шаги, подталкивая себя вперед, в конце концов сумею проложить новый путь до дома.

На меня неожиданно обрушилось такое желанное облегчение, что даже закружилась голова. И я мысленно поблагодарила этого вежливого и доброго незнакомца со странными манерами, хоть некоторые его слова и обидели меня. Да, мое положение все еще оставалось ужасным, однако дух пусть и оказался изранен, но не сломлен. Возможно, мне помогло то, что на меня взглянули как на личность. Что я сама так взглянула на себя. И вспомнив, что за пределами резиденции Золотого лотоса продолжается жизнь, я разорвала этот порочный круг страданий, в который сама себя загнала, когда решила, что только это поможет мне выжить.

— Я бы уехала хоть завтра, но мне некуда идти, — горячо призналась я.

— А как же твоя семья? Друзья? Разве они не могут помочь?

Я постаралась скрыть эмоции. Мама и Пин’эр для меня потеряны.

— У меня никого нет.

— Твои родители… умерли? — осторожно спросил он.

Я содрогнулась от этих слов, жалея, что заговорила о маме. Смертные верили, будто, произнося подобное вслух, навлекают несчастье. А сейчас слишком много страхов окутывало мое сердце, слишком многое могло пойти не так.

Выражение его лица смягчилось.

— Прости, — тихо сказал он, приняв мое молчание за ответ.

Чувство вины тяжелым грузом придавило язык. Мне не хотелось лгать, а сказать ему правду я не могла. Но больше всего терзало его сочувствие, на которое я не имела права. Я открыла рот, чтобы поправить юношу и произнести слова, которые бы развеяли его сострадание и вновь сделали равнодушным незнакомцем, но мой порыв оборвал звук шагов.

К нам, шурша парчой, приближалась госпожа Мейлин. Я вскочила на ноги, стараясь побороть знакомый страх. Воздух поплыл от жара ее ауры, а гнев волнами расходился во все стороны. Я прекрасно научилась определять стадии ее дурного нрава, и, судя по пятнам на ее щеках, она уже разъярилась.