Валькирия (СИ) - Ветер Морвейн "Lady Morvein"

— Игре! — с укором произнёс Вейде. Будучи талах-ир, он наверняка ощутил, как накалилась атмосфера.

— Я такая неловкая! — очень ненатурально пожаловалась Игре.

Наран молчал. Переводил спокойный взгляд с одной девушки на другую, так что оставалось только гадать, понял он что-нибудь или нет.

— Я тебе не нравлюсь? — спокойно и ровно спросила Санъяра, внимательно глядя спутнице в глаза. И тут же отметила, как в зрачках талах-ин метнулась паника.

— С чего ты взяла? — слабо возразила она.

— Ты мне тоже не нравишься, — продолжила Санъяра тем же ровным голосом, но тише, так что никто из мужчин не должен был её услышать. — Но если мне захочется пролить на тебя что-нибудь, ты не дотянешь до утра.

Страх в глазах Игре взметнулся всполохом костра и теперь с ним обильно перемешивалась злость.

— Раз уж мы обе согласились на это путешествие, — продолжала тем временем Санъяра. — Давай дойдём его до конца, не мешая ни друг другу, ни другим.

Договорив она перевела дух и громче, чтобы слышали все, произнесла:

— Спасибо за суп. Я возьму на себя караул.

— Уверена? — спросил Наран немного позже, когда ужин был закончен, и остальные уже укладывались спать. Сам он вместо этого извлёк из мешка футляр и принялся устанавливать небольшой портативный телескоп. Санъяра задумчиво наблюдала за его действиями, пытаясь понять, как он собирается тащить эту штуку дальше, всю дорогу. Наран вовсе не выглядел силачом. — Завтра нам всем потребуются силы, — в унисон её мыслям добавил он, прикручивая последнюю деталь.

— Мне не требуется много спать, — откликнулась Санъяра. Суп, приготовленный Игре, ей не понравился, и теперь она потихоньку отщипывала от припрятанного в мешке каравая и отправляла кусочки белой мякоти в рот. — Достаточно помедитировать утром один два часа.

Наран бросил на неё внимательный, даже изучающий взгляд.

— Я слышал об этой технике… Но думал, что это не всерьёз.

Санъяра пожала плечами.

— Пока мы живём в храме, о ней вспоминают только во время испытаний, но те катар, которые несут дозор на южных границах, только ей и живут.

Взгляд Нарана стал задумчивым, он, казалось, даже забыл про свой прибор.

— На границе, да… — повторил он. Помолчал и, к удивлению Санъяры, добавил: — Думаешь, это правда?

— Что? — Санъяра даже моргнула от неожиданности.

— Варвары, — пояснил Наран. — То, что они в любой момент готовы напасть.

— Конечно, правда! — Санъяра от удивления заговорила заметно громче, чем следовало, так что Игре приподнялась с земли и, подарив ей враждебный взгляд, многозначительно шикнула. Санъяра лишь обожгла ей ответным взглядом и полушёпотом продолжила: — Зачем кому-то о таком врать?

— По-моему, ответ, очень прост… — отозвался Наран как-то нехотя. А потом, помолчав, добавил: — Санъяра, я не хочу тебя смущать, — он покосился на Кольцо, и Санъяра мысленно закончила «Пока ты можешь сбежать». — И боюсь упустить час.

— Наблюдай, — вяло откликнулась она и отвернулась. — Можешь, конечно, думать, что и мой дозор — излишняя предосторожность, которую выдумали проклятые катар чтобы вас обмануть, но я, пожалуй, всё-таки посторожу.

И в унисон её словам со стороны леса раздался протяжный волчий вой.

Ближе к утру Санъяра всё-таки задремала. Смотреть на то, как Наран изучает небо в свой телескоп, было приятно, но потихоньку гипнотизировало. Юноша склонялся к прибору с такой нежностью, что линии его тела невольно отзывались странной тягой в груди. Лёгкий ночной ветерок колыхал золотистые волосы, и изредка Наран хмурился, убирал упавшие на лоб пряди, но даже в эти мгновения лицо его не переставало быть притягательным и каким-то по детски милым.

Санъяра удивлялась подобному выводу. Она никогда не влюблялась, но понимала эстетику мужского тела немного иначе, в храме её приучили преклоняться перед силой и мужеством, отличавшими истинных катар-талах.

В Наране определённо было что-то от этих образов, но это смутное ощущение граничило с хрупкостью и беззащитностью, и Санъяра никак не могла уловить, где проходит тонкая грань.

Волки так и не приблизились к стоянке и от монотонности происходящего она стала постепенно погружаться в сон.

А проснулась, ощутив, что плеча коснулась мягкая, осторожная рука.

— Вставай… — произнёс полушёпотом у самого уха мягкий голос Нарана.

Санъяра испуганно вскинулась, распахнула глаза… И поняла, что над лесом уже занимается рассвет, но остальные попутчики ещё спят.

— Прости, — пробормотала она, заливаясь краской от стыда.

— Ничего, — подозрительная улыбка проскользнула у Нарана по губам. — Я почему-то подумал, что ты захочешь проснуться раньше Игре.

Санъяра покраснела ещё сильней. У Нарана обнаруживалась удивительная способность угадывать её мысли. Продемонстрировать талах-ан свою неспособность отвечать за сказанное было бы тем ещё позором.

Наран чуть отстранился, и Санъяра села, на ходу потирая глаза.

— Я могу приготовить завтрак, — предложила она.

— Не стоит. Каждый должен заниматься своим делом.

Санъяра хмыкнула. Огляделась по сторонам.

— Ручей в двадцати шагах к востоку. Я разбужу остальных и тебя провожу.

Санъяра хотела было сказать, что найдёт и сама, но вдруг передумала. Почему-то показалось очень соблазнительным, чтобы Наран её проводил.

— Ты что-то увидел на небе? — спросила она через четверть часа, когда Игре уже во всю замешивала в котелке кашу, а они с Нараном, умывшись, возвращались обратно к костру.

— Да, — Санъяра постаралась не обращать внимания на то, что все взгляды обратились на её спутника. — Рассчёты верны. Но нам придётся продвинуться на юг.

— Ещё дальше на юг? — нахмурился Вейде. — Мы и так слишком близко…

Санъяра увидела перед Нараном кристалл с картой и, сдвинув ближе к себе, запустила изображение.

— Дальше на юге спорные земли, — спокойно закончила она за талах-ир.

— Совсем недалеко, — успокоил спутников Наран. — Пути на пару дней.

— Спорные земли начнутся не через пару миль, а через пару часов, — вклинилась Игре, перегнувшись через плечо Санъяры и тоже заглянув в карту.

Наран молчал. Санъяра смотрела то на спутников, то на него, и пыталась понять, почему он ничего не скажет. Конечно, Спорные Земли опасны. Это те самые места, про которые они говорили ночью. Где, по мнению Нарана, нет никаких варваров, а на самом деле с одинаковым успехом можно встретить и патруль катар-талах, и дикое племя с юга, забравшееся слишком далеко на север ради дичи. Санъяра ещё не сталкивалась с варварами в настоящем бою, но иллюзорные тренажёры показывали, что они не представляют для неё особой опасности. Волнения не было, хотя она и понимала, что осторожность будет вполне уместна. Но если остальные не хотят идти — ещё не поздно повернуть домой. Однако лицо Нарана выражало странную беспомощность, и он почему-то никого не пытался убедить.

— Ничего не случится, — спокойно сказала Санъяра. — Весна только началась, южанам незачем заходить на север так далеко. К тому же земли должны хорошо охраняться моими собратьями. А если и нет — я смогу вас защитить.

Наран подарил девушке благодарный взгляд, и по позвоночнику разлилось тепло.

Вейде и Игре переглянулись между собой. Ещё несколько мгновений на их лицах читалось сомнение, а потом Вейде вздохнул.

— Ладно. Я всё-таки не прощу себе если упущу такой шанс.

Игре ничего не сказала, но так посмотрела на талах-ир, что стало ясно — она остаётся только из-за него.

Здесь, под сенью северного леса, весна давала знать о себе только пением птиц. Снег как будто бы уже растаял, и всё же тут и там в прогалинах и овражках виднелись его последние остатки. Хвойные деревья не давали солнечному свету пробиться к земле — да и не было его, этого солнца, едва мелькнув на рассвете оно надолго пропало за плотной серой пеленой облаков.

Кругом было заметно прохладней, чем под сводами храмов, где в стенах проходили оставленные Крылатыми Предками согревающие лучи. Санъяра, привыкшая к утренним купаниям в холодной воде, шла свободного, с наслаждением полной грудью вдыхая запахи хвои и шишек. Наран был настолько погружён в свои мысли, что не замечал никакого дискомфорта. Игре догадалась прихватить из дома тёплую меховую накидку и муфту, и теперь вышагивала с улыбкой, довольная своей предусмотрительностью. Талах-ан кроме прочего всегда славились своей прагматичностью. Не склонные к таким сложным многоходовым построениям, как талах-ар, они, тем не менее, лучше всех других крылатых решали повседневные задачи, как никто могли обеспечить храм едой и решить, какие угодья подходят для охоты, а в каких следует поставить зелёный запрет. Многие храмы для этих целей приглашали к себе валькирий из касты талах-ан, также как талах-ан в свои деревни — они единственные среди крылатых недолюбливали жизнь под сводами древних зиккуратов — часто приглашали одного единственного талах-ар, чтобы держать с ним совет, или талах-ир, чтобы скрасить вечера последнего дня.