Фея Лени (СИ) - Винтер Ксения

Алкур шумно вздохнул и в его взгляде, направленном на магистра, отчётливо читалась ненависть.

– Такому, как вы, никогда не понять, – презрительно выплюнул Хайот, высокомерно вздёрнув подбородок, – что такое родовая честь и обязанности наследника.

– Да уж, куда мне, старшему сыну графа Эсмера, это понять.

На лице Титвина после этих слов отразилось изумление, а во взгляде Алкура проскользнуло недоверие.

– Я закончил, – в этот момент объявил Анастас, откладывая иглу в сторону. – Наставник, проверьте.

Кея поднялся с дивана, подошёл к столу и пристально изучил получившийся узор, своеобразным браслетом обвивший запястье Алкура.

– Ты молодец, – похвалил Анастаса магистр, одобрительно похлопав по плечу. – Благодарю за помощь. Она была неоценима.

– Не за что, наставник, – губы Анастаса тронула лёгкая улыбка. – Рад быть вам полезен.

– И как этим пользоваться? – хмуро разглядывая чёрные линии на руке, спросил Алкур.

– Вам – никак, – ответил Кея, крепко обхватывая юношу за середину предплечья. – Вы разве забыли? Теперь эта рука моя. Так что и пользоваться ей буду я!

Магистр провёл указательным пальцем по нескольким линиям татуировки, и они тут же слегка нагрелись и словно взбухли.

– Отлично, – кивнул Кея и посмотрел на Анастаса: – Я послал сообщение Тарию, но ты, когда проснёшься, всё же загляни на кафедру и удостоверься, что он его получил. Если же нет, передай: общежитие факультета боевой магии, третий этаж, комната шесть. Два балбеса напортачили с защитным ритуалом и застряли в мире снов.

– Я всё сделаю, наставник, – заверил его Анастас.

– Я не сомневаюсь в тебе.

Продолжая держать Алкура за руку, Кея решительно направился в сторону единственной двери.

– Спасибо за помощь! – бросил на прощание Анастасу Титвин, после чего поспешил за удаляющимся деканом, тащившим за собой Алкура как на буксире.

Анастас пожал плечами и щелчком пальцев вернул своему сну привычные сказочные очертания с единорогами и желейными деревьями – ментальные практики никогда не были его сильной стороной, однако с рождением дочери пришлось оттачивать данный навык, чтобы развлекать малютку красочными снами. Но сначала, естественно, нужно было набраться опыта. А значит практика, практика и ещё раз практика.

Единорог, подчиняясь взгляду создателя, отрастил стрекозиные крылья и неспешно поднялся в воздух. На поляне же образовалось неглубокое русло, по которому шустро побежала речка с молоком вместо воды.

«А теперь займёмся замком из шоколада – подумал Анастас. – Главное, не вспоминать о законах физика, а то он растает и развалится, как в прошлый раз».

Оказавшись посреди просторной, светлой, но совершенно безлюдной лавки, заставленной стеклянными витринами с разнообразной выпечкой, Алкур на мгновение растерялся.

– Где это мы? – спросил юноша, оглядываясь по сторонам.

Кея наградил студента красноречивым взглядом.

– У вас проблемы со зрением, Хайот? – обманчиво участливым голосом осведомился магистр. – Или вы никогда прежде не бывали в булочных?

– Разумеется, я бывал в булочных! – моментально ощетинился Алкур. – Просто кому будет сниться обыкновенная булочная? Это же просто глупость! Я имею в виду, во сне обычно люди видят нечто недосягаемое и крайне желанное, ну, или, напротив, что-то страшное и пугающее. А булочная… – Алкур замолчал, стараясь подобрать правильное слово, однако, не справившись с задачей, продолжил: – это просто булочная. Сюда можно прийти в любой момент.

– У вас слишком упрощённое понятие о снах, Хайот, – заметил Кея прохладно. – Да и о людях тоже. То, что для вас обыденность, для кого-то может быть недосягаемой мечтой.

Не выпуская руку юноши из своих цепких пальцев, декан, искоса поглядывая на татуировку на предплечье Алкура, решительно пересёк комнату и толкнул неприметную дверь, расположенную в углу. Та вела на небольшую кухню, где возле печи обнаружилась симпатичная рыжеволосая девушка, облачённая в простое бледно-голубое платье, поверх которого был надет белоснежный фартук. Титвин обратил внимание, что на кармане фартука был вышит озорной серый котёнок, играющий с клубком синих ниток – милая деталь, лишь добавляющая девушке очарования.

То ли почувствовав присутствие посторонних, то ли услышав шаги, хозяйка сна резко обернулась, и её и без того большие зелёные глаза расширились в изумлении при виде магистра Кеи, облачённого в розовую балетную пачку и с розовыми бумажными крылышками за спиной.

– Д-д-декан? – голос девушки дрогнул, и она непроизвольно отшатнулась, упершись спиной в крепкий стол, на котором на металлическом противне аккуратными рядками были разложены ароматные булочки.

– Не обращай на нас внимания, Меда, – вполне дружелюбно проговорил мужчина, – мы не собираемся тебя отвлекать. Продолжай заниматься тем, чем занималась.

– Меда? – лицо Алкура вытянулось в изумлении. Титвин прекрасно понимал друга: в этой изящной рыжеволосой красавице было крайне сложно узнать их невзрачную старосту, всегда являвшуюся на занятия в бесформенных кофтах, жуткой старушечьей шляпе с широкими полями и с огромными очками, превращающими девушку в некое подобие стрекозы.

– Хайот, – Меда скрестила руки на груди и наградила юношу уничижительным взглядом. – Вот уж кого тут точно быть не должно, так это тебя!

– Ох, ты просто разбиваешь мне сердце! – театрально приложив руку ко лбу, заявил Алкур. – Нет, в самом деле, тебя просто не узнать. Это ты себя воображаешь такой или и впрямь скрываешь от всех такую красоту под невзрачными шмотками?

– Нормальные у меня вещи! – возмущённо воскликнула Меда. – Никто и слова про них не сказал за весь год, и только ты вечно ко мне цепляешься…

Тарелки, ровным рядочком выставленные в подставке на соседнем столе, мелко задрожали, а у навесного шкафчика с противным скрипом приоткрылась дверца.

– Меда, успокойтесь, – Кея сделал шаг вперёд, закрывая собой Алкура и одновременно переключая внимание не на шутку разозлившейся девушки на себя. – Вы ведь знаете, Хайот – идиот. Зачем же тратить нервы на подобных людей?

– Он мне весь год проходу не давал! – в голосе Меды слышался еле сдерживаемый гнев. – Обзывал зубрилой и серой мышью и говорил, что с такой внешностью я никогда не найду себе мужа и умру старой девой!

– Хорошо, беру свои слова назад, – подал голос Алкур, как обычно не понимавший, когда стоит промолчать и прикинуться ветошью. – Не такая уж ты и уродина. Совсем даже наоборот. Готов хоть сейчас на тебе жениться!

В зелёных глазах юной ведьмы вспыхнул самый настоящий дьявольский огонь. Схватив со стола первый попавшийся под руку предмет – им оказалась массивная сосновая скалка, – Меда швырнула его в парня. Алкур, надо отдать ему должное, отличался завидной сноровкой и успел присесть, так что тяжёлый снаряд пролетел мимо.

– Пошёл вон отсюда! – закричала Меда, схватила со стола следующий предмет – глиняную миску с остатками муки, – и вновь кинула его в Алкура, обсыпав парня с ног до головы мукой. Кея при этом деликатно отошёл в сторону, не мешая старосте разбираться с обидчиком так, как она считала нужным. – Убирайся из моего сна! Мало тебе издеваться надо мной наяву? Ты и сюда пролез!

В этот момент у булочек, мирно лежавших на противне, из ниоткуда появились глаза и рот, полный мелкий острых зубов. Кея, первым заметивший преображение хлебобулочных изделий, оттеснил Титвина себе за спину.

– Не дёргайся и не провоцируй их, – вполголоса распорядился декан, обращаясь к Вэрту. – Нам они сейчас вряд ли угрожают, но злить ни их, ни Меду не советую.

– Но как же Алкур? – испуганно спросил Титвин.

– А что Алкур? – деланно удивился Кея. – Ну, получит пару тумаков от Меды – так это за дело. Самое страшное, что ему грозит – эти глазастые булки цапнут его за задницу и станут пирожками с мясом.

Титвин укоризненно покачал головой.

– Ал очень дорожит своими ягодицами и точно не захочет с ними расставаться, – заметил юноша. – Да и мне бы не хотелось утром идти в лазарет и объяснять, откуда у него на попе появились следы крохотных зубов.