Илья Новак - Клинки сверкают ярко

Птицы-вестницы, марлеты, специально натасканные на уничтожение непрошеных гостей, издавали в полете пронзительный треск. Их крылья двигались с такой скоростью, что напоминали размытые облачка. Летевший во главе клина затарахтел, разевая клюв, остальные разлетелись вокруг меня и разом напали. Я трижды дернул жгут.

Башня и коричневая земля в багровых потеках провалились вниз. Весь облепленный марлетами, я вломился в облака. Несколько птиц, возбужденно тарахтя, яростно клевали жгут, он отзывался синим всполохом на каждый удар острого клюва. И громко трещал, разрываясь.

Вместе с марлетами меня подняло к над-уровню и резко швырнуло вниз, в объятия Колониального Единства, нома Кадиллиц и Торгового Лабиринта. Жгут лопнул, я упал прямо на ищеек. Взметнулся широкий рукав, лассо опутывающего заклинания почти опустилось на меня, но, сбив на пути пару марлетов, изменило направление и задело плечо другого призрака. Из плеча выстрелил фонтан искр. Шипя, они опалили крылья нескольких марлетов. Остальные, громко затарахтев, отцепились от меня и набросились на призраков.

Птицы-вестники были элементалями — одним из немногочисленных видов постоянных обитателей Патины. Все они питались магией, но большинство предпочитало заброшенные области, где мирно кормилось эссенцией. Хотя попадались и хищники. Этих марлетов специально обучили нападать, и теперь, благодаря мне и жгуту покинув район Лезий, они обрушились на ищеек, благо те были набиты магией под завязку. Если бы жгут еще действовал, меня бы втянуло в Келью, к Большаку, но он разрушился, и я очутился посреди Торгового Лабиринта.

Призракам было не до меня. Они крутились, взмахивая полами плащей, сбивали марлетов, которые гибли, но не отступали, подстегиваемые голодом. С каждым ударом клюва марлет отщипывал от противника монаду магии. По мере того, как силы покидали призраков, их очертания бледнели, и ответные удары становились слабее.

Я попятился. На меня не обращали внимания — во все стороны летели серые клочья, мелькали широкие рукава, по эссенции расходились волны.

Все, довольно, решил я.

Без стука я толкнул незапертую дверь. Макинтош сидел на кровати, подложив под спину подушки, с бутылкой в руках. Сложенный веер лежал на его коленях. Когда я вошел, эльф поднял голову — глаза блестели, рубиновые искорки вспыхивали в них.

— Что, Джанки? — спросил он.

— Завтра на рассвете возле восточных ворот, — произнес я, не глядя на эльфа. — Приведу шестерых или семерых, самых лучших, кто есть сейчас в городе. Сколько вы платите каждому?

— Скажем, по пятьдесят золотых? — весело предложил Макинтош. — Какая в конечном счете разница?

— По полсотни, так по полсотни, — пробурчал я, стараясь, чтобы голос звучал безразлично.

Какая разница, а? Дело, конечно, будет опасным, но — пятьдесят золотых монет! Пусть он и ожидает очень большой прибыли, однако полсотни золотом каждому бойцу… Определенно, кое для кого это будет слишком много.

— Но чтоб эти деньги были у вас с собой. Я должен дать задаток. Еще одно. Вы наняли меня, но их нанимаю я. Они — мои бойцы, понимаете? Распоряжаюсь я, если вы хотите дать какие-то указания, то только через меня. Не можете приказывать им напрямую, это ясно?

— Ну конечно.

— Хорошо. Значит, мы начинаем.

Перед большим двухэтажным домом я остановился. Смеркалось, все окна в доме были темными, но не потому, что внутри не горел свет. Его гасили плотные шторы.

Заведение называлось «Неблагой Двор». Хорошее название, если задуматься. Особого блага те, кто были частыми гостями здесь, от этих посещений не получали.

Входная дверь была закрыта, перед ней на табуретке сидел коротышка. Кажется, он спал. Напротив «Двора» стоял пустующий дом. Я осмотрелся — протекторской стражи нигде не видно — и глянул себе под ноги. Между булыжниками мостовой проросла трава. Сорвав травинку, я сунул ее в зубы и принялся жевать, привалившись плечом к стене заброшенного дома и пялясь на кемарившего у входа коротышку. Заходить не хотелось, но, скорее всего, те, кто был мне нужен…

Из-за плотно прикрытых ставен первого этажа донесся шум, и сторож проснулся. Он покрутил головой и уставился на меня, подслеповато щурясь. Выплюнув травинку, я пошел к нему. На мостовой возле табуретки лежал шар из синего хрусталя.

Опять раздался шум. Коротышка привстал, когда я подошел ближе, и осклабился:

— Джанки?

— И снова здравствуй, Большак.

В действительности его звали Дитен Графопыл. Он настороженно кивнул, не ожидая, кажется, от моего визита ничего путного. Большак никогда не распространялся на эту тему, но у меня имелись смутные подозрения, что он отпрыск гнома и человека. То ли гномицы и мужчины, то ли наоборот… Хотя я даже не знал, возможно ли подобное.

— Ну и как тебе мой жгут?

— Нормально сработал.

— А то в Лабиринте какая-то суета потом поднялась… Что здесь делаешь? Ты ж вроде не играешь и…

— Мне кое-кто нужен, — перебил я.

Внутри раздались звон и глухой звук, сопровождаемый криком. Большак поморщился:

— Опять. Кого ищешь, Джа?

— Каменных братцев.

Он сморщился и плюнул на мостовую.

— Здесь они.

— Ага, — сказал я. — Слышу.

Опять раздался звук удара. Окинув взглядом улицу, я произнес:

— Значит так, новых клиентов пока нет. Впусти меня и постой там внутри на стреме. В случае чего, выведешь нас, лады?

— Конечно, Джа. — Большак отставил табуретку под стену, взял хрустальный шар и открыл дверь.

Когда-то я помог ему с одним долгом. Проигравшийся гоблин решил, что дешевле будет не платить Большаку, а нанять двух бродячих равнинных эльфов с острыми ножами, но после моего вмешательства изменил свое мнение. С тех пор мы с Большаком дружили, хотя и не слишком крепко.

Короткий коридор заканчивался еще одной дверью. Обычно под ней стояла пара лакеев-орков, но не сейчас. Большак открыл дверь, я шагнул вперед и, почти ослепленный ярким светом, все же успел пригнуться — обломок кресла пролетел над головой.

Большой зал игорного дома «Неблагой Двор» был полон гостей. Основная их часть столпилась под дальней стеной, расчистив место для драки, кипевшей посреди зала. На полу между перевернутыми карточными столами валялись обломки кресел. Красные ливреи лакеев-орков мелькали в гуще тел. Я разглядел гоблина-вышибалу, пару эльфов и одного человека — его вытянутыми руками держал за шиворот и за ремень темнокожий верзила с лысой, морщинистой, словно иссеченной неглубокими трещинами макушкой. Каменный человек. Эплеец.

В его живот головой врезался орк. Верзила швырнул человека через весь зал, схватил орка за шею и стал душить.