Toriya - Сказки дедушки Люциуса

Скорпиус задумался и, кажется, понял.

— Да, я дернул штору, и ты заметил.

— Верно. А еще тебе было интересно, и ты высунул оттуда свой любопытный нос.

— Папа слишком тихо говорил, — Скорпиус вздохнул, — и мне захотелось посмотреть.

— Это я понял. Так вот запомни, Скорпиус, лучше многое услышать и остаться незамеченным, чем увидеть и быть обнаруженным. Если бы папа тебя заметил, как думаешь, он бы обрадовался?

— Конечно, нет! – Скорпиус фыркнул и зажал себе рот, но все равно было очень смешно представлять радостного папу, обнаружившего его за шторой.

— А если бы это был не папа, а совсем незнакомый человек?

— Ну… он бы тоже не обрадовался. Наверное.

— И поэтому, Скорпиус, прежде чем подслушивать, ты должен кое‑что понять. Во–первых, насколько важно для тебя то, что ты хочешь услышать, во–вторых, есть ли возможность спрятаться так, чтобы тебя не нашли, и в–третьих, что ты будешь делать, если тебя все‑таки найдут.

— Не знаю, — честно ответил Скорпиус. Он и правда не знал, потому что у него не было времени об этом подумать. Сначала он торопился спрятаться, а потом они уже разговаривали, и некогда было отвлекаться.

— Считай это домашним заданием. Подумай, как следует, и завтра мне ответишь. А теперь иди к себе, мне действительно нужно написать письмо одному знакомому.

— Спокойно ночи, — сказал Скорпиус уже на пороге. – И, дедушка Люциус… спасибо за Мабби.

— Нет, Скорпиус, это очень длинно. Зови меня просто… Люциус. Спокойной ночи.

Наверное, как раз после того домашнего задания и началась для Скорпиуса совсем новая жизнь. Хотя, может, она началась уже тогда, когда папа вбежал в гостиную и сообщил, что дедушка возвращается. Эта жизнь была очень интересной, и Скорпиус не променял бы ее даже на метлу, которую папа все никак ему не покупал. Хотя метла у него все равно появилась, даже раньше, чем он мог надеяться. Конечно, благодаря дедушке. А еще у Скорпиуса появились новые тайны. Иногда маленькие и незначительные, иногда большие и важные, потому что каждый разговор с Люциусом тоже по–своему был тайной, конечно, если они разговаривали вдвоем.

Например, Скорпиус был уверен, что ни папа, ни мама, ни бабушка, ни тем более мистер фон Штайн, никогда не рассказали бы ему, что такое Азкабан. А Люциус рассказал. Правда, не сразу, а почти через два года. Это было страшное место для страшных и опасных людей. Для тех, кто когда‑то служил Темному Лорду, тому самому злому волшебнику, которого победил Гарри Поттер. Хотя не только для них, еще для тех, кто совершал другие преступления: убивал, заставлял убивать кого‑то вместо себя или применял запрещенные заклинания. Люциус провел там целых пятнадцать лет и каждый год подавал прошение об освобождении на имя министра и главы аврората. И только когда главой стал Гарри Поттер, это прошение подписали. Потому что Гарри Поттер знает, что Люциус был на стороне Темного Лорда, чтобы спасти бабушку и папу, иначе бы их убили.

Это была самая страшная история из всех, что слышал и читал Скорпиус, потому что она происходила на самом деле. Очень давно, еще до того, как он родился, но зато касалась его напрямую, потому что если бы тогда Темный Лорд убил папу, Скорпиус никогда не появился бы на свет. А еще он теперь знал, почему папа так не любит Хогвартс. Целый учебный год ему пришлось прожить там вместе с другими учениками, когда Темный Лорд захватил школу. И даже уроки вели не обычные профессора, а слуги Темного Лорда. А потом была битва за Хогвартс. Люциус участия в ней не принимал, но он был там, и бабушка тоже, и, конечно, папа.

На стороне Темного Лорда сражались злые волшебники, великаны, дементоры, и еще много ужасных существ, но добрые волшебники все равно победили, потому что на их стороне был сам Гарри Поттер. Скорпиус очень удивился, когда узнал, что тот, оказывается, ровесник папы, и они даже учились вместе, только на разных факультетах. Ему почему‑то всегда казалось, что Гарри Поттеру очень много лет, но Люциус сказал, что это неважно – даже очень молодые волшебники иногда могут совершать великие подвиги.

А еще Люциус рассказывал про сам Хогвартс, про то, как там все устроено, и Скорпиус теперь знал, что в школе есть четыре факультета и специальная шляпа, которая говорит, на каком из них должен учиться новый волшебник. Все это было очень увлекательно, хотя Скорпиус так и не понял, как шляпа выбирает, кого куда распределять. Люциус сказал, что она, во–первых, видит способности, а во–вторых, угадывает желания, и если ты будешь точно знать, куда хочешь, то она непременно отправит тебя именно туда. Но Скорпиуса это не успокоило, потому что он никак не мог выбрать. После того разговора он почти весь день пропадал в библиотеке. Книги о Хогвартсе он с помощью Мабби нашел, только они были какие‑то дурацкие, по ним получалось, что в Гриффиндор попадают храбрые, в Равенкло – умные, в Хаффлпаф – трудолюбивые, а в Слизерин – хитрые. Скорпиус в это не верил, потому что точно знал, что Гарри Поттер не может быть глупым, потому что он освободил Люциуса, а Люциус не может быть ни глупым, ни трусливым, потому что… ну, потому что он не такой. В конце концов, на следующий день он спросил прямо:

— Люциус, как ты думаешь, я храбрый?

— В меру, – ответил тот, нисколько не удивившись вопросу.

— Значит, в Гриффиндор я не попаду, — сказал Скорпиус почти с облегчением, потому что вопрос тогда решался сам с собой. Но Люциус, видимо, так не считал.

— Попадешь, если захочешь. Ты хочешь?

— Я не знаю.

— У тебя есть еще два года, но в любом случае, ты можешь предоставить шляпе возможность решить за тебя.

— Я не хочу, чтобы за меня решала какая‑то шляпа! – возмутился Скорпиус. Ладно когда еще папа с мамой решают, они родители, но доверять такой важный вопрос шляпе, будь она хоть сто раз волшебная, Скорпиус не собирался.

— Тогда не торопись, — Люциус почему‑то улыбнулся, но не так, будто смеялся над ним, а так, будто одобрял. – Я так понимаю, Хаффлпаф и Равенкло ты не рассматриваешь? Можно узнать, почему?

Скорпиус пожал плечами.

— Ну, ты же сам говорил, что чаще всего первокурсники попадают туда, где учились их родители. Папа с мамой, ты с бабушкой – все учились в Слизерине, поэтому я тоже должен учиться там. А Гриффиндор… ну, ты знаешь.

— Да, знаю, потому что там учился Гарри Поттер. А теперь послушай меня, Скорпиус. Ты никому ничего не должен. Долги – это удел слабых. Ты – Малфой, и ты сделаешь то, что захочешь, только есть одно «но». Помнишь три правила?

Скорпиус кивнул.

— Первое — понять, насколько это важно, второе – есть ли возможность спрятаться, и третье – что делать, если найдут.