Ардмир Мари - Некромант-самоучка, или Смертельная оказия

— Симпать-тяшка, — с укором произнесла кука, свернула уши, поджала хвост, перебралась на плечо и неожиданно завизжала: — Ой, мамочки! Портал вот-вот выведет Сумерьку на красную скалу!

— А-а-а, твою ж, — прихлопнуть поганку не получилось, — да что ты визжишь? Сама же сказала Намина жива.

— Это ненадолго. Там Фантомы! Много…

Много? Плевать! На игры плевать, на чешуйки, на все. Главное жива и от расправы теперь не отвертится. Он ей такое устроит, он ей такое сделает… На самом деле, в его мыслях все вариации мести заканчивались одинаково, набором жарких сцен, которые многоликий постеснялся включить в инсценировки. Однако, это ни в коей мере не умалило его желания "отомстить". Вот только, расправившись с искусствеными порождениями тьмы, так похожими на худышку, и найдя перепуганную сероглазую на одном из верхних уступов скалы, Гер и сам не понял, как из мстителя в мгновение ока стал защитником, созерцателем и целителем. А дальше откровение за откровением, и Сумерьку уже не поцеловать хочется, а прибить. Тут еще император со своей "благодарностью", вертикальный портал, толпа пойманных повстанцев и осознание: всего одна ошибка и сероглазая умрет…

И ни защитить, ни прикрыть ее в случае чего он не может. Иглы и кинжал барьеры императора не пробьют, а трехзарядный арбалет Намина "предусмотрительно" отправила к Тагашу. Бестолочь! И как ее теперь отпустить?

В волнении сам не заметил, как прижал девчонку к себе и губами перекрыл поток ее слов. Поцелуй вышел случайно. Она просто обернулась нагрубить напоследок, он просто посмотрел, а дальше… Таррах разорви, появилось желания не отпускать худышку не то, что к императору, но даже от себя. Маленькая и такая ядовитая, сладкая и такая неприступная, робкая и одновременно с тем истосковавшаяся по ласке. Хотя сложно говорить о ее тоске, если Намина опять истуканом стоит. Таррах! Да не уж то ей, лишенной простых прикосновений, так трудно поддаться наконец? И молитвы многоликого были услышаны свыше, Сумерька обмякла в его руках, задышала прерывисто и со стоном обхватила его шею. Наваждение, нега, неистовство накрыли с головой. Гер углубил поцелуй и усилил натиск, краем сознания улавливая шепот куки и тревогу, нарастающую в нем.

"Вас вызывает! Нас засасывает… Нас отрывает… Вас друг от друга оттолкнет!"

Когда пик ее возмущений был достигнул, метаморф с трудом оторвался от Намины, но быстро с собой совладал. Выдал короткий инструктаж, напутствие вернуться, а главное "долженствовал", чтоб воспротивиться не могла.

Она и не смогла, лишь глазищами сверкнула и задала неожиданный вопрос:

— Зачем?

Правды не сказать, а полуправдой она не обойдется, расстроится, обидится, из вредности ринется повстанцев защищать и либо, как мать Гера, лишится жизни, либо как отец, застрянет в Подземелье на десять лет, или того хуже, она раскроет свой дар, и тогда…

— Чтобы закончить эксперимент с иммунитетом и восполнить острую нехватку прикосновений, — сообщил не дыша и задел за самое больное: — иначе, какая из тебя невеста. Жуткая недотрога.

Ее злость, боль неверие ощутил физически, но на попятную не пошел. Слишком многое поставлено на Сумерьку, слишком многое зависит от нее. И не важно, что там шепчет кука, главное Намина зла на него, а не просто обижена.

И вот незадача, просчитать он ее просчитал, но стоять в стороне и просто ждать развития событий — не может. Пусть у нее есть смертьнесущий дар, не хилые оборонительные способности, всезнающая Симпатяшка и кольцо заложника, что не позволит навредить худышке, пока у нежити с Таррахом не произошел расчет, все равно стоять в стороне и просто смотреть невыносимо.

— Графитовый? — Его Высочество коснулся руки метаморфа, затем по плечу постучал, сжал, но внимания так и не привлек. — Дао-дво… Герберт?

— Гер, Таррах тебя задери, успокойся! — Бруг двинул под дых и дождавшись, когда многоликий с рыком к нему обернется, проговорил: — С возвращением, псих…

— Убью идиота! Тугго, ты нежилец… — В глазах на миг потемнело или это команда заступила в портал проход.

— В курсе, и совсем не боюсь встречи с родом, — ничуть не смутился красноглазый и обратился к капитану: — Равэсс, а ну-ка вразуми, клювасто-хвостато-крылатого Вразумлять не пришлось, метаморф младшей ветви Дао-дво и сам понял, что со злости перешел в полуоборот, а силы при это осталось немеряно.

— Твою ж! Никого не задел? — Гер сбросил "оперение", мысленно прокляв сладкий и недальновидный поцелуй с Наминой.

— Нет. — Качнул головой капитан и широко улыбнулся: — Зато натолкнул на отличную идею. Если император не отпустит Сумерьку мы вытащим ее. Точь-в-точь как в академии от тварей преисподней. Сплетем тугую сеть, напитаем твоей энергией и все двадцать порталов пробьем.

— Что? Порталы?

— А ты не видишь? — парни разошлись в стороны, открывая вид на залу.

— И не мудрено, — вступился Консул, тряхнув головой. — Он все время смотрел на нее.

— Я не…

— Не важно, — отмахнулся Герцог, подошедший справа и указал на костяной трон и застывшего в нем вампира, — главное вот что: император сидит в центре портальной воронки, которую Граун называет… — он нахмурился вспоминая, — многослойным мыльным пузырем. Или коротко воронкой, портальной.

— Портальной со смещенным сечением, — уточнили Барон и Канцлер в один голос.

— Без прелюдий можно? — потребовал Гер, заметив, как ссутулилась сероглазая и напрягся Высший. Проклятье, что там происходит?

— Можно, — Равэсс стал рядом и быстро заговорил: — Гер, император сидит в матрешке из двадцати порталов, которые смещены к одному краю на случай побега.

— И мы тут решили, — хмуро добавил Хан, — что Сумерьку нужно подстраховать. Не стоит ей там быть одной.

— Сплетем тугую сеть, напитаем твоей энергией и все двадцать порталов пробьем, чтобы и у нее был путь для отступления, — разъяснил свое предложение принц и полюбопытствовал: — Что скажешь?

— Живо!

Недотрога?! Я недотрога?

И это он мне говорит после всего через что мы вместе прошли, через что я прошла по его воле или из соображений необходимости. В это мгновение я поняла. Что всего лишь шарахнуть по нему проклятьем уже недостаточно, неожиданно захотелось написать на его гранитном надгробье, что рыжий не просто сволочь и псих, а тварь многоликая ласки недостойная. И я бы исполнила свою мечту здесь и сейчас, но кто-то сжалился над Даодво и, приподняв меня над полом, потянул в глубь зала.

Мамочки! В поисках успокоения, прижала Симпатяшку к груди и оглянулась на Гера, а он и парни уже не в паре шагов стоят, а словно бы далеко-далеко. И чем дольше идет мое продвижение, тем дальше они оказываются. При этом зала не меняется, количество присутствующих в ней так же, а пейзаж в каждым вторым окном разный. Поначалу там была знакомая красная скала и почему-то ночь, затем странный серый лес и не менее странный полдень, после море и кровавый закат, далее рассветное сизое небо, какое может быть только в Треде, вслед за ним белая пустыня с тагиши, а в завершение предместье горцев и опять рассвет. И тут уже не о мести рыжему думаешь, а о спасении.