Оксана Демченко - Демченко Оксана

  Из темной кареты грохнуло - сперва один выстрел, почти сразу второй, и двух разбойников, стоящих ближе всего к говорливому столичному жителю, буквально отбросило в кусты. Махиг не мог их видеть, но хруст веток разобрал отчетливо.

   - Хлафская отдача у этой мерзости, - сообщил ничуть не соответствующий ожиданиям Ичивари голос - женский и очень спокойный.

   - Ты отягощаешь свою участь, - возмутился тот же болтун, сторонясь и оглядываясь на трупы. - Будет больно и медленно.

   - Я туда не спешу, - усмехнулся тот же голос.

  Ичивари оттолкнул в кусты второго из разбойников, державших коней, и направился к обладателям пистолей, уже почти не таясь. Было тревожно за женщину в карете, но и пистоли нельзя оставлять без внимания, времени прошло достаточно для перезарядки... Нежданного участника ночной стычки успели заметить, сдавлено охнули, самый запасливый злодей потянул из-за пояса второй пистоль, снаряженный, и тут произошло вовсе уж невозможное. Далеко, за рекой, ниже по течению, закричала Лаура - в голос, заходясь и взвизгивая, захлебываясь и хрипя. Лес замер и, кажется, само движение вод приостановилось, Ичивари ощутил, не веря себе, как его заполняет однажды осознанное, мгновенное и невозвратное: полное приятие асхи. И в отклике, и в исполнении просьб.

  Туман окутывал все и всех, он позволял теперь знать о каждом движении, о каждом намеке на движение. Столичный житель стоял у кареты и его сабля уже была вне ножен, уже тянулась жалом к шее женщины, пытающейся уклониться, но обреченной: дальняя от врага дверца кареты не желала открываться... Ичивари нахмурился, понимая - уже не успеет вмешаться. И сделал то, о чем однажды слышал от Шеулы и что теперь мог повторить. Мужчина завизжал жалко и постыдно, роняя оружие и прижимая ладони к ослепшим, взорвавшимся болью, глазам... Махиг обернулся к обладателям пистолей, замершим без движения, парализованным страхом. Трусость взрослых вооруженных мужчин была ошеломляющей для Ичивари, почти столь же невозможной, как приятие силы асхи... Тело без участия рассудка исполняло то, чему было обучено стараниями деда Магура - уклонялось от бросков ножей, а затем коротко и резко ломало чужие кости и вспарывало горло врагов. Отбросив третьего и последнего обладателя пистоля, Ичивари стер кровь с распоротой руки, с презрением фыркнул и сокрушенно качнул головой. Он помнил тошноту и боль первого отнятия чужой жизни. Умом - помнил. Но более не испытывал ничего подобного, лишая чужих врагов права пребывать в явленном мире. Он стал воином? Или он утратил полноту правой души и разучился уважать жизнь?

  Пуля свистнула у самого уха - тот, кто норовил зарезать женщину, вслепую выстрелил и едва не попал. Махиг нырнул в ночь, обошел карету, еще раз убеждаясь: поблизости нет новых врагов. Встряхнувшись, он сел и еще раз осмотрел руку, принюхиваясь и вслушиваясь. Почему так тихо? Вроде и лес он слышит, но что-то изменилось, ушло. Потому что крик Лауры иссяк, захлебнулся, с ним резко оборвалась и полнота асхи.

  Незнакомая женщина выпрыгнула из кареты одним движением, зашипела, путаясь в непомерно пышных юбках. Упала на колени, нащупала саблю и с тем же спокойствием недрогнувшей рукой всадила в живот воющего 'болтуна'... Ичивари отвернулся и побежал к лошадям: он слышал, как шуршат по траве башмаки слуги, пытающегося спасти жизнь, испуганно шепчущего молитвы, бесполезные для его пустой души.

   - Не надо, пусть его, он никому не опасен, - громко и внятно сказала незнакомка. - Я тебя видела, не уходи. И я знаю, кто ты. Хлаф подери, было бы дважды нелепо выжить тут, чтобы умереть там. Да не уходи же!

  Ичивари остановился, попытался выбрать правильный способ поведения, в отчаянии махнул рукой - все его решения на этом берегу получаются одинаково плохи. Пусть на сей раз выбирают другие. Махиг вернулся к карете, глянул на незнакомку, чуть кивнул.

   - Скоро буду. Меня звали, я должен идти.

   До Лауры он добрался в считанные минуты, уже не заботясь о тишине и даже наоборот, издали окликая арпу и уговаривая не бояться. Она лежала там же, по-прежнему обнимая мешок и постанывая, не помня себя, в тяжелом бредовом полузабытьи. Махиг виновато покачал головой, подхватил легкое тело, мешок, свою рубаху и штаны - и побежал к дороге. Незнакомка за время его отсутствия успела привести трех заседланных коней, прежде принадлежавших разбойникам. Теперь сидела на ступеньке кареты и уверенно, без суеты, перезаряжала пистоль.

   - Меня зовут Вики, - негромко сказала она, откладывая пистоль и принимаясь рыться в красивом мешочке, висящем на запястье. - Ей нужна соль, сейчас. Хлаф! Темно-то как... И времени нет. Эти крысы могут вернуться, вот что плохо. Или еще хуже: они могут понять, что все пошло криво и сообщить ему... Хлаф! Я поняла, что тебя надо искать тут, как только узнала про улов старого болтуна. Три тунца и ни одного следа крюка... - Добавила женщина, открывая маленький флакон и поднося к носу Лауры. - Кретин! Я едва успела его вразумить и отправить на новую большую рыбалку. До прибытия Хуана...

   - Костес! - жалобно простонала Лаура, цепляясь за шею Ичивари. - Костес...

   - Так, милочка, - строго сказала Вики, влепив увесистую оплеуху пришедшей в себя арпе и рывком отдирая её от махига, вынуждая встать на ноги и сердито грозя пальцем самому Ичивари, пытающемуся поддержать слабую арпу. - Жить хочешь? Молодец. Если мы отсюда уберемся быстро, мы все пока что будем жить. И ты, и Костес, и даже я.

   - Костес...

   - Десять золотых плачу, садись в седло и скачи, куда велю. Так тебе понятно?

   - Десять? - глаза Лауры распахнулись, страх на миг отступил перед недоумением.

   - Двадцать. В седло, живо!

  Лаура огляделась, почти осознанно и довольно уверенно шагнула к ближнему коню, вцепилась в кожаные ремни сбруи и повисла на них. Ичивари поднял её и устроил в седле. Проделал то же со второй женщиной и вскочил на коня сам. Нахмурился, разбирая поводья, которые на этой узде совсем не похожи на привычные... Вики выругалась незнакомо, явно на сакрийском, ловко нагнулась из седла, поймала рукой кнут, брошенный сбежавшим кучером, зло и сильно хлестнула по крупу сперва одного коня, затем второго. Кивнула, довольная результатом. И выслала в галоп свою лошадь. Лаура снова тихонько завыла от ужаса. Отвечая на её отчаяние, вверху, над темными кронами, заворочался ветер, неуверенно кашлянул гром - и тугие темные струи дождя рухнули на истомленный жаждой лес, делая ночь беспросветной... Ичивари большую часть скачки не запомнил: сперва он разбирал поводья, а затем пытался не дать Лауре свалиться на полном скаку. Арпа беспрерывно повизгивала, утратив остатки присутствия духа. Лес поредел, на опушку первой добралась Вики, огляделась, махнула рукой, показав направление и погнала всю группу через поле, опять держась позади и безжалостно нахлестывая лошадей. За полем пряталась лощинка, потом мимо быстро мелькнул перелесок, едва различимый за пеленой дождя - и впереди наметилась высокая каменная ограда. Вики резко и громко свистнула, ворота стали открываться - собственно, только по звуку и движению створок Ичивари их и заметил. Кони махом влетели в довольно узкий проем и захрипели, шатаясь и сразу переходя на шаг...