Вячеслав Грацкий - Цитадель

— Я же сказал, не существует ничего невозможного, — невозмутимо шелестел четками Владыка. — Ограничения — лишь в сознании.

— Рикерт!

Айрис спешила изо всех сил, то и дело пробуя встать, но предательские колени отказывались ее держать. Подгибались и руки, так что она нередко тыкалась лицом в пол.

Возле колонны стоял мрачнее тучи Марвин. Страх в его сердце устроил отчаянную борьбу с пытливым разумом ученого, понимавшим, что в лице Рика он может потерять бесценный материал… В конце концов страх победил. Маг поспешно нырнул за колонну.

— Рикерт, нет! — кричала Айрис.

Глядя в глаза Владыке, Рикерт как будто видел себя со стороны. И никак не мог поверить — он ли это? Почему он здесь? Почему острие клинка упирается ему в грудь? Почему он хочет принести себя в жертву? Почему он вообще хочет принести жертву? В сущности, сделать то, что делали все, кто приходил сюда до него?

Неужели жизнь Айрис важнее его собственной жизни? Даже не жизнь, а всего лишь человеческий облик?

Разве не от этого он пытался убежать раньше? От Хагена, когда он отказался пожертвовать своей совестью и честью? От войны, где он устал жертвовать друзьями, чувствами и привязанностями?

И не душевного ли спокойствия и умиротворения жаждал он, странствуя бездомным бродягой?

Он ведь почти достиг этого. Его перестали мучить кошмары. Его перестали беспокоить телесные и душевные раны. Ему казалось, что он обрел мир и покой. Неужели все это оказалось иллюзией? Которую Айрис разрушила походя…

И вот сейчас он готов отдать за нее жизнь. Что происходит с ним? Любовь? Разве это можно назвать любовью?

Это ведь просто долг. Старый невыплаченный долг. Вот только… Не слишком ли высока цена по этому долгу?

Вопросы теснились у него в голове, перебивая друг друга, но Рикерт не знал ответа ни на один из них. Он знал лишь одно. Он должен сделать все, что в его силах. И если не может победить Владыку, то должен…

«Остановись! — Голос, возникший в его голове, был подозрительно похож на голос Марвина. — Ты хочешь отдать жизнь существу, принесшему в жертву своих родителей? Ты хочешь стать его новой жертвой, на сей раз добровольной?»

Это была ужасная ошибка, но теперь в его силах ее исправить. Он может и должен избавить Айрис от участи демона!

«Но будет ли она счастлива? Сможет ли твоя смерть сделать ее счастливой? Смерть и счастье разной природы. Не делай глупостей».

Но он должен ее спасти!

«Нет! — вновь прозвучал голос. — Жертва не может спасти никого. Жертва — это смерть. А смерть и спасение разной природы. Остановись!»

Но есть ли у него выбор? Что еще он может сделать для нее?

«Ты должен сделать что-то для себя! Не для нее! Разве ты еще не понял? Человек не может жить ради кого-то. Человек может жить только ради себя. Иначе это не жизнь. Иначе это жертва. Жертва, длящаяся всю жизнь. А жертва — это смерть».

Но он должен…

«У тебя только один долг. Перед самим собой. А сказки о жертве оставь романтичным девицам и попам. И еще — Владыке. Именно ему нужна жертва…»

Но он должен помочь ей!

Рикерт сдавленно зарычал, замотал головой, как будто надеялся избавиться от сомнений и назойливого голоса, и резко вдавил клинок.

Айрис в очередной раз ударилась лицом об пол, а когда вскинулась, Рикерт уже оседал, пронзенный мечом.

— Рик!

В то же мгновение будто какая-то сила подбросила ее, ноги и руки словно перестали существовать, и Айрис в одно мгновение оказалась рядом с Рикертом. Их глаза встретились, а затем взгляд Рика начал стекленеть.

— Постой.

Дина дернула Проклятого за руку, и он остановился, нетерпеливо поглядывая на дверь в тронный зал. Огромная дубовая дверь была обита железом, украшенным гравировкой — на раскрытой ладони покоилось человеческое сердце.

— Знаешь, мне почему-то кажется, что если мы туда зайдем, мы больше никогда не увидимся, — тихо сказала Дина. — Никогда-никогда.

— Я должен убить его, — нахмурился он. — Там живет главный демон. Когда он умрет, погибнут и остальные демоны. И люди перестанут бояться.

— Люди всегда чего-то боятся, — вздохнула девочка. — Не демонов, так зверей. Или сеньора. Или разбойников. Мало ли.

— Он должен умереть.

— Но ведь ты ранен! — отчаянно воскликнула Дин. — Тебя едва не убили на мосту, ты и отдохнуть толком не успел.

— Он умрет.

Изрытый шрамами, замотанный бинтами, в изодранных одежде и доспехах, Проклятый выглядел немногим лучше покойника. Но достаточно было заглянуть ему в лицо, встретиться с горящим взглядом, чтобы понять — так оно и будет. Он уничтожит всякого, кто встанет на его пути.

— Да, я понимаю. — Дина сникла.

— Если хочешь, можешь подождать здесь.

— Нет, — помотала она головой. — Я с тобой.

Проклятый пинком отворил дверь и шагнул в зал. Следом прошмыгнула девочка, держась за его спиной. И тотчас позади гулко хлопнули двери. Дина испуганно ойкнула, налегла на створки, но те стояли незыблемо, точно вросли в пол. Девочка встревоженно обернулась к Акселю. И проглотила все, что хотела сказать. Во взгляде Проклятого бушевал настоящий океан ненависти. Те ярость и гнев, что так пугали ее во время схваток, не шли ни в какое сравнение с этим клокочущим адом.

И взгляд этот был обращен к Владыке. На остальных Проклятый даже не взглянул. Ни на Марвина, прячущегося за колонной, ни на Рикерта, лежащего в луже крови с мечом в груди, ни на рыдающую над его телом Айрис.

Он смотрел только на Владыку. А тот смотрел на Проклятого. Улыбка на губах Владыки потускнела.

— Доблестный воин. — Марвин выбрался из-за колонны и осторожно коснулся руки Проклятого. — Не мог бы ты оказать нам небольшую услугу — сломай эту дверь. Мы здесь как в ловушке.

Проклятый обжег его взглядом, словно бы маг оторвал его от архиважного дела. Не глядя взмахнул мечом, и дверь развалилась на куски.

— Благодарю!

Маг просиял, хотел было броситься вон, но Проклятый уронил на его плечо железную руку, и Марвин замер.

— Возьмешь ее с собой, — Проклятый кивнул на Дину, — и присмотришь. Понял?

— Конечно-конечно. — Маг поспешно схватил девочку за руку. — Я могу идти?

— Иди, — Проклятый отпустил его.

— Эй вы! Оба! — вскричала Дина, тщетно пытаясь высвободиться. — А меня никто не хочет спросить?

— Ты пойдешь с ним, — не терпящим возражений тоном сказал Проклятый.