Гай Орловский - Ричард Длинные Руки - принц-консорт

— Это бесполезно, — крикнул я. — Эти сволочи просто неуязвимы!

Он взглянул с высокомерием прирожденного лорда.

— А что, мне, урожденному воину, потомку героев, некогда завоевавших эти земли, смотреть, как в моем замке хозяйничают какие‑то твари?

— Они неуязвимы, — повторил я. — Там на входе ваш сенешаль попытался их остановить…

— И… что?

— Один только взглянул в его сторону, — сообщил я, — и тот рухнул замертво.

Он ответил резко:

— Возможно, я успею сразить хоть одного! Зато умру с мечом в руке, защищая свои владения!

— У меня есть план, — сказал я, — как перебить их всех!

Он взглянул с надеждой.

— Говорите.

— Но сперва нужно отступить, — сказал я. — И собраться. Чтобы ударить. Больно!

Он сказал с неохотой:

— Хорошо, сэр Ричард, командуйте. Вы столько одержали блестящих побед…

— Поднимемся на этаж выше, — предложил я. — И там выработаем план.

— Вы сказали, у вас он уже есть!

— Вчерне, — пояснил я. — А мы разработаем в деталях. Чтобы ни один из них не ускользнул от нашей справедливой и неукротимой. В смысле, неотвратимой и настигающей.

Он с неохотой, но доверяя моему высочеству, вернулся со мной на этаж, потом еще на один.

Я спросил быстро:

— Есть ли какие‑то тайные ходы в стенах?

Он пробормотал настороженно:

— Есть, но только один… Да и тот внизу. А там сейчас эти проклятые мародеры!.. И кроме того, сэр Ричард, а куда из замка уйти?.. Нам только драться!

— Драться будем на своих условиях, — заявил я. — Мы не должны уступать противнику преимущество только потому, что он нагло воспользовался внезапностью и незначительным перевесом в живой силе и технике! Технике исполнения, хотя она, на мой просвещенный взгляд, весьма корявая, неотработанная и неизысканная, что противоречит весьма и зело, так что это не рыцари, а как бы сказать… весьма!

Послышались шаги бегущего человека, Вирланд шагнул вперед с мечом в руке, но это оказался сэр Силендборг.

Запыхавшись, он выпалил:

— Первый этаж они осмотрели!..

— Убитых много? — спросил Вирланд.

— Только сенешаль, — ответил Силендборг с недоумением, — остальных хватают и заставляют смотреть себе в глаза! Я бы сказал, жуткое зрелище… Глаза у них, как у мерзких змей!

— И что потом? — спросил Вирланд с великим напряжением в голосе.

— Ничего, — ответил сэр Силендборг и развел руками. — Впечатление такое, что ищут кого‑то. Но почему так сложно?

Вирланд быстро зыркнул в мою сторону, помялся и ответил нехотя:

— Видимо, кто‑то умеет от них ускользать, это очевидно.

— И такие предосторожности? — воскликнул Силендборг в изумлении. — Окружили замок молниями, чтоб никто не выскочил, а потом вообще перенесли в этот ад… Даже не представляю!.. А еще этот кто‑то умеет, видимо, принимать вид других людей!

— Может, — возразил я, — не умеет.

— Тогда почему?

— На всякий случай, — пояснил я. — Они принимают все меры. Возможно, уже упустили его несколько раз.

Силендборг сказал нервно:

— Тогда да, будут заглядывать в каждую норку!..

Внизу все еще раздаются жуткие душераздирающие крики и постепенно приближаются. Мое воображение рисовало картины ужасающих зверств, но Силендборг все время твердил, что ничего не происходит, нужно успокоиться и выждать, что будет дальше.

Мне очень не нравилось, что он все чаще поглядывает в мою сторону. В его глазах читается неясное пока требование выйти и сдаться, чтобы не подвергать опасности весь замок со всеми его людьми, я же рыцарь и паладин, а если я не делаю это, то должен показать, что скрываюсь не из‑за трусости, а потому что придумал нечто, как всех этих сволочей разом взять и утопить.

— А если, — сказал я тихонько, — пробраться незаметно в холл, где уже проверенные?..

— И затеряться между ними? — спросил Вирланд, мгновенно все поняв.

— Да. Как они поступят?

Силендборг сказал с надеждой:

— Они могут решить, что либо тот, кого ищут, ускользнул, либо они окружили замок уже после того, как этот искомый покинул его, ощутив опасность… Есть такие, что чуют, когда их ищут и когда к ним приближается противник.

Вирланд буркнул угрюмо:

— Да? А если у них есть и другие варианты?

Я промолчал, мне понятно, что остальные варианты гораздо хуже, но сэр Силендборг спросил настороженно:

— Что за варианты?

— Уничтожить всех, — отрезал Вирланд.

— Господи!

— А что, — сказал Вирланд, — даже мы на их месте так бы сделали. Ну, конечно, не среди своих, а во вражеской крепости.

Силендборг сказал тяжело:

— Боюсь, мы для них даже ниже, чем враги. А так… вроде стада баранов. Или мельче, мельче…

— И чтоб зараза не пошла дальше… — проговорил мрачно Вирланд.

— Все стадо забивают, — закончил за него Силендборг.

Я сказал с нажимом:

— Все‑таки попытаюсь пробраться. Если схватят по дороге, вступлю в бой!.. И пусть узнают бой удалый, наш Ричардячий бой!..

Они подбодрились, уверенные речи всегда вселяют уверенность, какую бы глупость ни изрекали, потому политики всегда улыбаются во все сто акульих зубов и говорят вдохновенно о величии и культурном подъеме отдельно взятой нации.

Проскользнуть мимо драконидов не просто, их по двое на каждой стороне лестницы, а проверяют слишком многих. Я застывал, когда драконид поворачивался в эту сторону, а когда смотрел на других, делал короткий рывок и снова застывал.

Наконец выскользнул из сферы их зрения и на первом этаже, среди проверенной челяди, ощутил себя в относительной безопасности.

Сэр Силендборг и Вирланд, вдохновленные моим примером, тоже пробрались в зал на втором этаже, где чужаки закончили проверку, но если Силендборг, подражая мне даже в гримасах, проскользнул незаметно, то Вирланду рыцарская гордость не позволила двигаться скрытно, словно простолюдину. Он пошел во весь рост, как офицер под огнем противника.

Один из остроголовых вскрикнул, обращая на него внимание соратников. Вирланд, увидев, что его заметили и его хитрый воинский маневр раскрыт, не стал бежать и прятаться среди толпы, отважно обнажил меч и встал в боевую стойку.

— Сражайтесь, — закричал он страшным голосом, — твари!

Остроголовые раздвинулись, один быстро протянул к безумцу руку. С пальцев сорвалась короткая искра, слепяще — синяя и острая даже с виду.

Вирланд моментально замер, его тело стало серым, как мне показалось, окаменело, затем гранитный цвет уступил блеску металла.