Александр Рудазов - Рассказы из правого ботинка

Каширин коснулся дверной ручки и несколько секунд стоял так, не решаясь сделать последнего шага. Он знал - войдя в эту дверь, пути назад уже не будет.

Возможно, он бы все-таки передумал. Но тут по пустынной улице, как нарочно, проехал автомобиль. «Вольво» цвета мокрого асфальта - точь-в-точь такое же, как у Расяева. Витьки, дружбана…

Расяев встал перед глазами, как живой. Спортивная фигура, открытое лицо, белоснежная улыбка… Каширин воочию увидел, как он разводит руками и говорит с деланным сожалением: «Не в обиду, старичок… Сам понимаешь, у нас тут закон джунглей… Акелла промахнулся, извини…»

Эта его сочувствующая улыбочка стояла перед глазами Каширина уже третью неделю. Эта ночь - последняя и решающая. Завтра в полдень будет оформлена последняя бумага, и контрольный пакет фирмы окончательно уйдет дружбану Витьке…

Бывшему дружбану.

Подумав об этом, Каширин больше не колебался. Он решительно повернул ручку и вошел в антикварный магазинчик, о котором ему чуть слышным шепотом сообщили, что «там решают проблемы… да-да, и такие тоже!…»

– Еще посмотрим, кто из нас Акелла… - пробормотал себе под нос Каширин.

Над головой коротко звякнул колокольчик. Каширин прикрыл за собой дверь и замер на пороге, нерешительно осматриваясь. Внутри было не намного светлее, чем снаружи, но слабенькой лампочки все же хватало, чтобы разглядеть весьма необычный интерьер.

Да, лавка и в самом деле оказалась захудалой. Вещицы, пылящиеся в дряхлых витринах, не вызвали бы интереса даже у самого неразборчивого вора. Все равно что красть музейные черепки. Но посмотреть тут было на что…

Вдоль стен - шесть потускневших зеркал в бронзовых рамах. Из них одно треснутое, а другое разбито совсем - вон, на полу поблескивает забытый осколок. Кто бы ни отвечал за уборку этого помещения, с обязанностями он справлялся из рук вон скверно.

Первая витрина доверху набита старыми книгами. Некоторые, похоже, и в самом деле ценные - в кожаных и даже металлических переплетах. В обычных магазинах такого добра не встретишь.

Во второй мирно покоятся разнообразные шкатулки и ларчики. На некоторых все еще можно разглядеть резьбу и украшения, но большинство так потемнели от времени, что выглядят сплошными чернильными пятнами.

В третьей Каширин увидел старинное оружие. Впрочем, выбор не слишком богатый. Черное зазубренное копье, два древних кинжала, томагавк, скомбинированный с курительной трубкой, булава из китового уса, укороченный моргенштерн без шипов, катана в ножнах, проржавевшая насквозь шашка, сломанный штык с рукоятью из слоновой кости, кожаный кнут, праща и барабанный револьвер модели «Ремингтон».

В четвертой - фигурки и статуэтки. Глиняные, металлические, каменные, деревянные, стеклянные… Многие повреждены, у некоторых отсутствуют конечности или даже головы. Далеко не все изображают людей - есть животные, растения, мифические существа…

В пятой - ювелирные изделия. Вот эти, пожалуй, и в самом деле кое-что стоят - перстни, броши, серьги… Правда, большая часть - довольно-таки невзрачные, ни на что особое не претендующие.

В шестой - сувениры природного происхождения. Высушенные растения, чучела животных, амулеты из чьих-то когтей и зубов, даже человеческий череп.

Дальше Каширин рассматривать не стал, но в «Семерке пентаклей» хватало и других витрин, тоже заполненных самыми разными вещами и вещицами - кубки, блюда, перчатки, зонты, веера, трости, колоды карт, стопка картин, медный самовар, даже старинный граммофон…

– Я могу вам помочь, - еле слышно донеслось из-за потемневшего прилавка.

Прозвучало это не вопросом, а утверждением.

Каширин впервые обратил внимание на продавца. До настоящего момента он не замечал эту сгорбленную фигуру, облаченную в засаленное одеяние неопределенного покроя и расцветки. Лицо скрывалось под глубоким капюшоном, больше похожим на монашеский клобук. На виду оставались только кисти рук - тонкие, костлявые, с набухшими венами и такой желтой кожей, как будто их хозяин страдал сильнейшей формой желтухи.

– Я к вам от… - начал Каширин.

– Мне это неинтересно, - прервал его продавец. - Меня не интересует ваше имя, а вас не должно интересовать мое. Вы пришли ко мне - значит, я вам нужен. Вы желаете купить, я желаю продать. Все остальное неважно.

Его голос звучал болезненно и неестественно - свистящий, пришепетывающий, с придыханием.

– Купить… Ну что ж, это звучит… разумно, - признал Каширин. - Мне сказали, что вы решаете… проблемы. Щекотливые проблемы.

– Да, это верно. В чем заключается ваша проблема?

На миг Каширин заколебался. Но потом мысленно пожал плечами, решив, что хуже уже не будет, и принялся рассказывать все с самого начала. Сбивчиво, сумбурно, эмоционально, но все же стараясь не упоминать никаких имен и вообще не говорить ничего лишнего.

С Расяевым они вместе учились в институте, хотя и на разных факультетах. Дружили. А несколько лет назад начали совместный бизнес. Ничего особенного - в складчину приобрели лакокрасочный комбинат. Каширин занимался производством, Расяев взял на себя финансовую и юридическую часть.

Продукция пользовалась неплохим успехом, дела шли в гору. Денег со временем стало много. Каширин был доволен, Расяев - не очень. Ему хотелось большего, он все чаще заговаривал о расширении, привлечении дополнительных инвестиций, вел какие-то переговоры, притаскивал откуда-то все новые контракты…

Каширин - хороший производственник, но никудышный экономист - плохо разбирался в этой кухне. Зато он полностью доверял приятелю, поэтому спокойно подмахивал все бумаги, не слишком вникая в смысл написанного. Потом, когда выяснилось, что Расяев воспользовался его доверчивостью самым подлым образом, было уже поздно.

По сути, он, Каширин, собственными руками подарил приятелю свою половину бизнеса. И жаловаться не на кого. Все адвокаты, к которым он обращался, вникнув в обстоятельства дела, тут же скисали. Подписи на бумагах его? Его. Ну так какие могут быть претензии? Смотреть надо, что подписываешь. Тем более, что все сделки Расяев оформил так, что комар носу не подточит…

Официально Каширин расставался со своей долей предприятия по собственной воле, без всякого обмана или нажима. Да, вот так вот взял и совершенно добровольно переписал на лучшего друга большую часть имущества - исключительно по доброте душевной…

До завтрашнего полудня Каширин все еще остается совладельцем и техническим директором ЗАО «Каширас». После этого - станет безработным и неимущим. Конечно, квартира с машиной останутся, останутся кое-какие накопления в банке, но…