Анастасия Штука - Дар (СИ)

Оставшись одна, кормилица погибшей королевы утратила свою власть, ведь никто не поверил бы ее словам, сказанным против ставшего к тому времени Советником колдуна. А он не хотел власти, ведь до этого у него ее было хоть отбавляй. Хина покушалась на жизнь Лии, ставшей новой правительницей, стремясь погубить и ее и не рождённого младенца, но Райнир помешал ей. Не знаю, почему он не уничтожил ее сразу. Мне он позже сказал, что не хотел, чтобы у меня не осталось никого, кто любил меня. А тебя — тебя он обожал с той минуты, как ты появилась на свет, привязался с того момента, как Лия, всегда такая добренькая и милая, сунула тебя ему в руки… А он размяк, как дурак…

И все это время, пока мы росли, не позволял никому причинять тебе боли. Нет, он и меня всегда защищал, учил, наставлял. Наставлял и учил, пытаясь сделать из меня достойную королеву. А я росла, и влюблялась в него, отдавая свое сердце и душу. А он смотрел только на тебя, видел лишь тебя. И я возненавидела и его… Хина говорила, что ты будешь мешать, а я, я не верила, поначалу. А потом меня вышвырнули из дворца, а он выкинул раздетую из своей постели.

Как в тот момент я презирала вас всех: я поклялась отомстить. И отомстила, — безумный смех сорвался с ее пересохших губ, заставляя застывшую Зиберину вздрогнуть от неожиданности, — я лелеяла эту ненависть, разжигая ее, как огромный костер. И вот, я вернулась, а там ты — такая прелестная и гордая принцесса, состоящая из одних достоинств. Тебя превозносили до небес, а я все не могла придумать достойную кару для тебя… А потом, Хине на ум пришла потрясающая идея. Мы выждали подходящий момент, когда ни тебя, ни Райнира не было в Ривиаре, и убили нашего отца и твою мамочку. Это было так просто: нанять людей, которые устроили их смерть под видом несчастного случая…

— Нет, — Зиберина отчаянно замотала головой, отказываясь верить услышанному, — нет…

— Ты так чудесно сходила с ума, обвиняя во всем Райнира, а он так трогательно пытался тебя утешить. Подставить его было не сложно, люди уже замечали за ним необычную силу, и ты с легкостью поверила всему. Он нашел всех убийц, погибла и Хина, а меня он наказал по-другому, подарив вечные муки рядом с ним… Но это того стоило, ты столько всего сказала ему в тот день, что он ожесточился, а сила, сдерживаемая долгие годы, просто сводила его с ума.

Он отнял у меня корону и власть, забрав тех, кто действительно любил меня, но ты… ты потеряла намного, на целый мир больше, чем я… Ты прокляла и сбежала от единственного оставшегося у тебя человека, любящего тебя больше, чем жизнь. Вот что я хотела сказать тебе на прощание, сестренка. Это я убила твою мать и нашего отца, я много раз подсылала убийц и к тебе… И я так счастлива, что ты осталась одна — ведь теперь и Райнир наконец-то отвернется от тебя, если он все еще жив…

Бросившуюся к безумно смеющейся сестре Зиберину перехватила Хале, которую сотрясала крупная, нервная дрожь.

— Не надо, не надо… Пусть она умрет, дай ей умереть самой…

Зиберина с отчаянным криком вырывалась из ее рук, чтобы добраться до женщины, истерический хохот которой сменился сильным удушьем и жуткими хрипами. Хале закрывала ей обзор, не давая увидеть, как судорожно хватая воздух, не в силах вздохнуть, страшно заканчивает последние минуты своей проклятой жизни Маара, наследная принцесса Остианора, ставшая не королевой великого народа, а его проклятием.

Сдерживающая ее ведьма внезапно обмякла, без сил оседая на пол, выпуская ее из сильных объятий. Зиберина с трудом дошла до стены, опираясь на нее и спиной, съезжая по каменной кладке вниз, на пол. Осознание невыносимым грузом рухнуло на нее, накрывая волной отчаяния. Закрыв трясущимися руками лицо, она пыталась справиться со страшной и разрушающей силы словами, что продолжали звучать в ее голове, раз за разом, доводя едва не до сумасшествия.

Ее родная сестра хладнокровно убила не только их общего, родного отца, но и ее мать, чтобы захватить власть. Ужасной ложью заставила ее поверить в то, что все эти жуткие преступления совершил Райнир. Изгнала ее из родной, раздираемой войной на части, страны, которой она была так нужна. Заставила долгие годы метаться по миру в поисках покоя, проклиная захватившего власть мужчину, которого считала мерзким и отвратительным монстром, относясь к нему лишь немногим лучше, чем к грязи под ногами.

Да, месть мертвой Маары удалась: дикое, безумное чувство стыда и раскаяния пожирало ее, заставляя сжиматься в комок, пытаясь спрятаться от ударяющей, словно острые кинжалы боли, точно попадающей прямо в сердце… Боги, как много она совершила, поверив своей сестре… Из-за ее слепоты сошедшей с ума принцессе удалось так легко избавиться от мешающих ей врагов: она сама расчистила ей путь, веря в каждое лживое слово.

Но если ее родителей уже невозможно было вернуть, то ее вина перед Райниром была безмерной. Она привыкла во всех грехах винить его: за спинами подосланных убийц для нее всегда стоял он, в гибели ее семьи был виновен он, разрушил страну — он…

А на самом деле он защищал, как мог, короля и королеву, ни раз спасал ее саму, вытащил из смуты королевство, возрождая его величие и могущество… Столько лет любил ее, не пытаясь отрицать свою вину, зная, что Зиберина никогда не поверит, что все это совершила ее сестра, которую она считала слабой и ведомой им…

— Боги, за что мне это…. За что???

Она не смогла пересилить себя и пойти на похороны сестры: скончавшуюся Маару торопливо облекли в саван и без всякой помпы похоронили в дальнем конце городского кладбища, подальше от любопытных глаз.

Несколько дней потребовалось раздавленной и полностью уничтоженной Зиберине, чтобы немного успокоиться и прийти в себя. Страшное осознание собственной многолетней слепоты жестоко терзало ее душу, и без того истерзанную и истекающую кровью после того, как Маара открыла ей глаза на жуткую тайну, которую терпеливо хранила столько времени, только затем, чтобы бросить ее в лицо ненавистной сестре, желая нанести удар побольнее. И ей это удалось: от его силы невозможно было продохнуть. Как бы она не пыталась примириться с неизбежностью, ведь менять что-то было слишком поздно, муки совести безжалостно кололи ее своими острыми и ядовитыми шипами, отравляя жизнь. Непосильная ноша безмерной вины рухнула на ее плечи совсем неожиданно, заставив согнуться под гнетущей и медленно убивающей тяжестью.

Первым порывом, охватившим ее, было практически непреодолимое желание как можно скорее сбежать из дворца в лес, к горам, чтобы позволить себе спокойно и без лишних свидетелей пережить случившееся. Но она сама прекрасно понимала, что это будет всего лишь трусливое бегство от трудностей. Она много раз видела, как раненые звери из последних остающихся у них сил отчаянными рывками уползают в свою норку, чтобы там зализать и залечить нанесенные раны. Но Зиберина прожила на этом свете слишком много лет, чтобы позорно повернуться к настигнувшей ее расплате и сбежать. Она справилась с такими бедами, которые давно бы уничтожили человека с менее сильной волей и крепким духом. К тому же, она просто не могла бросить тех, ставшими ей дорогими и близкими, людьми, которые всеми силами пытались ей помочь, отдавая всех себя. Разве она преодолела столько преград на своем пути только для того, чтобы снова прятаться вдали от мира, вновь отказываясь от того, что предлагала ей жизнь.