Кристофер Сташеф - Зачарованный книжник

— Да, таковые всегда возможны. Но здесь, из-за энергетики места они могут оказаться поистине смертоносными. Именно поэтому я решил воздвигнуть стены, чтоб оградить окружающую местность.

— А какого рода исследования вы планировали проводить? — продолжала допытываться девушка.

— Ну, меня всегда интересовали агрокультуры. Я мечтал найти пути замедления роста сорняков и ускорения — полезных злаков. Таким образом удалось бы частично решить проблему голода, — начал перечислять Грегори. — Кроме того, конечно же, борьба с многочисленными болезнями, вернее даже, методы предупреждения их. Возможно (хотя и сомнительно) удалось бы придумать, как заставить знать преодолеть свои разногласия и умерить честолюбие, чтоб призрак войны больше не маячил на горизонте.

Юноша перевел дыхание, намереваясь продолжать свой список.

— Довольно! — вскричала Алуэтта, дрожа от возбуждения. — То, что вы говорите, звучит так многообещающе! Наверняка, там есть какая-нибудь, хоть малая возможность и для меня искупить содеянное зло. За работу, господин чародей! Давайте скорее заканчивать строительство, чтоб можно было приступить к нашим изысканиям. Клянусь, я буду для вас помощницей и подмастерьем! Но учтите, вас ждет рабский труд, иначе в один прекрасный день ваша ученица превзойдет вас!

Грегори с сияющими глазами заключил ее в объятья.

— О, на этом пути у нас будет много работы и много открытий! К сожалению, замыслы рождаются в моей голове не по заказу, а когда им вздумается. Приходится сидеть и ждать удачной идеи. Теперь вы, любовь моя, будете меня вдохновлять!

От неожиданности девушка поперхнулась, но тут же рассмеялась:

— Ага, и стану вашим надсмотрщиком!

Грегори поцелуем закрыл ей рот.

Спустя какое-то время она оттолкнула юношу со словами «За работу!» и отправилась на поиски нового хвороста для изготовления магических блоков. — Грегори проводил ее сияющими глазами.

К концу дня башня высилась уже на тридцать футов, хотя все еще оставалась без крыши. Похоже, и эта ночь будет хлопотной для птичек и пчелок в лесу!

На следующий день занятый работой Грегори становился все более грустным и молчаливым, его мысли блуждали невесть где. Алуэтта было вознегодовала по этому поводу, но затем несколько раз поймала его виноватые взгляды, которые юноша тайком бросал на нее.

Продолжая сплавлять молекулы в заготовленных ветках, она почувствовала закипающий в душе гнев. Все ясно, он ничем не лучше других мужчин! Выглядел нежным и страстным, пока не получил свое, а теперь дает выход дурному настроению! Очевидно, терзается сознанием совершенного греха, в соответствии со своими пуританскими взглядами, и ищет случая сбежать от нее!

И черт с ним, пусть бежит! Алуэтта сама закончит строительство и приступит к запланированным исследованиям. Она яростно продолжала формировать и укладывать блоки, кипя от бессильной злобы и проклиная вероломство всего мужского рода.

Таким образом, когда Гвен и Корделия объявились с визитом, они застали обоих за строительством башни.

Молодые люди не разговаривали, атмосфера была до предела насыщена гневом и отчаянием.

— Б-р-р! — содрогнулась Корделия, как только они с матерью приземлились. — Что это такое? Размолвка наших любовничков?

— Похоже, страсти схлестнулись здесь не на шутку, — нахмурилась Гвен. — Будь добра, отвлеки внимание женщины, пока я попытаюсь выведать правду у своего сына.

Кивнув, Корделия направилась к Алуэтте.

Чем ближе подходила она к матовым стенам, тем больше поражалась размерам строения. Алуэтта, чье одиночество было нарушено, недовольно вскинула взгляд, но при виде Корделии на лице ее появилось виноватое выражение. Перед ней была девушка, которую она в свое время собиралась лишить жизни и всего, что эта жизнь обещала: открытий, любви, радостей материнства. И эта девушка была не старше ее самой!

— Грандиозность замысла прямо-таки потрясает! — признала Корделия. — И для чего вы строите ее?

— Для его исследований, — кивнула в сторону Грегори Алуэтта. — Он собирался строить для себя простой дом, но, решив разделить с ним его уединение, я настояла на некоторых элементах роскоши.

— Так вы планируете жить здесь только вдвоем, в полной изоляции от остальных людей? — недоверчиво спросила Корделия.

— Так предполагалось, — поджала губы Алуэтта. — Вначале Грегори был не против моего общества и моей помощи в поисках решения мировых проблем. Хотя сейчас, похоже, он придерживается иного мнения.

— В самом деле? — Корделия не могла не почувствовать негодования собеседницы. — Вы хотите сказать, что он принимает все ваши дары без малейшей радости или благодарности?

— Нет, — запнулась Алуэтта. — До сегодняшнего дня мне казалось, Грегори вполне доволен моим присутствием.

— Доволен? — Корделия и сама начинала злиться на брата. — А он признавался вам в любви?

Помолчав, девушка вынуждена была признаться:

— Да, несколько раз.

— Рада слышать, — кивнула Корделия. — Нам-то он рассказывал о своей любви к вам! Несчастной любви, как он считал, ведь Грегори не рассчитывал на ответное чувство. Подумайте, мадемуазель, неужели бы он охладел, получив такой подарок от судьбы?

— Похоже на то, — мрачно ответила Алуэтта.

— А он знает о вашей любви? Вы говорили ему об этом?

Прежде чем ответить, Алуэтта задумалась.

— Ну, нет… Но и без того я дала ему все доказательства моей любви. Любому мужчине этого было бы достаточно!

— Но только не заучившемуся школяру, который понятия не имеет о своей мужской ценности! — возразила Корделия.

— О, но Грегори замечательный любовник! — вспыхнула Алуэтта, но тут же смутилась:

— То есть… Я не то имею в виду…

— Не стоит, — усмехнулась Корделия, — меня вовсе не шокирует ваше признание. Да и сестринской ревностью я не страдаю. На самом деле ваши слова меня успокаивают и радуют!

Затем улыбка ее угасла.

— Я достаточно хорошо знаю брата, и не могу поверить, что он так страстно желал вашей любви и разочаровался, едва получив ее! Здесь что-то другое! Пойдемте спросим его!

Алуэтта в тревоге встрепенулась, но ее собеседница уже решительно шагала прочь.

— О нет! Не надо! — бросилась за ней девушка. — А вдруг он не желает меня больше видеть?

— Тогда лучше узнать это прямо сейчас, — Корделия была непреклонна.

— Но если он скажет это, то я не смогу больше оставаться здесь!

Корделия не верила своим глазам! Неужели это была та самая женщина, которая без малейших колебаний собиралась отбить у нее Алена, а возможно, и лишить ее жизни!