Ольга Болдырева - Без души

Девеан давно спал, а Ирэн лежала, подтянув острые коленки к животу, рассматривала пятнышко на простыни, слушала спокойное дыхание надзирателя и мяла в маленьких ручках край одеяла, словно хотела порвать ткань. Снова соврала… Бездна, как же ей надоела эта непонятная игра, эта странная роль.

Как же ей надоело врать!

Ещё немного и все изменится. Можно будет скинуть с себя маску, улыбнуться и просто жить. Если конечно, память не помешает. Она сделала всё именно так, как он ей сказал. Правильно? Больно…

А в сознании пестрой круговертью слова.

— …Вот теперь всё, как надо?

— Да, родная, ты все сделала правильно. Скоро он приведет Алевтину. Должен привести. А та наверняка успела подстраховаться, наверное, через Эрика. Что случилось, родная? Вот, возьми платок, вытри слезы. Я не передумаю, не пущу тебя. Не надо. Зачем тебе идти за мной в Бездну? Там холодно и нет ничего, кроме пустоты. Тебе дали второй шанс, родная, используй его. Живи.

— Нет… не хочу. Что я буду делать? Что скажу?

— Соврешь, родная. Мы все уже давно привыкли врать. А Девеан, он надежный. Он спасет тебя, а если нет — там тоже будет пустота. Не бойся ее. Скажи, что устала. Ты ведь устала, да? Вот видишь — это правда. Скажи, что больше не любишь меня, никогда не любила. Зачем мне твоя любовь? Я ничего не чувствую, а если ты пойдешь за мной, тоже разучишься и потеряешь смысл. Не надо. Скажи, что не хочешь идти за мной, что передумала. Соври, что боишься безумия. Да, я тоже всем лгу, даже себе. Это очень просто. Каждый раз получается все лучше и лучше. Девеан поверит. Тебе невозможно не верить. А еще скажи, что забудешь меня. Упрямая. Не мотай головой, забудешь. Все забудут. Только не называй свою дочь Эллин, хорошо? Не плачь… Пойдем. Надо подготовиться к последнему раунду.

Пойдем, родная. У нас ещё осталось немного времени…

Ирэн уткнулась носом в подушку, укусив её угол, чтобы не закричать. Но как же Серег был прав! Она до смерти боялась безумия и холода пустоты. И так хотела попробовать, какого это — жить нормально. Чтобы, засыпая под шум дождя рядом с любимым мужчиной, не думать, чем завтра кормить семью; не просыпаться от собственного крика, путаясь в слишком реальных кошмарах. Чтобы, встречаясь взглядами, не тонуть в чужом отчаянье. А по утрам слышать детский смех.

Теперь у неё будет все это. Кроме него… только маленький кусочек янтаря.

А Серег обязательно добьется своего, выиграет. И у творца, и у Бездны.

Только от этого знания еще сильнее хотелось кричать.

Когда‑нибудь:

…Я не успел дочитать конец. Изображение поплыло, раздался скрип открывшегося окна и вежливый кашель. Алеша вскочил на ноги, схватив со стола ножницы. Но нападать гость не собирался. На подоконнике сидел тот самый странный мужчина из библиотеки. Сейчас он выглядел именно так, как в видении — мальчишка со смешными разноцветными волосами. Сложно было поверить, что это странное существо — будущий отец Девеана.

— Привет! — гость аккуратно сложил огромные черные крылья за спиной и спустился в комнату, — Прости, что так, но времени у меня мало. Решил должок отдать. Раз уж тётушка проговорилась, надо хоть кому‑нибудь причинить добро. Ты как?

— Кто ты? — голос обрата охрип, а Леша беспомощно выставил перед собой бесполезные ножницы.

— Неважно, — парень одним движением приблизился к Леше и дотронулся до его лба, — всего лишь возвращаю потерянную память. Прощай! — и, помахав рукой, гость выпрыгнул из окна, в падении раскрывая полотна крыльев.

Но брат уже не обращал на него внимания, он рухнул на пол, сжимая голову руками.

— Это было по — настоящему… книга… Сережа, ты обманул меня. Что же делать?

Изображение снова поплыло, но я успел увидеть, как брат, словно получив неслышный ответ на свой вопрос, кинулся обратно к компьютеру, принявшись удалять фрагменты текста.

…И снова комната. И за окном опять осень, только ранняя — год прошел. И брат изменился: похудел, осунулся. Взгляд тоже изменился — холодный, жесткий. Леша прошел в комнату, неся в руках красиво упакованную посылку, сел на кровать. Несколько минут просто смотрел в одну точку, словно собирался с мыслями или пытался побороть что‑то внутри себя. Потом порвал пакет, достав лежащие в нем книги. Подойдя к нему, я сел рядом, смотря, как Леша бережно перелистывает сероватые страницы. На последнюю упало несколько слез, и брат тут же отвернулся, злясь на самого себя за постыдную слабость.

Я же смотрел только на последнюю строчку:

"И люди смеялись, веря в то, что теперь все будет хорошо…".

Дальше текст обрывался.

Сейчас:

— И не нужно, — улыбнулся Единый.

Вокруг меня снова оказался зал, замершие творцы, Бездна. Будущее ещё не произошло, но я знал, что все случится именно так.

— Сказки должны заканчиваться словами: "…и жили они долго и счастливо", на то они сказки. Не стоит переворачивать страницы и спрашивать, что же стало дальше. Нужно закрыть книгу и верить, что все было хорошо. Ты ведь знал, что так получится?

— Надеялся, что мне удастся провести собственную игру. Они не относились ко мне серьёзно. Интересная игрушка — все, что видели во мне. Безвольная, бездушная. Ошиблись, в который раз…

Единый покачал головой.

— Я знал, что ты откажешься от души… но даже если бы ты и согласился, я не смог бы вернуть тебе твою душу. Новую, запросто. Но не прежнюю. Ты так умело игрался словами, и пафосными фразами, но ничего и не понял. Хочешь я скажу тебе, почему ты не испытывал страха и так легко играл свою роль? Ты был уверен, что твоя душа осталась неприкосновенной и эта грязь не запятнает ее. А Ирэн так и не решилась сказать, что этой души нет. Ты умрешь, мальчик Сергей. И от тебя не останется ничего, так же как от того маленького мира, что ты разрушил. Тебя забудут. Творцы сделают все, чтобы вычеркнуть эту досадную ошибку из всех воспоминаний.

Я вздохнул, не став уточнять, что все понял давно. Если им приятнее думать о моих заблуждениях — так тому и быть. Эта маленькая вечность подходила к концу.

Вот — вот Единый создатель извинится, и Время вернет своему ходу резкость и неотвратимость.

— Книги хватит, спасибо. Знаешь, мне совсем не страшно. Прощай, Единый.

— Прощай, Сергей.

Бездна встрепенулась, словно смогла уловить, что пропустила что‑то очень важное. Но я ничего ей не сказал, наблюдая, как в зале появляется Алевтина. Она сменила тунику на потертые джинсы и мужскую рубаху, будто пришла не на казнь носителя Бездны, а на встречу хороших друзей. В руке женщина держала чуть светящийся нож, даже из своего круга я чувствовал, что он пропитан силой Времени.