Янтарина Танжеринова - Драконьи долги (СИ)

У драконов твёрдая шкурка, но очень нежная сердцевина, вот в чём беда. Поэтому они относятся друг к другу… бережнее, стараясь не причинять боль понапрасну. Люди так не умеют. Слишком привыкли ранить друг друга словами и действиями… не могут они иначе, никто из них. И ей не следовало бы об этом забывать. Так нет же, разнежилась, расслабилась, сбросила надёжную броню своей вечной настороженности… вот и получила.

Не стоило и ввязываться в это… болото любви, чтоб ей!.. Выдранная из души привязанность к человеку дороговато обошлась. Ранка теперь долго кровоточить будет… очень долго.

Лето началось прескверно.

Праздник начала нового сезона оказался подпорчен обложными дождями, да и в первый день календарного лета дождь моросил не переставая. Небо хмурилось, пухлые серые тучищи висели совсем низко, непрерывно оделяя землю под ними всё новыми и новыми порциями противной холодной мороси. Такая погода держалась только в Дилиании и в Эстиссе, на всём остальном континенте она была вполне сносной. По крайней мере, в тех местах, где успела побывать Айриэ, совершая с помощью порталов контрольный «обход» и «облёт» Аэданира.

К полудню первого числа первого Летника Айриэннис вернулась в свой дом. Послала Юджису короткое послание, что будет какое-то время недоступна для связи — чтобы друг не волновался. Потом активировала специальное заклинание, защищающее её от прилёта «письмоносцев». Мир со всеми своими проблемами прекрасно без неё обойдётся, а она слишком устала. Ей срочно требовался отдых.

И видеть никого не хотелось. Здесь, в лесу, под охраной защитных заклинаний Айриэ вполне могла рассчитывать, что её никто не потревожит. Заклинания отведут чужих от её владений, заморочат голову, не позволят отыскать её дом случайным людям. Конечно, ещё имелся стационарный портал в Фиарштад, который Айриэ создала для собственного удобства и для мастеров, занимавшихся ремонтом её дома. Но гномы без приглашения в гости не явятся, разве что острая нужда возникнет в присутствии Айриэ.

Грустно, холодно.

На душе пусто, и будто такая же морось, как за окном. Противная, монотонная, надоевшая донельзя. Но если дождик на улице пройдёт, то эта глухая тоска не скоро уляжется… Впрочем, Айриэ собиралась положить себе ещё пару-тройку дней на гнусное настроение, а после — хватит. Займётся чем-нибудь полезным, уж она найдёт, чем именно.

Попав домой, она нашла в себе силы лишь доползти до ванной комнаты, а после — до постели, так сильно вымоталась за двое с лишним суток бодрствования. Отсыпалась она долго, до следующего утра.

Вечером второго дня лета разыгралась буря такой силы, какую и поздней осенью нечасто увидишь. Ветер не завывал — ревел, как в открытом море, ломал сучья и целые деревья, бешеные вспышки молний выхватывали из темноты кусочки окружающего леса, дождь барабанил по крыше и исхлестал стёкла потоками воды. На стенах, крыше и стёклах стояли защитные заклинания, так что, даже свались на дом огромное дерево, оно не причинит вреда. А высовывать нос наружу нужды не было, всевозможных запасов у Айриэ хватит, чтобы зиму пережить, не то что несколько дней ненастья.

В доме было холодно, сыро и неуютно. Пришлось разжечь камин внизу в гостиной и активировать нагревательный камень в подвале, в большой печи, которая грела воду в трубах, проведённых по всему дому. Собственно, и в камине нужды не было, в доме быстро стало сухо и тепло, но с живым огнём тосковать и предаваться унынию гораздо приятнее, как иронично признавала драконна. А если серьёзно, то мягкое кресло, тепло, полумрак, уютное потрескивание дров в камине, лёгкий запах дымка и бокал золотистого эльфийского вина лечили от хандры гораздо лучше иных возможных средств. Даже завывания ветра в трубе и громовые раскаты не мешали, создавая этакий подходящий фон для её скверного настроения.

Вечер тянулся себе потихоньку, Айриэ слегка перекусила, потом сварила глинтвейн — как она любила, с густым терпким красным вином, виноградным соком, мёдом и пряностями. Кувшин с напитком стоял рядом на столике, защищённый заклинанием, чтобы не остыл. Серебряная кружка приятно грела ладони, на языке перекатывалась пряно-медовая сладость, тёплой вуалью обволакивая горло и мягко проскальзывая внутрь. Драконне было почти хорошо, ноющее чувство в душе притихло и не напоминало о себе лишний раз: и не заметишь, если не расковыряешь рану специально.

Стук в дверь ворвался в этот вполне сносный вечер непрошеным вмешательством. Айриэ сначала изрядно разозлилась на то, что её посмели потревожить, когда она ясно дала понять, что не желает видеть вообще никого. И только потом она с тяжёлым чувством поняла, кто стоит за дверью. Он единственный смог бы преодолеть её защитные заклинания — просто потому, что давно воспринимался её собственной магией как свой. Потому и прошёл… на упрямстве своём распроклятом. И какие гоблины пупырчатые погнали его в путь в такую погодку?..

Айриэннис шла к двери неохотно. Не открывать — нелепо, открыть — муторно.

Она неслышно вздохнула и старательно защитилась от… чужих эмоциональных выплесков, прежде чем толкнуть дверь.

Он стоял на крыльце, чуть сгорбившись и засунув руки в карманы своей «наёмнической» куртки. В ярком свете магического фонаря были хорошо видны и тёмные тени под серыми измученными глазами, и заострившиеся скулы, и складки у губ. Волосы мокрыми потемневшими сосульками липли ко лбу, расстёгнутая куртка не спасала от дождя и ветра, так что промок и продрог он, надо полагать, знатно.

— Айрэ… — хрипло, с трудом выговорил он и умолк. Только смотрел своими тёмно-серыми глазищами со слипшимися стрелками ресниц.

Он пришёл сюда, точно зная, что проиграет. Но не мог не прийти, потому что привык бороться до конца.

Смертник, готовящийся выслушать свой приговор.

В душе Айриэ всколыхнулась злость, старательно затолканная обратно. Ладно, она же не изверг, чтобы выгнать его в такую погоду, пусть переночует в доме, а утром убирается прочь.

Она молча ухватила его за плечо и затащила в дом. Фирниор не сопротивлялся, но в холле остановился, с сомнением глядя на оставляемые им грязные следы. С его одежды текло прямо на блестящий светлый деревянный пол.

— Плевать. Раздевайся, — буркнула Айриэ и спохватилась: — Только сначала свою лошадь в конюшню отведи.

— Конь испугался, сбросил меня и убежал, ещё когда буря только началась. Молния совсем рядом ударила, — равнодушно объяснил он.

То есть он ещё и пешком шёл миль десять? В такую бурю?!. Айриэ только головой покачала. Да, видно, ему очень хотелось дойти…

Фирниор часто и сильно вздрагивал от холода. Куртку, мокрую насквозь, он сбросил прямо на пол, постеснявшись повесить на вешалку. В его сапогах явственно хлюпало, и он стянул их вместе с носками, оставшись босым. Айриэ молча швырнула в него заклинанием сушки, так что его штаны и рубашка «задымились», исходя паром. Да уж, толку от зачарованной от промокания куртки, если при этом её не застёгивать…