Александра Мороз - Пророчица

– Только не забывай, дорогая моя, что этот ритуал еще и верность блюдет. Не влюбись в кого-нибудь ненароком, а то страдать будут все, – Кара действительно волновалась о ней, поняла Софья после этих слов.

– Я… постараюсь.

Кара проводила ее до комнаты и ушла, оставив Софью в одиночестве. Девушка осторожно заглянула за дверь и вошла, убедившись, что комната пуста: разговаривать с кем бы то ни было сейчас, она была не в состоянии. Софья долго стояла под душем, смывая с себя боль, страх и просто отчаяние. Постепенно она успокоилась и вновь начала адекватно мыслить, и тут же ей на ум пришла старая мудрость о том, что лучший способ отвлечься от проблем – заняться делом. Собственно, дел у нее впереди маячило столько, что об их наличии в жизни можно не волноваться. Софья улыбнулась своему отражению в зеркале и вышла из душа. Что ж, все что можно и нельзя она за этот вечер уже сделала, так что стоило набраться сил к следующему трудовому дню. Иллюзий на счет того, что день будет прост у нее не было и в помине.

Новое утро завертело ее в нестройном хороводе срочных «надо», так что времени на самокопание и прочую рефлексию у нее попросту не было. Не появилось оно и в ближайшие две недели, когда у нее не было ни единой свободной минуты: представители кланов хотели, чтобы все их вопросы и проблемы были решены как можно скорее. Так что Софья полностью погрузилась в дела, что давало ей возможность игнорировать своего так называемого мужа. Единственное, на что у нее всегда хватало сил – это на звонки родным, видеться с которыми у нее не было возможности.

Впрочем, к концу третьей недели ее пребывания в роли Пророчицы у Софьи наконец-то возникла идея, как можно безболезненно решить одну из проблем, на которую раньше она закрывала глаза и обещала себе: «подумать потом». Девушка забралась с ногами в кресло и сосредоточилась.

«У тебя получилось», – шепнуло ей Сердце, когда от усилий у Софьи начала болеть голова.

«Спасибо!» – мысленно поблагодарила она и позволила себе расслабиться.

Минут через пятнадцать, когда девушка вышла из душа и уже собиралась попросить у кого-нибудь из местных домовых принести ей чаю, дверь в ее комнату распахнулась и на пороге возникла Кара.

– Твои выходки?! – уперла руки в боки оборотень.

– Мои, – улыбнулась довольная Софья, теперь у нее не было сомнения в том, что все задуманное удалось.

– Но как? Это же невозможно! – заявила подруга, проходя в комнату.

– Сила моя в вере моей, как сказало Сердце. Вот и получилось. Пожалуй, желание подарить родным долгую, почти бесконечную жизнь, которой располагают все обладающие силой, была моей тайной, самой заветной мечтой.

– Здорово! – ответила Кара. – Поздравляю, ты молодец.

– Спасибо. И, Кара, мне это было очень необходимо.

Кара вышла от подруги в состоянии близком к состоянию аффекта. Она как-то не задумывалась раньше о том, что у Юны родители смертны. Насколько же страшное на самом деле слово «смертны». Жить столетиями, зная, что такова судьба и ее не изменить – жестоко. Но в отличие от многих у Пророчицы есть сила, чтобы изменить судьбу. И Юнона ей воспользовалась. Кара никогда бы не стала упрекать подругу, зная, как это больно терять кого-то близкого. Она не простила Буйгорду смерти отца. У врага Кары было конкретное лицо и конкретно действие, за которое можно было мстить. Но она терялась и не знала, чтобы стала делать, если бы ее отец умер от старости. Просто и неотвратно.

Собственно, чувства чувствами, а у нее теперь прибавилось работы, которую требовалось выполнить немедленно. Во-первых, найти хороших и лояльных наставников для родственников Пророчицы, а во-вторых, придумать как аккуратно, чтобы не вызвать общественного резонанса, подать это известие на сумеречной стороне мира. Задачи, мягко говоря, не легкие и быстро решиться не могли по определению. Поэтому она и не удивилась, вернувшись в свои покои ближе к полудню. Хотелось одного – спать, и Кара не стала себе в этом отказывать.

Вообще последнее время у нее было слишком мало свободы. Кара, конечно, понимала на что шла, становясь Говорящей за Оборотней, но все равно было тяжело. И больше всего беспокойств и неудобств создавала ей как раз правящая чета. Оборотню уже опротивело быть посредницей между Юной и Велесом, но других кандидатов на этот, весьма незавидный, пост у нее попросту не было. Единственное, что хоть как-то успокаивало, так это то, что Кара преспокойно большую часть общения с новоявленным Правителем скинула на возлюбленного, а не металась между Юной и ее нерадивым супругом.

Было еще одно обстоятельство, из-за которого Говорящая за Оборотней чувствовала себя не в своей тарелке. Вообще, следовало поговорить об этом с Юной еще дней десять назад, когда природные катаклизмы только начались, но… Кара никак не могла найти нужных слов, да и надеялась в душе, что эти двое ненормальных наконец-то помирятся. Оборотень, как оказалось, весьма наивно полагала, что Юна простит и смирится, под действием своей любви, но ничего подобного не произошло. Еще больше злило Кару то, что Велес не предпринимает никаких попыток наладить отношения с собственной первой и единственной женой. А Юна между тем с каждым днем все больше и больше от него отдалялась, становилась все вежливей и бесстрастней.

Проснулся Яромир, поцеловал ее.

– Опять баранов помирить пыталась? – обреченно спросил он.

– Неа, других проблем хватает.

– Понятно, – через секунду отозвался он, прочитал мысли оборотня. – Спи, Лесса.

– Угу, – зевнула Кара и свернулась клубочком у него под боком. Перед тем как провалиться в сон, она успела подумать, что и Юнка, и Велес просто идиоты, потому что отказываются от собственных чувств.

Жена… странное слово. Он тысячу раз пытался его прочувствовать, но так и не сумел. Зато понял кое-что другое, что его немало удивило: он любит свою жену. Любит, но вернуть ее не может… С тех пор как Юнона стала полностью принадлежать ему, вампир видел ее лишь на официальных церемониях. Юна не простила. И Велеслав понимал, что вряд ли он доживет до того момента, когда девушка сменит гнев на милость. Потому что было лишь одно, чем его подопечная не могла поступиться… Свобода выбора. Но он отнял у нее это право. А сейчас уже не мог сказать даже себе, почему сделал это. Причин и мотивов было множество, но найти среди них истинные он не мог. Что перевесило тогда? Власть? Долг перед кланом? Или он просто боялся ее потерять? Услышать «нет», после которого сердце вновь разобьется на тысячу осколков. Мог бы он продолжить жить? Велес не знал ответов на эти вопросы.

Велес посмотрел на несмятую постель и выругался. Он не знал: шуткой судьбы или чьей-то прихотью ему досталась именно эта комната. Но вампир не мог взять и переехать в какие-то другие апартаменты, хотя и просто жить здесь тоже не мог. Стоило взгляду зацепиться за что-то, и… перед глазами вставала та ночь. Ее чистота, его страсть. А еще его ошибка, которая стала предательством… Он так и не смог сказать простое, но жизненно необходимое «люблю». И сейчас расплачивался за это, ведь Юнона не поверит. Велес бессильно сжал кулаки.