Феликс Крес - Сердце гор (Сборник)

— Не сразу, Князь. Книги и свитки надежно защищены. Но со временем… Позаботься об этой сокровищнице знаний, Князь! Это наследство величайшего человека, ходившего по земле Шерера!

— Что же это за мудрец, о котором никто никогда не слыхал? — с сомнением спросил он.

— Слыхали, ваше высочество… О нем повсюду легенды слагали, а ты, раз читаешь исторические труды, наверняка должен его знать.

— И кто же это такой?

— Великий Дорлан-Посланник.

Арма ждала у Ранера.

— Я волновалась за тебя, — сказала она.

Каренира внимательно посмотрела на блондинку. Платье и туфли на высоких каблуках исчезли, от золотых серег, перстней и ожерелья тоже не осталось и следа. Арма была одета в кожаный костюм для верховой езды. Пышные волосы были стянуты ремешками.

— Я тоже так хочу, — сказала армектанка, нетерпеливо избавляясь от платья.

Она бросила на стол несколько свитков пергамента разной величины. Ранер взял один из них и посмотрел на печать.

— Оставь, братец, — сказала Арма. — Эти письма явно не про твою честь. Твое дело — выбивать из купцов золото.

— Но малую печать Князя-Представителя я узнать могу, — проворчал Ранер, отдавая свиток сестре.

— Два одинаковых приказа для комендантов гарнизонов в Риксе и Бадоре, — говорила Каренира, натягивая рубашку. Она потянулась к куртке. — Их содержание сводится к трем словам: ничего не делать. Письмо без печати — для Глорма. А это, — она взяла один из свитков поменьше, — приказ об увольнении со службы одного офицера. — Она разорвала свиток в клочки и бросила на пол.

— Что ты делаешь? — изумилась Арма.

— Тот, кто подписал этот приказ, прекрасно знает, что в Риксе его никогда не получат.

Она взяла самый маленький свиток, перевязанный красным шнурком.

— А это мое, — пробормотала она, убирая его в сумку.

Арма и Ранер переглянулись. Каренира чуть улыбнулась.

Заботливо спрятанный пергамент содержал всего несколько слов и подпись:

«Предъявительница сего имеет право видеться со мной всегда и всюду, в любое время дня и ночи.

Хмурое утро не рассеяло ночную тьму, принеся с собой лишь новую волну дождя и еще более сильные порывы ветра. Из шкуры Рбита, наверное, можно было бы выжать целый ушат воды, тем не менее кот пребывал в отменном настроении.

— Как долго они там торчат?

Женский голос из темноты коротко ответил:

— Три дня.

— Не пытались пробиться?

— Пытались.

Кот снова перевел взгляд к не видимому ни для кого другого черному провалу пещеры, зияющему в скальной породе.

— А ночью?

— Тоже пытались. Но ночью по этой стене никому не спуститься. А нижний вход мы завалили каменными обломками.

— Хорошо, Кага. Как всегда — хорошо. Неужели ты никогда не ошибаешься?

— Иногда ошибаюсь, — угрюмо ответила она. — Рбит, знаешь, сколько моего народа перебила Мавала? Вот, собственно, и ошибка: я должна была прикончить эту стерву еще год назад, тогда была такая хорошая возможность…

— Не будь ребенком, Кага. Горы большие. Правда, слишком маленькие для того, чтобы ты могла править ими вместе с Глормом. После смерти Хагена здесь остались только ты да Мавала. Тогда я всерьез думал, не расправиться ли с вами обеими… Я не сделал этого лишь потому, что никто из вас не был достаточно силен, чтобы полностью захватить власть в этих краях. Если бы год назад, как ты говоришь, ты прикончила бы Мавалу, я немедленно бы прикончил тебя.

— Я догадывалась, — горько заметила Кага. — Властелины Гор… А что теперь? — помолчав, продолжила она. — После резни, которую устроила моим людям Мавала, а потом еще и легионеры. Я не могу даже мечтать о перемирии. Только ваши отряды держат эту суку на поводке. Стоит им уйти, Мавала поймает меня в считанные дни, и знаешь, что она со мной сделает? Воткнет копье прямо в мою симпатичную тугую дырку. И дырка этого не вынесет.

— Мавалу можно уже не брать в расчет. Ты получишь столько людей, сколько потребуется, чтобы покончить с ней раз и навсегда.

Девушка удивленно взглянула на кота:

— А что потом? Можешь не говорить, я уже знаю — «я буду достаточно сильна, чтобы полностью захватить власть в окрестностях Бадора». Сам перегрызешь мне горло? Или попросишь этого осла Ранера?

— Я не трону тебя, Кага. Ничего больше не спрашивай — Глорм тебе все расскажет. Скоро.

Темнота сменилась серыми рассветными сумерками. Рбит внимательно огляделся по сторонам. Вокруг крепко спали люди, не чувствуя ни холода, ни сырости. У каждого под рукой лежал арбалет. Несколько человек бодрствовали, не спуская глаз с отверстия пещеры.

Кот обернулся назад:

— Глорм должен бы уже появиться. Я поднял их задолго до рассвета. Они уже ели, когда я побежал сюда.

— К чему вся эта спешка?

— Нам очень многое нужно сделать. В самом деле, Кага, для нас сейчас важен не только каждый день, но и каждая минута.

Он снова перевел взгляд на пещеру.

— Сколько их там?

— Около двадцати. Групп было две: одну возглавлял кот, а другую — тот человек. Первой группы уже нет.

— Знаю. Я слышал, кота вы тоже убили?

— Да. Тебя это удивляет?

— Немного.

— Держался отважно, своих не бросил, хотя и мог. Только, знаешь, Рбит, тут есть какая-то тайна. Хотелось бы когда-нибудь ее узнать.

— Какая тайна?

— Кот будто нарочно искал смерти. Он даже не бился. А главное: он был немым. Мы взяли в плен нескольких его человек, и все подтвердили это.

Рбит задумался, а спустя некоторое время он снова оглянулся назад.

— Кажется, идут, — сказал он, прислушиваясь.

За Глормом шло почти сто пятьдесят человек.

— Твое войско, — пояснил кот, посмотрев на Кагу. — Мы сегодня же оставим тебе их всех. Можно было привести и больше, но я не видел в этом смысла.

Кага ошеломленно смотрела на прибывших.

Подчиненные Каги, разбуженные появлением отряда, поднимались с земли. Некоторые приветствовали знакомых, кто-то заключал друг друга в объятия.

Глорма сопровождал эскорт: Каренира, Арма, Ранер, Вилан и Делоне. Они подошли к Рбиту и Каге. Глорм приостановился, с высоты своего роста разглядывая стройную фигуру девушки, и протянул свою большую руку. Она потянулась к нему двумя.

— Где они? — без лишних слов спросил он.

Она показала на пещеру. Он чуть приподнял брови.

— Как ты их туда загнала? И почему они до сих пор там сидят?

— Потому что не могут выйти, — спокойно ответила Кага. — А я поклялась, что больше не пожертвую жизнью ни одного из моих людей. Возьму их голодом, или перестреляю всех, пусть только высунут хоть кончик… — Она сказала, чего именно.