Время не властно - Сальваторе Роберт Энтони

На мгновение дроу охватила нерешительность. Он знал, что Атрогейта уже не спасти, но что ему самому было делать теперь: карабкаться вверх, вмешаться в схватку и тем самым обречь себя на верную смерть? В мозгу возникла предательская мысль: бежать по подземным туннелям, спрятаться где-нибудь в укромном углу и позже тайком выбраться на поверхность.

Но нет, он не мог так поступить. Дзирт быстро взобрался обратно на каменный уступ, и каждый раз, когда он слышал сверху рев, вой, жалобный стон и тяжелый удар, эти звуки заставляли его болезненно морщиться. Он высунулся в открытый люк, но быстро пригнулся: что-то пронеслось у него над головой.

Снова неизвестный предмет просвистел над отверстием люка, и Дзирт попытался сообразить, в чем дело. На третий раз он понял, что это толстые ноги демона-глабрезу, которым кто-то вращал, как варвар Утгарда вращает боевым молотом!

Однако четвертый раз отличался от предыдущих – целый демон пролетел над Дзиртом и, миновав пространство над люком, врезался в дальнюю стену помещения.

Теперь, когда над люком больше ничего не мелькало, Дзирт выскочил наружу. Демон не представлял угрозы, это он сообразил сразу, потому что вокруг трупа курился черный дым. В другом месте дворфы и демоны разлетались во все стороны – Атрогейт врезался в них, словно живой молот, а Крушитель Черепов и цепы оставляли широкое пространство у него за спиной, подобное полосе, которую оставляет за собой на поле крестьянин с серпом.

Однако это зрелище не слишком обнадежило Дзирта, потому что из глубоких ран на теле Атрогейта, оставленных клешней демона, хлестала кровь. Дальше, в коридоре, защелкали арбалеты. Атрогейт дернулся всем телом, но затем снова заорал и бросился в атаку.

– Нет, нет, нет, – пробормотал Дзирт и взялся за свою магическую пряжку, в которой был спрятан лук Тулмарил Искатель Сердец; одним движением он выхватил оружие, вложил в лук стрелу и натянул тетиву.

К несчастью, прежде чем Дзирт смог прицелиться и найти себе жертву, воины с арбалетами бросились бежать прочь от Атрогейта и захлопнули за собой тяжелую дверь. Дзирт услышал, как они запирают дверь снаружи на металлический засов, и на мгновение испугался, что этот путь к отступлению для них закрыт. Но Атрогейту стоило лишь налечь на дверь плечом: во все стороны полетели обломки дерева, а погнутая железная балка, служившая засовом, грохнулась на головы врагов.

Дзирт поспешил догнать обезумевшего дворфа. Они прошли через весь замок, но Дзирт ни разу не был ранен – возможно, потому, что все арбалетные дротики достались его другу.

Когда они приблизились к выходу на улицу, Дзирт резко остановился – он заметил тело женщины-дворфа, узнал в ней жертву кровожадного налфешни. Она притворилась мертвой, когда Атрогейт вихрем пронесся мимо, и теперь пыталась подняться на четвереньки.

Дзирт спрятал лук в поясную пряжку, подбежал к раненой, подхватил ее под руку и помог подняться.

– Один звук, одно неверное движение, и я тебя убью, – пригрозил он, вытаскивая Ледяную Смерть. – Я избавил тебя от власти проклятого ожерелья, – продолжал он. – Когда залечишь раны, приходи на восток, в деревню Виноградная Лоза, и, может быть, мы сумеем найти способ спасти твой клан.

Женщина молча смотрела на дроу, словно не понимая его слов, и он осторожно опустил ее на пол.

Дзирт побежал дальше, собираясь догнать Атрогейта, и заметил берсерка в тот момент, когда он толкнул главную дверь сторожевой башни и выбежал во двор.

Где их ждала толпа врагов.

– Это быстро выйдет наружу, – предупредила Инкери Маргастер жрицу Чарри Ханцрин, когда дроу-торговка предложила продать филактерию лорду Неверемберу. – Он важная фигура в этих краях, за ним пристально наблюдает множество соперников.

– Но как он будет вести себя, оставшись без нашего контроля? – спросила Чарри.

– Никуда он не денется, – заверила ее Инкери. – Дагульта Неверембера в этом мире интересует только Дагульт Неверембер. Он увидит, какие выгоды сможет извлечь из нашего заговора для себя и своего драгоценного города Невервинтер, и поэтому будет молчать. Ничего он не желает так сильно, как изгнания короля Бренора и его дворфов из этих земель.

– Многие называют его протектором, – напомнила ей Чарри. – Как он сумел заслужить этот титул, будучи настолько алчным и эгоистичным, как ты описываешь?

– О, Дагульт когда-то не жалел собственной жизни в боях, чтобы спасти других людей. Он носит этот титул по праву.

– Совершил какой-то благородный поступок, верно?

– Да, – сказала Инкери, – и нет, потому что он совершал такие поступки только ради славы, которую они приносят. Не все милосердные деяния творятся ради других, и не все героические подвиги совершаются во имя ближнего. Конечно, все это красивые слова: милосердие, благородство, героизм, альтруизм, – но нельзя недооценивать выгоду, которую приносит человеку звание благородного героя и защитника слабых. А выгода – это единственное, что интересует лорда Неверембера. Для нашего драгоценного Дагульта слава и поклонение – это самая сильная мотивация.

Чарри Ханцрин несколько мгновений обдумывала эту речь. Выражения, которые употребляла Инкери, были анафемой в обществе дроу – в их языке даже не существовало эквивалентов для таких слов. Конечно, за исключением грубых оскорблений, которые бросали глупцам, жертвующим собой ради других.

– И все-таки, – возразила она, – я уверена: лорд Неверембер боится, что петля затянется вокруг его шеи после того, как мы расправимся с королевством Бренора.

Инкери Маргастер рассмеялась над этим возражением.

– Боюсь, ты переоцениваешь проницательность лорда Неверембера, а может быть, недооцениваешь ее. Наш дорогой Дагульт верит мне и уверен в моей благосклонности – возможно, не без оснований. Он наш ценный союзник и знает, где спрятано золото. Очень много золота.

– И ты считаешь, что он не надумает тебе помешать? Женщина снова рассмеялась.

– Он будет прикрывать наши действия, в то время как мы туже затянем петлю вокруг Гаунтлгрима и предадим короля Бренора забвению, которое он давно уже заслужил. К тому моменту, когда другие лорды Глубоководья узнают о проблемах в холмах Крагс, город хафлингов будет охвачен пламенем, и дворфы окажутся в ловушке в своей грязной дыре. А лорды Глубоководья никогда не догадаются, что именно явилось причиной этих событий; и, я тебя уверяю, их это не будет особенно интересовать. Их мало что интересует, кроме возможностей обогащения.

– Последует хаос, во время которого на короля Бренора нападут со стороны Подземья, – озвучила Чарри Ханцрин последнюю часть плана. – Его друзья нажили себе могущественных врагов в Мензоберранзане, и дроу скоро прибудут к вам на помощь.

– Обещания, как много обещаний, – усмехнулась Инкери Маргастер. – Ты просишь меня рискнуть всем, чего я достигла, в то время как дела мои идут отлично, а сама ждешь в сторонке, прежде чем предпринять какие-либо действия.

– Затяни петлю, – предложила Чарри Ханцрин, – и мы выполним свои обязательства.

– И тогда твои воины, воины и жрицы Ханцрин, пойдут в бой вместе с нами, и все во славу Ллос?

Чарри помолчала, не зная, что ответить, а Инкери издевательски рассмеялась.

– Вам так не терпится отправить на битву других, – заметила Инкери.

– А я думала, демонам не терпится устроить хаос в здешних местах, – резко ответила Чарри. – Разве ты не делишь это тело с Барлгура?

– С Барлгура, слугой Демогоргона, – подтвердила Инкери, прикоснувшись к своему драгоценному ожерелью – наверное, самой могущественной филактерии из всех проданных Ханцринами на поверхности. – Который в настоящий момент не в восторге от дроу; он все еще ждет, когда его хозяин восстановит форму из вихря грязной жижи в Бездне.

– Он зол на некоторых дроу, – быстро поправила ее Чарри. – Проводи соответствующие границы в своих расчетах, моя дорогая подруга.