Терри Пратчетт - Вор времени

— Да… э… ваше просветлейшество.

— У Вьемени стойко интейесных занятий, но ты йеший посмотьеть на фокусы какого-то стайика? Икик!

— О да, ваше просветлейшество.

Монахи уставились на Лобсанга. Его плащ по-прежнему трепетал от порывов невидимого и неосязаемого ветра; звезды, когда на них падал свет, загадочно мерцали. Розовощекое лицо настоятеля расплылось в улыбке.

— Мы все хотейи бы узнать о Пятой Неожиданности, — признался он. — Никто из нас так ее и не нашей, наскойко мне известно. А сам метейщик мойчит как пьокьятый. Но… мы стоим у двейей Жейезного додзё. Есть пьявийа! Войти в него могут двое, но выйти дойжен тойко один! Этот зай — не дья тьенийовок! Xотю сьёника! Тебе понятно?

— Но я вовсе не собирался… — начал было Лобсанг и тут же заработал от метельщика удар локтем под дых.

— Говори: «Да, ваше просветлейшество», — прорычал Лю-Цзе.

— Но я вовсе не хотел…

На сей раз он получил подзатыльник.

— Сейчас не время отступать! — воскликнул Лю-Цзе. — Слишком поздно, чудо-отрок! — Он кивнул настоятелю. — Мой ученик все понимает, ваше просветлейшество.

— Твой ученик, метейщик?

— Да, ваше просветлейшество, — подтвердил Лю-Цзе. — Мой ученик, пока я не скажу обратное.

— Пьявда? Икик! В таком сьючае он может войти. И ты тоже, Йю-Цзе.

— Но я лишь пытался… — пробормотал Лобсанг.

— Входи! — взревел Лю-Цзе. — Или решил опозорить меня перед людьми? Чтобы они увидели, какой я плохой учитель?

Внутри Железный додзё действительно представлял собой темный, усеянный острыми шипами купол.

Десятки тысяч тонких, как иглы, шипов торчали из стен, которые могли присниться только в кошмарном сне.

— Кто вообще додумался построить такое? — спросил Лобсанг, рассматривая сверкающие шипы, которые торчали далее из потолка.

— Этот додзё предназначен для обучения мастерству скрытности и дисциплине, — пояснил Лю-Цзе, щелкнув костяшками пальцев. — В этом зале порывистость и быстрота, как ты скоро выяснишь, могут оказаться опасными как для атакующего, так и для атакуемого. Одно условие. Здесь мы просто люди. Согласен?

— Конечно. Просто люди, метельщик.

— И еще одно. Никаких фокусов.

— Никаких фокусов, — согласился Лобсанг. — Но…

— Будем драться или болтать?

— Но послушай, если только один может выйти отсюда, значит, я буду вынужден тебя убить, — произнес Лобсанг.

— Или наоборот, — подтвердил Лю-Цзе. — Таковы правила. Приступим же?

— Но я не знал об этом!

— Жизнь подобна коробке с кашей. Сначала рекомендуется прочесть инструкции, — ответил Лю-Цзе. — Мы в Железном додзё, о чудо-отрок.

Он отошел на шаг и поклонился.

Лобсанг пожал плечами и поклонился в ответ. Лю-Цзе отошел еще на пару шагов и сделал несколько простых движений, словно разминаясь. Лобсанг поморщился, услышав, как заскрипели его старческие суставы.

Затем до слуха Лобсанга донеслись какие-то странные хлопки, они раздавались со всех сторон, и он сначала подумал, что так трещат кости старого метельщика, а потом увидел, как на стенах купола начали открываться крошечные люки. Услышал шепот людей, занимавших там места. Судя по шорохам и голосам, людей было очень много.

Вытянув руки, Лобсанг взмыл в воздух.

— Кажется, мы договорились: никаких фокусов, — удивился Лю-Цзе.

— Да, метельщик, — откликнулся, зависнув в воздухе, Лобсанг. — А потом я вспомнил твое наставление: «Никогда не забывай о Первом Правиле».

— Ага! Молодец! Кое-чему я тебя все же научил!

Лобсанг подлетел поближе.

— Ты не поверишь, что я видел после того, как мы расстались, — сказал он. — Это невозможно описать словами. Я видел миры, таившиеся внутри других миров, как те куклы, что вырезают из дерева в Убервальде. Слышал музыку лет. Узнал больше, чем смогу когда-либо понять. Но я до сих пор понятия не имею, в чем заключается Пятая Неожиданность. Это фокус, головоломка… испытание.

— Вся наша жизнь — испытание, — ответил Лю-Цзе.

— Тогда покажи мне Пятую Неожиданность, и я обещаю не причинять тебе вреда.

— Обещаешь не причинять вреда?

— Я обещаю не причинять тебе вреда, — торжественным голосом повторил Лобсанг.

— Хорошо. Тебе достаточно было просто попросить, — широко улыбаясь, промолвил Лю-Цзе.

— Что? Но я ведь уже просил тебя об этом. И ты отказался!

— Просить следует в нужный момент, о чудо-отрок.

— А сейчас что, нужный момент?

— Написано ведь: «Нет времени, кроме настоящего», — ответил Лю-Цзе. — Узри же! Вот она, Пятая Неожиданность.

Он сунул руку под рясу.

Лобсанг подлетел еще ближе.

Метельщик достал карнавальную маску. Одну из самых дешевых: дурацкие очки, приклеенные к длинному розовому носу, и густые черные усы под ним.

Лю-Цзе надел маску и пошевелил ушами.

— У! — сказал он.

— Что? — спросил ошеломленный Лобсанг.

— У! — повторил Лю-Цзе. — Я ведь никогда не говорил, что эта неожиданность отличается особой изобретательностью, правда?

Он снова пошевелил ушами, а потом — бровями.

— Здорово, да? — спросил Лю-Цзе и усмехнулся.

Лобсанг рассмеялся. Лю-Цзе улыбнулся еще шире. Лобсанг, расхохотавшись еще громче, опустился на маты.

Удары, как ему показалось, посыпались из ниоткуда. Кулак врезался ему в живот, затем он получил по шее, его пнули чуть пониже спины, после чего ловкой подсечкой выбили из-под него ноги. Лобсанг приземлился прямо на брюхо, а Лю-Цзе упал сверху, фиксируя его Захватом Рыбы. Выйти из такого положения можно было, только вывернув собственные плечи.

— Дежа-фу! — выдохнули хором невидимые наблюдатели.

— Что? — пробормотал Лобсанг в мат. — Ты же говорил, что никто из монахов не владеет дежа-фу!

— Потому что я никого из них этому не обучил! — рявкнул Лю-Цзе. — Ты обещал не причинять мне никакого вреда? Большое спасибо. Сдавайся!

— Но ты никогда не говорил, что владеешь этим искусством!

Лю-Цзе коленями надавил на тайные точки, превратив руки Лобсанга в бесполезные куски плоти.

— Возможно, я старый, но не сумасшедший! — воскликнул Лю-Цзе. — Неужели ты думаешь, я выдам кому-нибудь подобный секрет?

— Но это ведь нечестно…

Лю-Цзе наклонился так, что его губы оказались всего в дюйме от уха Лобсанга.

— Попав в трудное положение, о честности не говорят. Помни это, отрок. Знаешь, а ведь ты еще можешь победить. Например, превратить меня в прах. Против Времени я бессилен.

— Нет! Я никогда не смогу это сделать!

— Смочь сможешь, но не сделаешь. И мы оба это знаем. Ты сдаешься?