Артем Тихомиров - Чрезвычайный и полномочный

Полдела сделано. Теперь надо послать сигнал своим, чтобы прекратили бой. Никому не нужен заваленный трупами по самую макушку Рыгус-Крок. В конце концов, так и подданных может не остаться.

Рассудив таким образом очень здраво, королева бросилась на просторы кипящих улиц. Там она принялась хватать всех подряд солдат коалиции, пробегающих мимо, и разъяснять им положение дел. Главное – чтобы они донесли до своих командиров приказ прекратить боевые действия.

По пути Офигильде пришлось поработать и топором. Группа из семерых революционеров напала на нее в районе Гнилой Ямы. Офигильда разоружила их ударами обуха и отправила в страну грез, после чего положила рядком отдохнуть. До суда.

«Да, ратное дело – это по мне», – думала королева, меряя шагами городские просторы.

Кровь и огонь правили здесь, но как ни круто это было с точки зрения воина, пора с этим кончать.

В конце концов, ей повезло поймать одного из вожаков кланов коалиции. Вместе с ним она отыскала Задрыга Змеюку, и уже после этого вся компания начала планомерную работу по замирению заговорщиков.

Было это куда сложнее, чем просто разбить их в сражении, но усилия того стоили. Тех, кто наотрез отказывался от сдачи, пришлось, конечно, уничтожить. Борцы за дело Революции, в чем бы ни заключался смысл ее, не оставили никому выбора.

В общем и целом, к утру все было закончено. Корпус Стражей приказал долго жить. Часть его погибла, часть сдалась в плен. Резерв так сдался в первую очередь и с удовольствием. Трудовые армии были распущены, узники освобождены. Коалиционным войскам пришлось даже защищать бывших революционеров от расправы. Сама Офигильда выступала перед разъяренной толпой и уверяла, что преступники получат свое.

Всех интересовала судьба истинной зачинщицы всех злодеяний. Тогда старуху сняли с флагштока и предъявили толпе. Новое волнение и новая жажда мести не заставили себя долго ждать. Королеве вновь пришлось употребить весь свой авторитет. С другой стороны, у нее возникло большое искушение бросить Дрянеллу на растерзание толпе, но здравый смысл возобладал.

Как минимум, нужно было дождаться возвращения Пнилла, ведь без него, короля, созвать Большой Тинг нереально. Не по закону.

Над Рыгус-Кроком висел дым. Те дома, что не сгорели в результате революционного разгула, погибли этой ночью. Теперь столица выглядела просто словно огромный костер, разведенный великанами по случаю пикника.

Работы предстояло много. Очень много. Невероятно много. Невпроворот.

Думая об этом, Офигильда чувствовала, как подскакивает в крови адреналин. Строить, убираться, наводить порядок оказалось не менее круто, чем рубить головы в битве и выпускать кишки.

Первым делом надо было избавиться от трупов – старые жмурики уже воняли жутко, вызывая рвотные позывы даже у самых стойких.

Много, много жертв принял в те дни великий погребальный очистительный огонь. Варвары работали не покладая рук, в спешке проводя необходимые обряды, и духам-перевозчикам, которые курсируют между мирами, давно не приходилось настолько активно заниматься своим ремеслом.

Столбы дыма от костров выросли до неба, выше гор встали, словно громадные нелепые башни, и не заметить их, возвышающихся над горами и морем, мог только слепой.

Из личного дневника Черныша:

«…варвары гнали как сумасшедшие, забыв про отдых, еду и питье. Хотели успеть в Рыгус-Крок, думали, что так могут предотвратить катастрофу. Впрочем, она уже случилась, и мой господин, ясно провидевший ситуацию, говорил об этом неоднократно. Пнилл наседал на него и требовал дать ему ответ на вопрос, что с королевой. Талиесин же отвечал как всегда, что Офигильда жива и… это не шутка! – у нее много дел. Даже пошутил, что поэтому ее так трудно разглядеть…

Бычье Сердце не был склонен к юмору в той ситуации и все метался по драккару, словно бешеный медведь в клетке. Все мы были на нервах. Варвары оказались, вдобавок ко всему прочему, еще и фаталистами. Невзирая на все уверения моего господина, что все будет хорошо, они уже нафантазировали себе разных ужасов. Разубедить их виконт никак не мог. От Говоруна, обычно вступавшегося за виконта, толку было мало. Жрец впал в какую-то мрачную прострацию, словно сам сделался прорицателем и созерцал картины иных реальностей. Я не буду рассуждать о подобных явлениях, чтобы не прослыть невеждой, просто указываю на факты.

…И вот, после изнурительной гонки, драккары, наконец, достигли цели. Случилось это через двое суток после смерти Гренделя от руки моего господина. Приметные скалы по бокам Бормо-фьорда показались из утреннего тумана. Дружинники тут же воспрянули духом и принялись кричать. И не сказать, что крик этот однозначно выражал радость, ибо узрели воины столбы дыма, поднимающиеся в небо.

Ясно стало, что город горит, а значит, беда все-таки случилась, причем большая. Однако мой господин, пребывающий все это время в порядочной хандре ввиду неопределенности собственного будущего (себя он провидеть не мог), заверил варваров, что все позади, а этот дым – от погребений. Не поверили. Готовились к бою даже падающие с ног от усталости…

Обогнув скалистый мыс, драккары вошли в Бормо-фьорд через час и взяли курс на причал. Его не было. То есть я имею в виду, что в привычном смысле причал перестал существовать. Почти все сгорело, пепел чернел повсюду, в грязной воде плавали еще не выловленные чистильщиками трупы. Запах стоял ужасный. Моего господина вырвало – он свесился за борт и чуть не выпал. Хотя морская болезнь действительно покинула его, смрад аристократический желудок виконта принимать отказывался.

…Не буду подробно описывать, как мы причаливали, как встречали нас оборванные, чумазые, но довольные варвары. Не буду углубляться во всякие тонкости, скажу лишь, что все происходящее напоминало странный разнузданный праздник. Я посоветовал господину остаться пока на «Увальне», пришвартованном у самого целого пирса, лишь наполовину пострадавшего от огня, и тот согласился, что так будет разумнее. Ведь и растоптать могут!

В итоге, на судне мы остались одни. Дружина высыпала на берег. И тем, кто остался, и тем, кто вернулся из экспедиции, нашлось что сказать друг другу – и лучше им было не мешать. Послы Патангирри, Головорезии и Эйвыроя не утерпели. Мы не стали отговаривать их повременить, так что при первом же удобном случае кобольд, орк и гном убежали в город. Мы беспокоились за Фиенса и слуг, но вскоре выяснилось, что они живы. Пострадали в сражении за город, но вполне хорошо себя чувствуют.