Евгений Шепельский - Имею топор – готов путешествовать!

Сто тридцать.

Мы выбрались на дорогу, и я посмотрел вниз. Труп Фрея был уже у фрайторской секции моста. Рядом выблескивал серп. Бывший смертоносец уперся сапогом в каменный поребрик и медленно сползал в пропасть, поскольку дядюшка Ойкни продолжал энергично крутить ворот, вытягивая стальную пластину моста из-под тела альбиноса. Вороненый край моста исчез из-под головы Фрея. Затем в пропасть свесились его руки. Еще три удара сердца – и тело Фрея, кувыркаясь, полетело в бездну вместе с золотым серпом.

"Если бы вы знали, как это больно и страшно…"

Гритт! Перед смертью он снова стал человеком.

Но я не испытывал к нему жалости.

Сто…

Дырка тебе от бублика, а не шаграутт, подумал я. Этот демон – тупой младенец, его нужно науськать на цель, а чтобы это сделать, нужно, как минимум, эту цель видеть. А мы сейчас достигнем гребня, перейдем его – и поминай как звали.

С глаз долой, из сердца вон – о да!

Ну а ты, Фатик, сколько продержишься ты?

Девяносто.

Чирвалы? Хо, пока они проснутся, мы будем уже далеко. И с ними, очевидно, та же история – они тупы, и должны видеть цель. Ну а кругом горный лес, есть где затеряться. И – вот оно! – Фрей знал, каким заклятьем Гродар по нам врежет. Раз он сказал бежать за гребень – значит, заклятие будет из тех, взрывных, что хорошо умеют творить смертоносцы. Значит, главное для нас – уйти как можно дальше. "Дело в том, что затраты магической энергии вырастают в зависимости от расстояния до объекта, к которому прилагаются силы мага. Закон обратного квадрата и прочая заумь". Помните, я это уже говорил?

Уйти как можно дальше?

Но тебе какое до этого дело, Фатик? Ведь ты…

Заткнись, сказал я себе.

Семьдесят.

Мои ноги отяжелели. Холод уже поднимался к сердцу.

Пятьдесят.

У гребня я оглянулся, разогнал перед глазами кровавую муть. Равнодушная личина Гродара блестела на солнце. Он держал нас взглядом, не переставая двигать пальцами. Скальная площадка на хараштийской стороне была заполнена народом. Кажется, я увидел капитана Керрита и еще парочку рыл из стражи. И – вот сюрприз так сюрприз! – рядом с Керритом отирались митризеновы орги, а сам седовласый заимодавец, привстав, внимательно смотрел на нас из лаковой коляски.

Будь я вот на столечко здоровее, я бы помахал ему рукой.

Мы достигли гребня, за которым дорога, петляя, уходила вниз меж деревьев.

Двадцать.

Успели. Я успел. Спас. Вытащил. Теперь они могут… и без меня…

Тут я остановился, посмотрел назад, протяжно вздохнул и осел на камни.

Дела мои обстояли относительно неплохо. Если учесть, что я пропустил смертельный удар и истекал кровью, но все еще был жив.

Расхожее гномье ругательство, дословный перевод которого заставит покраснеть самого бранчливого матроса. Человеческий аналог… Гм. Пускай будет "Черт побери!"

Близнец носил то же имя, только с приставкой "первый", поскольку явился на свет раньше. Да, у гномов туго по части фантазии.

Жрун года (гномск). Этот летний фестиваль в Зеренге, после воцарения среди гномов матриархата, стал абсолютно пресным. За последние триста лет в его истории насчитывается всего восемьсот драк и примерно двести убийств. А раньше… эх, да, были времена!

Шокерно – таинственное слово-паразит, происхождение которого так и не удалось установить. Предполагают, что это одно из путешествующих слов – из тех, что свободно просачиваются сквозь складки миров и влипают во все языки.

Нет, они не родственники огров, даже близко.

Витриумовская канарейка примечательна своей памятью. Достаточно проиграть при ней мелодию, как она ее запоминает и воспроизводит от случая к случаю. Водится только в эльфийских лесах Витриума, и не является объектом экспорта. Браконьеры ловят ее на свой страх и риск, а эльфы, соответственно, ловят браконьеров – без особого страха и риска.

Танец исполняется исключительно ползком, и только в том случае, когда у вас полностью отказывают ноги. Мычание и вой – компоненты желательные, но не обязательные.

Дларма тогхирр! – еще одно гномье ругательство. Вам лучше не знать, что оно означает.

Разумеется, за глаза их называли карликами. Я не был исключением.

Дурацкое прозвище, от которого я неудачно пытался откреститься все пять лет жизни в городе.

Великая Торба – элемент верований кланов Джарси. Предполагается, что в неведомые времена Великий Творец повытряхивал из этой Торбы на поверхность нашего мира все живое. Лично мне всегда казалось, что таким образом он просто избавился от живущих в торбе паразитов.

Гномья курва – ругательство еще более грязное, чем эркешш махандарр. Согласно поверьям гномов, гномьи курвы существует на самом деле; они живут в самых глубоких и недоступных местах гномьих пещер. Их облик не поддается описанию, но он, без сомнения, мерзок. Эти существа похищают молодых гномов мужского пола. Что они с ними делает – неизвестно, но живым от гномьих курв еще никто не возвращался. Считается, что все гномьи курвы – женского пола. Неудивительно, если вспомнить, что у гномов матриархат.

Непроизносимые многосложные имена носят только владетельные особы, прочие эльфы предпочитают нормальные имена.

О системе государственной власти Витриума я расскажу вам, как только окажусь в самом Витриуме.

Любвеобильный гномий король, в древности павший жертвой заговора своего гарема. Разорвав Орвилехто на части (говорят, попадались кусочки размером с яблочное зернышко, и ни одного – крупнее плода абрикоса), они установили в Северном Шляйфергарде власть, известную как "Гуманная коллегия Жриц Рассудка", и тут же обязали всех мужчин носить килты. С этого момента матриархат (и килты) со скоростью чумы распространился по всем гномьим царствам. "Плач по Орвилехто" – тайная песнь гномов-мужчин, гимн диссидентов от запретного сообщества "Мужской пивной союз".

Ночная Гильдия после Великого Переворота, сместившего Короля, управлялась коллегиально. Основными результатами такого управления явились бардак и прогрессирующая коррупция.