Сьюзан Маклеод - Холодный поцелуй смерти

Я соскользнула наземь, цепляясь за угол каменного алтаря, сытая, одуревшая от мощи, которая извивалась вокруг каждой моей косточки, как будто обезумевшие от блаженства змеи.

Это было скорее тяжело, чем приятно, и вместе с тем соблазнительно, как будто мне обещали еще, еще, как будто стоило лишь впустить…

— Женевьева!..

Услышав собственное имя, я преодолела истому и медленно подняла голову. На меня озабоченно глядел Тавиш — нежные кружевные жабры нервно встопорщились.

— Кельпи, я зову ее в оболочку, но не ощущаю ее присутствия! — Я повернулась на голос: Малик стоял на коленях над моим бесчувственным телом и давил мне на грудину. — Ее душа здесь?

— О да, она здесь, вампир, — тихо ответил Тавиш, опускаясь на корточки передо мной. Глаза его в пламени свечей отливали темным оловом — в тон бусинам на черно-зеленых дредах. Лицо его было мрачно и встревоженно. — Но из-за чар колдуньи сияние ее померкло, они тянут ее вниз, ползают в ее сознании, словно ядовитые угри, да еще и заманивают…

Змеи повысовывали жала и ринулись по моей руке к пальцам — им не терпелось отведать Тавиша. Я выбросила руку вперед, глубоко погрузила ее ему в грудь, и он отпрянул, фыркнув, ноздри у него раздулись, по краям темно-серебряных глаз показалась белая каемка ужаса. Но я его отведала — апельсины, сладкие от тоски и с горчинкой от страха.

Я улыбнулась, и довольные змеи лениво сплелись в клубок, а Тавиш выпрямился и попятился.

— Может, сделать инъекцию адреналина? — нерешительно вступил еще один голос. На пороге стоял Джозеф, карие глаза за стеклами очков моргали по-совиному, к животу была прижата сумка-аптечка. — В прошлый раз помогло.

Малик посмотрел на него снизу вверх и проговорил:

— Джозеф, друг мой, кажется, мы договорились, что ты подождешь снаружи, пока все не уладится.

— Не могу. — Джозеф затравленно оглянулся и шагнул к Малику. — Я хочу ей помочь — после всего, что заставила меня сделать эта… эта женщина. — Он замер и уставился на мое тело. — Я постараюсь ей помочь. — Опустившись рядом со мной, он поставил сумку на пол и поправил очки на носу. — Мне так совестно, как будто это я во всем виноват.

Змеи оживились, зашипели, я удивленно наклонила голову: что-то в этом докторе меня насторожило.

— Ты не в ответе за то, что заставила тебя сделать колдунья, — спокойно ответил Малик, но в голосе его звучала печаль. — Она же заколдовала тебя. Во всем виновата она одна.

Джозеф закивал — часто, испуганно.

— Головой я это понимаю, но… — Он открыл сумку. — Надо хотя бы попытаться.

Я занервничала и поползла к нему.

— Вреда от этого не будет, вампир, — сказал Тавиш, следуя за мной на почтительном расстоянии.

Малик снял руку с моей грудины и посторонился:

— Прошу, Джозеф.

Джозеф ответил ему улыбкой — только улыбка вышла у него не такой, как надо, победной, а не радостной от возможности помочь. Он сунул руку в сумку, что-то выхватил и нацелился в Малика. Фьюить — и в яремной ямке у Малика затрепетала игла. Потом Джозеф повернулся и выстрелил в Тавиша — игла попала тому прямо в грудь.

Я вскочила, змеи так и вскинулись, грозно разинули пасти на Джозефа…

— Стоп, — будничным тоном сказал Джозеф, подняв голову. — Не двигаться.

И я остановилась — замерла на месте, словно муха в янтаре.

Ничего себе! Что он со мной сделал?!

В комнату ворвалась Козетта — длинные темные волосы развевались, маленькие ладони были развернуты ко мне. Из них дул ураганный ветер — он отбросил меня назад, и я врезалась спиной в основание каменного алтаря, на котором лежала Роза.

— Умница, Джозеф! — Детское личико Козетты озарилось одобрительной улыбкой; она подошла и встала надо мной. — Полагаю, Дженни, вы с Джозефом уже знакомы. — Она поманила его поближе. — Но я сомневаюсь, чтобы вы были представлены как полагается. — Она потянулась к нему и каким-то образом умудрилась взять его за руку.

— Дженни, это Джозеф. Мой сын.

— Твой сын? — Окончательно запутавшись, я поднялась на ноги.

— Да. Интересный мужчина, не правда ли? — Козетта посмотрела на него снизу вверх и просияла, в глазах ее светилась гордость. — И настоящий некромант, не чета тому никчемному болтуну, которого Ханна раскопала неизвестно где.

— Дженни, сидеть, — велел Джозеф все тем же тихим будничным тоном, не сводя с меня совиных глаз.

Не успел он договорить мое имя, а я уже сидела по-турецки на полу. Во мне бурлило поровну страха и злости, а змеи смущенно удалились, спрятались у меня под кожей. Козетта верно подметила — Некро-Нилу удавалось переставлять меня с места на место, но его натужные приказы были просто пшик по сравнению с непринужденным всевластием Джозефа.

Козетта загордилась еще больше.

— Если бы все пошло немного иначе, я была бы рада посмотреть, каких бы внуков вы с ним мне подарили, но теперь это невозможно: пусть я способна заключать сделки с демоном, однако я категорически против инцеста. — Она похлопала Джозефа по руке. — То, что Ханне пришло в голову узурпировать твое тело, — редкая удача, пренебрегать ею было бы преступлением!

Вот дьявол. Из огня да в полымя — еле спаслась от колдуньи и тут же попалась ее родственничку. Прах побери, что же мне теперь делать?!

— Ладно, мама, давай с тобой разберемся, — сказал Джозеф. Он подошел к моему обмякшему телу и поднял его, закряхтев от натуги: похоже, то, что он был отличным некромантом, не давало ему никаких преимуществ в материальном мире. Он осторожно уложил мое тело на алтарь и принялся срезать с него остатки оранжевого платья. — Нельзя же, чтобы ты оставалась привидением, когда появится демон.

— Нельзя, — кивнула мамаша. С улыбкой глядя на сынулю, она вскарабкалась на алтарь и уселась — наполовину в моем теле, наполовину снаружи. — Хотя демон будет счастлив, даже если не получит ничего, кроме души сиды.

— Как прекрасно, что хоть кто-то будет счастлив, — процедила я.

Джозеф принялся шарить в своей черной сумке и выкладывать ее содержимое на поднос у аппаратов. Мне на миг стало интересно, случалось ли ему тренироваться — вольничать с моей душой и моим телом, пока я была в отключке после взрыва в пекарне, а он меня якобы лечил. Эту крайне неприятную мысль я отмела до поры до времени. Гораздо важнее выяснить, как вернуть себе собственное тело, пока в нем не поселилась Козетта. После чего нужно не дать демону сожрать всех прочих призраков, не говоря уже о жертве-девственнике: что-то мне подсказывало, что, хотя планы колдуна и были скорректированы, угрозу визита демона в хеллоуинскую полночь никто не отменял.