Ни слова о другом мире (СИ) - Лисовецкий Богдан

Мы сидели на высоком утесе. Летний ветерок ворошил мои изрядно отросшие волосы.

Так спокойно. Впервые за много лет я ощущал спокойствие. Будто наконец мог отдохнуть. Я знал, что мне никуда не нужно. Некуда торопиться, некуда двигаться. Сиди себе, да смотри в бескрайнее чистое небо.

Под утесом простирались равнины, устланные зеленым ковром травы. Где-то проглядывали желтые и белые участки цветов. И так до самых башен. За башнями начинался город, который потрясал своими архитектурными решениями. Я знаю, что он был пустым, но это не делало этот город менее красивым. Я был в этом месте, но это совсем не мои сны, это то, что хотел мне показать Душелов.

— Ну и где твой выбор, о котором ты мне вечно твердил?

— Ситуация… изменилась. Вышла из-под контроля.

— Надо было лучше следить за своим братцем. Почему-то у Элхора с Эдвином таких разногласий никогда не было. Что в итоге? Куда делись твои пафосные бравады, напыщенность эта божья. Где?

Душелов тяжело вздохнул. Он уже не был похож на того бога, который уничтожал миры. Что-то изменилось в нем. Что-то едва уловимое.

— Ты умираешь, Отто.

— Я знаю.

— В этот раз тебя никто не сможет вытащить.

— Да знаю я, знаю. Не нагнетай.

— Даже как-то грустно.

— Тебе-то? Смеешься?

Его голос звучал вкрадчиво и печально, он говорил почти шепотом. Я чувствовал, что его слова были искренними, но даже этому чувству верилось с трудом.

— А сам то? — после продолжительной паузы продолжил я. — Всемогущий бог, а так глупо помер.

— Знаешь, тот бой с Ультимой… Я многое переосмыслил. Поэтому решил не сопротивляться.

— Хочешь сказать, что ты намеренно дал себя убить?

Он кивнул. И мы снова провели несколько минут в молчании. Душелов подбирал слова. Я терпеливо ждал.

— Я устал, Отто. Кажется, позабыл, ради чего все начиналось. За эти тысячи лет я ни разу не возвращался в первоначальный мир. Еще немного, и я стал бы одержим разрушениями, как Ультима. Слушая его речи, мое сердце наполнялось болью. Все больше я понимал, во что превратился. Глядя на своего брата, вспоминая то, что совершил сам. Это настолько тяготило мою душу, что я решил сдаться. Поэтому и отдал ее тебе, свою силу. В надежде, что ты примешь верные решения.

— Но в итоге мы сидим здесь. Жалкий остаток твоей души, с куском воспоминаний и умирающее семя, целью которого была подготовка мира к жатве.

— Мне жаль, Отто. Стоило доживать свои века в первоначальном мире. Отдать ему свою энергию, и погибнуть вместе с ним. Но я не был готов. Как и любое живое существо, не лишенное инстинкта самосохранения, я хотел жить. Нет, не думай, что это попытка оправдаться. Что бы не думал ты, или твои товарищи. Я вовсе не Бог. Да, у меня больше силы, власти, больше возможностей, но в остальном… Сколько бы не путешествовал по мирам, еще до того, как собирать души, везде встречал одних и тех же существ. С тем же мышлением, с теми же путями развития. И я не отличался от них. Между мной и тобой тоже не такая уж и большая разница.

Мне хотелось ему поверить. Людей действительно меняют такие события. Он увидел точку невозврата. И она была в лице Ультимы. Самое дно бездны, в которую он падал. И внезапно понял, что не хочет становиться таким. Не хочет продолжать падение. Что-то такое было и с Джошуа. Сколько смертей принесло это противостояние… А теперь Эдвину и Вереск некуда возвращаться.

— Ты говорил, что нам нужна энергия Ультимы. Зачем?

— Забудь, это был маленький акт эгоизма.

— Нет, раз уж ты начал.

— Есть шанс, что если ты поглотишь энергию Ультимы и его Силу Созидания, то останешься жив. Примерно один к трем. Однако твое тело может не выдержать, и ты погибнешь.

— Но я и так умираю, почему бы не рискнуть?

— Без носителя обе Силы Созидания при соприкосновении спровоцируют взрыв, подобный взрыву сверхновой. А так как мы на перекрестке всех миров, это их уничтожит. Все до единого.

— Но без носителя сила Ультимы такой взрыв не спровоцирует?

— Взрыв тоже будет, но некоторые миры, те, что дальше от междумирья останутся целы.

— То есть все, кто находится сейчас рядом…

— Да, погибнут. Есть еще и третий вариант. Он самый маловероятный. Твоя и моя личности сотрутся. При соприкосновении двух столь громадных сущностей родится нечто новое, обладающее неописуемой мощью. Оно сможет называться богом. Но мы с тобой, в привычном понимании умрем.

— И как ты до всего этого дошел?

— Я не средневековый деревенский дурень, Отто, я могу просчитать теорию вероятности и смоделировать возможный исход.

— Значит случится одно из трех, названных тобой?

— Ну, если честно, исходов больше примерно в десять тысяч раз, но эти самые логичные.

— Асторий.

Я впервые назвал Душелова по имени. Он вздрогнул, ведь никто, кроме его брата и еще одного человека его так не называл. Его серые глаза внимательно всмотрелись в мое лицо.

— На что я буду способен, когда получу обе силы?

— Буквально на все.

— Изменить суть мира?

— Думаю да в пределах одной вселенной, но…

Я крепко задумался, отчего не услышал последнее предложение. В голове складывался план, но слишком многое зависело от воли случая.

— Я отмотаю время назад.

— Ты спятил! Это противоестественно. Даже если у совмещенной Силы Созидания хватит на это мощи, твое тело точно этого не выдержит.

— Скажи мне вот что, если я верну все души обратно, мир, разрушенный Ультимой восстановится?

— Да, но это подействует только на этот мир и лишь на тех, кто живет в нем. Ты сотрешь для них все события, которые произошли после той точки, в которую вернешь время.

— Только на этот мир, то есть Джошуа…

— Да, твой друг не воскреснет.

— Но остальные? Что насчет Талии?

— Остальные вернутся. Талия, пожалуй, единственная, кто будет все помнить. Она останется в этом мире, но вот ее силы, боюсь, исчезнут. Когда ты соприкоснешься с энергией Ультимы, она больше не сможет контролировать поток душ. Но Отто, чтобы это сработало, нужно…

— Быть крайне, чертовски, невероятно удачливым!

Талия.

Отто лежал пред ней. Беззащитный и израненный. Ее навыков не хватало, чтобы подлечить его. Да и рана от первородной стали, это не то, что можно исправить манипуляциями с духовной энергией.

Эдвин рассматривал сгусток энергии, оставшийся после Ультимы.

— И когда эта хреновина рванет?

— Я без понятия, знаю не больше тебя.

— Но ты была с этим Фаустом несколько лет, должна же ты хоть что-то знать.

Талия шумно вздохнула. Нет, она не знала, ведь Фауст всегда имел собственный план, который скрывал ото всех. Но сейчас ее мысли и не ворошили эти моменты. Все, чего она хотела, это чтобы Отто выжил.

Вереск сидела, прислонившись спиной к громадному камню. Ее ноги успели обработать, обвязав несколько палок на манер шины. Она все еще испытывала боль. Даже природная живучесть и быстрая регенерация не позволяли ей исправить такого рода повреждения.

— Хватит суетиться, Эдвин. Это конец, там нет резона продолжать, давай просто примем уготованное нам судьбой.

Она совсем отчаялась, даже несмотря на то, что Элхор спас ей жизнь ценой своей, продолжать ее совсем не хотелось.

Эдвин подошел к форвалаке и грозно положил ладонь на плечо.

— Послушай сюда, кошка. Мой брат отдал жизнь ради тебя, ради всех нас и ради будущего, и я не дам его жертве пропасть понапрасну. Заберу тебя в… ах да. Ладно, мы смотаемся в новый мир, глянем что да как, поставим тебя на ноги. Готов поспорить, там найдется куча сильных противников и уйма вкусной жратвы.

Губы вереск задрожали.

— Но Элхор… И даже Карим.

— Ыыы, Элхор то, Элхор се. Я знаю своего брата, он бы нам пинков дал за то, что мы так убиваемся по его утрате. Ты что, думаешь мне не плохо, мне не больно? Я знал его с пеленок, мы дрались с ним, едва начали ходить. Мы постигали некромантию вместе, но черт, мне бы и трех жизней не хватило, чтобы сравниться с ним в познаниях этой науки. Я любил его. Черт возьми!