Оксана Панкеева - Поспорить с судьбой

— Если бы я знала, где она теперь… — вздохнула Эльвира. — Он ее взял и уволок, я и глазом моргнуть не успела.

— То есть как — уволок? Она что, стул, чтобы ее просто так уволочь?

— Ну, когда в обмороке, то примерно да.

— Что у нее за дурная манера падать в обморок по любому поводу! Мне хотелось бы знать, этот эльф намерен ее хотя бы вернуть потом?

— Мне тоже хотелось бы знать. Вот Мафей вернется, спросите сами.

— А он не сказал, где он откопал этого эльфа?

— Нет. Как-то не до того было.

— И ничего больше о нем не сказал? Эльвира, если ты еще что-то знаешь, не стоит умалчивать. Я поинтересуюсь у других дам и все равно узнаю.

— Ну сказал, сказал, — раздраженно отозвалась Эльвира. — Так уж вам все интересно! Он сказал, что это отец Карлсона. Вам от этого какая-то польза?

— Несомненная, — король просиял и хитро посмотрел на Эльвиру. — Это был очень важный кусочек информации, которого мне так не хватало. Так говоришь, вам с Кирой было предсказано стать королевами?

— Вы что, в это верите? — жалобно воззрилась на него Эльвира. — Ваше величество, ну вы же хоть немножко будьте умнее моей матушки! Я очень рада за Киру, но это просто совпадение!

— Возможно, — улыбнулся король. — Но должен сказать, что у тебя тоже есть все шансы… на такое же совпадение. Ты как, Эльвира, хочешь быть королевой?

— О нет! — взмолилась Эльвира. — Не надо так шутить, ваше величество!

— Хорошо, не буду, — согласился король. — Только передай своему Карлсону… Кстати, почему его так зовут?

— Это я его так прозвала.

— Потому, что он летает? — король скользнул взглядом по столу и добавил: — И любит сладкое? Кстати, его любимое варенье — апельсиновое. Ты в курсе?

— А вы откуда знаете?

— Знаю, — улыбнулся король. — Так вот, передай ему, что нехорошо забывать старых друзей. И вдвойне нехорошо от них прятаться. Я не собираюсь за ним гоняться по всему дворцу, но если он сам не придет ко мне, я на него очень и очень обижусь. И впоследствии, когда я ему понадоблюсь, и ему все-таки придется ко мне обратиться, ему будет очень стыдно. Спокойной ночи, Эльвира.

Эльвира в полной растерянности посмотрела вслед его величеству, перевела взгляд на вазочку с конфетами и тихо сказала сама себе:

— Ай да Карлсон…

И подумала, что сказки врут. Насчет того, что прекрасные принцы приезжают на белом коне и спасают красавиц от чудовищ. Фигня все это. В жизни все совсем иначе. В жизни прекрасные принцы вваливаются среди ночи, грязные, как поросята, в драных штанах, несчастные и голодные, и первым делом лишают красавиц ужина. А потом морочат им голову почти три луны, рассказывая байки о скромном труде рядового пропагандиста, имеющего личных телохранителей, о родителях, состоявших при дворе, и о туманных «обязательствах перед другими людьми». А красавицы развешивают уши и слушают. Пока не приходит хитрый и мудрый король Шеллар и не намекает им на истинное положение дел. С точностью до апельсинового варенья.

— Ну, как ты? — спросил Амарго, внимательно глядя не непутевого вождя. — В состоянии получить соответствующий разнос, или подождать, пока ты немного оклемаешься?

Пассионарио чуть пожал плечами, продолжая безучастно пялиться в потолок.

— Как хочешь. Мне все равно.

— Значит, еще не готов, — сделал вывод Амарго. — Тогда ничего тебе говорить не буду, все равно не проймет.

— Скажи хоть, что с Кантором? И с ребятами? Ты их нашел?

— Нашел… — неопределенно вздохнул Амарго. — Идиот ты, Пассионарио, что тебе еще сказать. Сорди тебя кинул, как маленького. Когда ты уже научишься разбираться в людях без магии? Я еще тогда заподозрил неладное, когда ты просил заменить Рико, только не мог понять, в чем же был подвох. Только сегодня понял, когда Рико мне сказал, что он не мистралиец. Я этого не знал. Мы как-то, когда принимаем людей, национальность не уточняем…

— А он не мистралиец? — вяло поинтересовался Пассионарио. — А кто?

— Голдианец он. Коренной голдианец, родился вырос в Новом Капитолии. А к нам попал совершенно случайно, из-за своей черномазой внешности влип. Его приняли за мистралийца и хотели депортировать… но это не так важно. Теперь ты понимаешь, почему Сорди так настаивал, чтобы его заменили?

— Нет.

— А ты напряги свои обкуренные мозги, и подумай. Голдианский вор, который знает тамошний преступный мир и его законы, он бы мигом унюхал, что наша сделка крепко подванивает. Поэтому его и поспешили убрать. Сорди с самого начала знал, что нас кинут, и прилагал к этому все усилия. Уж не знаю, зачем. Может, его купили, а может, он просто из идейных соображений вредит. Я еще не разобрался толком, что ему нужно, некогда мне с ним заниматься. Так, кое-какие соображения есть… тебе интересно, или ты все еще считаешь, что он тебе дает мудрые советы?

— Интересно, — без особого выражения сказал Пассионарио, упорно продолжая смотреть в потолок. — Скажи.

— Так вот, по моим соображениям, ему нужен ты.

— Я?

— А чему ты удивляешься? Ты всем нужен. Я уж не знаю, для кого он так старается, неужто сам в лидеры рвется?.. Так вот, из чего я это заключаю. Он спровадил моих ребят в Голдиану, дал им какую-то левую явку, которой вообще не существует, и, как оказалось, их там ждали с распростертыми объятиями. Как Рико унюхал неладное, сам не знаю. Наверное, у воров специальное чувство есть на этот счет. Можно сказать, чудом они не попали в ловушку. А если бы попали? Ведь во-первых, я бы остался без своих самых верных ребят, а во-вторых, я, разумеется, поехал бы их искать, и попался бы сам… если бы Сорди повезло. А тогда, по его расчетам, ты бы остался один. Бестолковый доверчивый мальчишка, неспособный самостоятельно плавать в политическом болоте. Без меня тебя можно окрутить, как угодно, что он, видимо, и собирался сделать. А еще есть у меня подозрение, что наши с тобой размолвки в последнее время — тоже его рук дело. Ну-ка, признайся, это он подсказал тебе мудрую мысль, что я собираюсь править от твоего имени?

— Он мне много чего говорил, — равнодушно ответил Пассионарио. — И умные вещи, и полную ерунду, такую, что даже я, при всей моей бестолковости, не воспринимал всерьез. Но при этом он не врал. Я его прослушивал. Как это получается? Вы оба говорите правду — и оба разную? Или он просто такой дурак, что верит в свои слова?

— А ты не пробовал снять с него амулет?

— А разве он носит амулет?

— А ты бы не носил, если бы тебе нужно было каждый день обманывать эмпата? Я свой снимал, если ты помнишь. Ты меня прослушал до самых потрохов. И еще раскаиваться заставил, было дело?