Герой - Сальваторе Роберт Энтони

— Какая замечательная вещь — законы, которые служат прихотям власть имущих, — произнес Артемис Энтрери с презрительным смешком, затем с выражением отвращения на лице тряхнул головой.

— Надеюсь, мы сумеем разработать какой–то план, чтобы помешать ему, — сказал Реджис.

— Мы не сдадимся без боя, — заявил Дзирт, и Ивоннель кивнула. — Я пойду к Кейну.

— А я пойду к Тазмикелле, — добавила Ивоннель.

— А я пойду выпью. — С этими словами Энтрери поднялся из–за стола и направился к бару.

Королю Ярину было не по себе. Он обнаружил, что вместо жены в его постели спал могущественный демон, он видел изувеченное тело своей сестры Ацелии и лишился своего самого верного наемного убийцы, Рафера Слитка. В Дамаре появились новые влиятельные силы, в том числе монахи, с которыми ему прежде мало приходилось иметь дело и которых он недолюбливал; в довершение всего, монахами руководил лучший друг легендарного короля Гарета Драконобора.

Ярин окружил себя толпой стражи и телохранителей и не покидал здания. Он встретился с доверенными лицами, главами своих шпионских сетей, и разместил во всех помещениях дворца преданных ему людей. Он переехал в небольшую комнату без окон, с мощными каменными стенами и единственной прочной, толстой дверью; каждую ночь в коридоре за дверью дежурили несколько отрядов воинов.

Никто не мог подобраться к нему — так считал король.

Подобную ошибку совершили многие главари преступных групп в далеком Калимпорте.

Последним, что видел в этой жизни король Ярин, были глаза его убийцы, который бесстрастно смотрел на него из–за подушки, плотно прижатой ко рту и носу жертвы.

Дрейлила Андруса разбудили еще до того, как пропел петух. Едва разлепив веки, капитан стражи велел своей жене, Калиере, натянуть простыни повыше и неверными шагами направился к двери, в которую настойчиво колотили. Распахнув дверь, он увидел Рыжего Мэззи — маг был мрачен и тоже имел такой вид, будто его только что подняли с постели. За спиной у него в коридоре маячили солдаты.

Маг, не говоря ни слова, вошел в комнату и захлопнул за собой дверь.

— Когда именно вчера вечером ты покинул сторожевой пост в коридоре, ведущем в спальню короля? — спросил Рыжий Мэззи.

Дрейлил Андрус удивленно посмотрел на приятеля, и маг кивнул в ответ на красноречивое молчание капитана.

— Я не был там вчера вечером, — ответил Андрус.

Рыжий Мэззи хмыкнул:

— Нет, был.

— Ничего подобного, он вчера вечером был здесь, — возразила Калиера Андрус.

— Нет, ты появился в коридоре сразу после того, как пробило полночь, — настаивал маг Когда Андрус собрался возражать, маг перебил его:

— Тебя видело множество людей; они хотели получить от тебя указания после того, как было обнаружено тело короля Ярина.

Потрясенный Дрейлил Андрус даже попятился. Его жена ахнула.

— Как он умер?

Видимо, сердце его не выдержало потрясений последних нескольких дней, — произнес Рыжий Мэззи саркастическим тоном, и капитан прекрасно понял намек.

— Наверное, будет лучше, если ты вспомнишь, что побывал там вчера вечером, — добавил Рыжий Мэззи, но эта фраза не прозвучала как обвинение. Скорее это была отчаянная просьба. Если бы всплыл факт убийства короля, Дамара, и прежде всего Хелгабал, погрузилась бы в хаос; а двум высокопоставленным придворным чинам это было очень невыгодно. Их больше устраивала законная передача власти. У короля не осталось наследника, вообще никого из кровных родственников, ведь Ацелия умерла.

— Необходимо как можно скорее снять все обвинения с королевы Консеттины, — произнес Андрус, лихорадочно обдумывая сложившееся положение.

— В качестве капитана дворцовой стражи ты по закону являешься судьей на ее процессе, — напомнил ему Рыжий Мэззи.

Раздался мрачный звон колокола.

Мужчины похлопали друг друга по плечу, и Рыжий Мэззи ушел. Дрейлил Андрус взялся за свою форменную одежду; он понимал, что впереди у него длинный и трудный день и ему предстоит принимать множество важных решений.

— Что все это значит? — пролепетала потрясенная женщина. Подобно многим придворным Ярина, Калиера Андрус не питала большой любви к королю, но все равно на глазах у нее выступили слезы. Она оплакивала если не короля, то будущее Хелгабала.

— Это значит, что сегодня — день печали, слез и приготовлений к похоронам, — ответил Дрейлил Андрус, сглотнув ком в горле. Он замолчал и потянул воздух носом, пытаясь взять себя в руки. — Но завтрашний день принесет больше радости. Король мертв, да здравствует королева!

Тот самый звон колокола, раздавшийся до рассвета, разбудил Реджиса. Он не сразу сообразил, где находится. Оказалось, что хафлинг не лежит в постели, а сидит на полу в своем гостиничном номере, полностью одетый, точно так же, как вчера вечером; все оружие было при нем.

Нет, не полностью одетый, понял он, когда поднял руку, чтобы поскрести взлохмаченную голову.

Хафлинг в панике начал озираться и шарить по карманам и вдруг заметил, что его драгоценный ярко–синий берет, который позволял обладателю изменять облик и благодаря которому он сумел пробраться в логово гигантов, валяется на полу у двери.

Подняв берет с пола, он обнаружил, что головной убор сильно помят, словно кто–то сидел на нем, или наступил на него… или просунул его под запертую дверь.

Реджис попытался вспомнить события вчерашнего вечера. Он сидел в общем зале с Дзиртом и остальными. Пара кубков вина, кружка эля…

Как он вернулся в свою комнату?

Он не мог вспомнить.

Колокол зазвонил снова. Где–то далеко пропел петух.

Все утро над Хелгабалом разносился похоронный звон в знак траура по умершему старому королю, сердце которого, как поговаривали, не справилось с треволнениями последних нескольких дней.

Жители немедленно пожелали видеть королеву Консеттину, женщину, что побывала в когтях отвратительного демона и сумела вырваться из–под его власти; Хелгабал и вся Дамара связывали с ней надежды на лучшее. И улицы города наполнились радостными криками, когда капитан дворцовой стражи и придворный маг с балкона, выходившего на главную площадь, объявили, что королева Консеттина невиновна в преступлениях, которые ей приписывали, и что она явилась жертвой гнусного демона, которого она сумела изгнать благодаря своей добродетели и сильной воле.

Дзирт, Ивоннель, Реджис и многие–многие другие вздохнули с облегчением после стремительной череды событий того утра. Ходили упорные слухи насчет того, что суд, а вместе с ним и неизбежные приговоры обвиняемым, будет отменен. Вульфгар и Айвен получат свободу сегодня же, так сообщил им немного погодя магистр Кейн.

И поэтому они все снова будут вместе.

Хотя нет, не все: как ни странно, нигде не могли найти Артемиса Энтрери.

И только спустя много дней, когда Дзирт и Ивоннель спрыгнули со спины Тазмикеллы на поле неподалеку от Лускана, рядом с высокой, продолжавшей расти Главной башней тайного знания, Дзирт снова увидел этого человека. Он стоял вместе с Далией около входа в палатку, глядя, как Дзирт бежит по полю к ожидавшей его Кэтти–бри.

На мгновение, когда Дзирт стиснул любимую жену в объятиях, их с Энтрери взгляды встретились, и оба многозначительно кивнули друг другу.

Дзирт догадался, что сделал Энтрери.

«Но пусть будет так», — подумал он.

Жизнь — сложная штука.

Айвен Валуноплечий в блаженном уединении отдыхал в гамаке на террасе, выходившей на безлюдный двор Дворца Плюща. Начался первый месяц лета Года Торжествующих Лордов Рун, или 1487 года по летоисчислению Долин. Внизу, в саду, в чудесном саду Пенелопы Гарпелл, чирикали птицы, жужжали колибри, радостно гудели пчелы.

Эти сады выглядели лучше, чем когда–либо прежде, и все благодаря трудам искусного садовника, брата Айвена, который ежедневно возился среди растений, прыгал по дорожкам, пел, колдовал и бормотал, чирикал и плясал вместе с птицами, пчелами, белками и деревьями.