Дарья Кузнецова - Ищейка

— Я пытаюсь, но я не знаю, что делать и с чего начать, — я покачал головой. — Город сегодня будто сошёл с ума, мы…

— Мне больно. И люди это чувствуют, — она всхлипнула. — Я не хотела, чтобы они так себя вели, но я ничего не могу сделать. Я не хотела, чтобы тебе было больно, но я не умею! Мне очень-очень страшно!

— Подскажи, где найти тех, кто делает тебе больно?

— Я не знаю, они… везде… Блэйк, ты Ищейка, ты можешь их найти!

— Я не могу осознанно пользоваться этой способностью.

— Пожалуйста, Блэйк, — она подняла на меня полные слёз глаза. — Дракон, ты добрый, ты мудрый… помоги мне!

Не помню, как я оказался на улице. Очнулся, бредя босиком по проезжей части, где-то в трёх кварталах от дома. На улице лил дождь такой силы, что дома по обеим сторонам улицы терялись за его завесой, больше ощущаемые, чем видимые на самом деле. Даже для Аико подобные потоки воды — большая редкость.

Окружающее воспринималось отрывисто. Вероятнее всего, с провалами, потому что я внезапно оказался в совершенно другом районе; на западе Монетного Городка, посреди Серой Ленты. Чудом увернувшись от запоздалого (или слишком раннего?) экипажа, идущего размашистой рысью, и выслушав пару нелестных отзывов от возницы, я отшатнулся к краю проезжей части. Потом вновь брёл дальше вперёд без особой цели, и в голове клубился туман, а рядом шёл дождь.

Город плакал. Городу было больно, я это чувствовал — но не знал, чем и как могу ему помочь. Город… умирал?

Осознание этого холодным потом выступило на коже, дрожью прошло по позвоночнику и закололо в висках. Мой бесконечно любимый, мой прекрасный Аико умирал, и я был бессилен что-то сделать. Я Ищейка — но я не умею искать по собственному желанию. Я дракон — но я не могу расправить крылья и раствориться в окружающем меня дожде. Мощное, опасное оружие, не имеющее собственной воли.

Впрочем… плевать, пусть так. Пусть только оружие;— но где же, Туман побери, та рука, что направляла до сих пор? Я не могу позволить этому городу умереть, но…

— Блэйк! — звонкий голос разорвал мутную пелену дождя. Я с трудом сосредоточился на нём, оглядываясь по сторонам. В десятке футов впереди остановился экипаж, из которого, кутаясь в длинный плащ, выбиралась Марена. — Да не надо мне вашей сдачи! — отмахнулась она. — Езжай, езжай, свободен! — прикрикнула девушка на возницу. Тот что-то ответил и подхлестнул лошадь. — Блэйк, что с тобой? Я испугалась, когда поняла, что ты куда-то ушёл… Великий Океан, да ты холодный, как лёд! — она крепко обняла меня, уткнувшись лбом в ключицу. Плащ распахнулся, и дождь окутал нас обоих.

— Ты промокнешь и простудишься, — пробормотал я.

— Плевать! Блэйк, что происходит? Ты сам на себя похож, ты…

— Я устал, Марена, я ужасно устал, и я не знаю, что делать, — я покачал головой.

— Давай уедем? Пожалуйста, на пару дней, туда, где солнце! Ты отдохнёшь, и…

— Не выйдет. У нас нет двух дней, — ещё раз качнул головой. — И я не могу отдыхать. Чувствую её боль, вижу её во сне и совсем ничего не могу сделать. Вся моя сила — прах…

— Пойдём отсюда, пожалуйста, не нужно. Туман побери! У меня такое ощущение, что я обнимаю ледяную скульптуру. Блэйк, пойдём, всё будет хорошо! Ты же простудишься…

— Туман побери…

Туман. Как часто, как привычно мы вспоминаем это слово, ругаясь, выражая недовольство… А между тем — это всего лишь старая легенда. Про то, что давно-давно, когда магия была уделом избранных, сложным и опасным ремеслом, корабль заблудился в океане. Там, где сейчас Аико, было Туманное Море, в котором даже днём не бывало солнца… А потом из тумана соткалась гряда полуострова — будто восставая из небытия. Туман не расступился, открывая угрозу; просто море вокруг вспыхнуло тёплым светом, открывая путь в тихую бухту. Сейчас там, куда пристал этот корабль, находится Рассветный порт.

Аико, моя милая Аико. Город дождей, родившийся из тумана в незапамятные времена. Туман наполняет твои улицы, он окутывает тебя мягким одеялом… В этом городе не бывает ветра и не бывает солнца. Влажный тёплый туман. Он стоил жизни морякам, он стоил жизни тем, кто неосторожен ночью. Из тумана глядят за нами те, кому нет места по эту сторону жизни, но кто не желает найти пристанища за её пределами…

Это всего лишь легенда. Глупая сказка, которой родители пугают детей, чтобы те вовремя возвращались домой.

Почему? Почему этот город — настолько другой? Здесь живёт дождь, лишь иногда навещая другие места материка. Слепое пятно в океане, путь к которому лежит через густой туман и завесу дождя.

Почему именно сюда, на этот неуютный кусок скалы, пытается пробраться то божество? Ведь в столице проще затеряться. Там больше людей, больше власти, больше денег, больше… абсолютно всего. А здесь — только дождь, туман и мокрые прохладные камни. Где тот мудрый сфинкс, который откроет мне эту тайну?

— Блэйк, пойдём отсюда! — вновь попыталась уговорить меня художница. А я улыбнулся. Мир вокруг расчертили алые всполохи…

— Поздно, Марена. Слишком поздно, — я сделал шаг назад, выпуская её из объятий и… растворился.

Целиком. Щупальцами тумана и каплями дождя обнимая город, протягивая бессчётное число рук навстречу Океану.

Я вспомнил. Вспомнил, как умер.

Десятилетний мальчик, любивший, как и многие подобные ему мальчики, истории про благородных пиратов, гордых капитанов и бесконечный Океан, воображал и себя капитаном. Он командовал единственной маленькой лодочкой и единственным в ней матросом, самим собой. Но зато у мальчика был самый настоящий остров, на котором его громадная флотилия прятала сокровища, и на котором он же сам эти сокровища искал и добывал…

Однажды уплыв на свой остров, расположенный в нескольких сотнях футов от материка, на котором была сооружена небольшая хижина, мальчик заснул. А когда проснулся — всё вокруг было чёрным. Небо, океан… Они светлели только от частых вспышек молний, становясь холодно-стальными.

Мальчик почувствовал себя капитаном, который ведёт своё судно в шторм, чтобы успеть доставить ценный груз, чтобы просто — успеть, неважно, куда. Он был слишком мал и наивен, чтобы понять: лёгкая лодочка похожа на величественный грон лишь в его мечтах.

Мудрый седой Океан, баюкая в ладонях крошечную душу уже не способного плыть ребёнка, заглянул в его глаза и… улыбнулся, бережно опуская его на прибрежный песок в тихой бухте, куда не докатывались громадные валы шторма, вместе с громом разбиваясь о скалы.

Вот уже больше тридцати лет я живу взаймы. Долг жизни; вот что связывает меня с этим городом, любимой диковинкой древнего Океана, которую он старательно оберегает от бурь и штормов, от ледяных ветров и собственного гнева, окутав дождём и туманом. Самое тонкое, самое уязвимое место этого мира, сердце Океана, горло материка. Место, которое расположено на грани реальности и невозможного, на границе этого мира и — миллиардов других…