Юлия Avata - Серебро крыльев

Поддавшись внезапному порыву, я прижала к своей груди эту маленькую ящерку, чувствуя непонятное тепло в груди, вместо холода или жара, что было раньше. Мне казалось неправильным то, что она была такой маленькой и беззащитной. Внутри чего-то не хватало, я была словно разбита на маленькие кусочки как хрустальная статуэтка, а она пахла чем-то родным, заставляющим внутри всё сжиматься от нежности. Она пахла ветром... и свободой. И в голове стали возникать сверкающие как капли росы на листьях цветов картинки - воспоминания. Небо, затянутое грозой... бушующая стихия, сметающая всё на своём пути. Это было родней всего. И я бы отдала целый мир, чтобы стать этим бушующим ветром, свободной от всех условностей и правил.

Ящерка что-то просвистела и стала растворяться в воздухе, в прямом смысле превращаясь в ветер, в котором то и дело пробегали серебристые искры. Я не успела испугаться, когда поток этого ветра со всей силы врезался мне в грудь, заставляя выгнуться дугой от боли. Но вместе с тем, я почувствовала, что во мне что-то неуловимо меняется, словно так и должно было быть с самого начала. Душа всё равно была изранена, сияя рваными дырами. Не смотря на то, что ко мне вернулась очень важная частичка меня, я всё равно чувствовала себя... неполноценной, и какой-то шепоток внутри подсказывал, что этого не исправить.

Не знаю, сколько ещё прошло времени, когда холодный туман вдруг вновь ощетинился на меня ледяными иглами, а потом будто бы испуганно отпрянул, расступаясь перед высокой фигуркой, закутанной в плащ. Меня только резко вздёрнули вверх, словно нашкодившего котёнка. Из груди вырвалось рассерженное полушипение - полурычание, а рука с преобразившимися когтями попыталась дотянуться до своей добычи. Всё спокойствие и остальные чувства канули в лету, оставив поле себя только обжигающую ярость, потому что кто-то разрушил хрупкое ощущение спокойствия, и разбудил это обжигающее чувство. Послышался звук больше похожий на смех.

- А девочка-то с характером... - только вот в голосе отчётливо слышались презрительные нотки, которые заставляли ещё больше извиваться в невидимой хватке, и вызывая ещё большую волну недовольства со стороны женщины. То, что это женщина, я поняла по голосу, и это ничуть не уменьшало моего гнева. Да как она смеет?!

Всё-таки дико извернувшись, вывернув себе левое плечо и шипя от боли, я практически дотянулась удлинившимися когтями до её лица, скрытого капюшоном. Внутри появилась злость на саму себя, а потом резкий порыв сильного ветра сорвал с неё чёрный плащ, разрезав надвое сияющую золотом заколку в форме полумесяца, закрепляющей его. И как только я увидела её, вся ярость пропала, рождая где-то глубоко внутри чувство пострашнее. Сказать по правде, в первое мгновение я была заворожена её красотой. Большие выразительные глаза удивительного фиалкового цвета в обрамлении густых чёрных ресниц, лицо с тёмным загаром, словно выточенное из мрамора, идеальные черты, чёрные тонкие брови полумесяцем, немного полноватые губы вызывающего алого цвета и длинные чёрные волосы, спускавшиеся практически до пола. У неё была совершенная фигура, обтянутая чёрным шёлком длинного платья, обнажая хрупкие плечи. Она была слишком нереальной для этого места, словно сделанной из хрусталя. Такой же хрупкой... Только вот это ощущение было ошибочным. От неё веяло чем-то таким, что заставляло волосы на голове становиться дыбом. Хотелось закопаться куда-нибудь поглубже, подальше от этого рассерженного взгляда, несущего только смерть.

- Вот поэтому я ненавижу драконов, - разъярённо прошипела она, с огромной силой ударяя меня по левой щеке, так что голова дёрнулась, и из груди вырвался всхлип. Это было больно...

Она схватила меня за подбородок, поворачивая к себе и внимательно рассматривая, словно какую-то букашку под микроскопом. И глядя в эти глаза, я почувствовала себя настолько слабой и мелкой, что захотелось заплакать от обиды, потому что я была не в силах что-то противопоставить ей.

- И что в тебе такого особенного, что даже братец за тебя просил?

Мои губы только сильнее сжались, и голова, дёрнулась, пытаясь освободиться от захвата, но всё бесполезно. Я словно была вмурована в камень, а она только презрительно улыбалась. Мне не было известно, о ком говорила эта женщина, я даже не знала, кто она такая, но уже испытывала к ней только негативные эмоции.

- Ты даже не полноценный дракон, а какой-то дефектный... И эта разорванная душа, неполноценная... - будто бы злорадно ухмыльнулась она, продолжая смотреть в мои глаза, а потом нахмурилась, внимательно присматриваясь. - Но почему мне кажется, что я тебя знаю? В тебе есть что-то... из прошлого, но не могу понять что. В принципе это уже не важно. Теперь ты под моим крылом, как бы не печально было это признавать, тем более ты такой интересный экземпляр. Думаю, пока ты можешь мне пригодиться, интересно до чего же докатится род моей протеже. Тем более, пока никто не горит стать решающим звеном в моём эксперименте.

От её улыбки по спине пробежала холодная дрожь, и желание оказаться как можно дальше отсюда оказалось на самом своём высоком пике. Было ощущение, что на меня надвигается что-то неотвратимое и ужасное. Это будто бы был переломный момент моей недолгой жизни, после которого мой путь изменится раз и навсегда. Это пугало и завораживало одновременно.

- Жаль, что контракт уже заключён, - задумчиво проговорила женщина, разглядывая рваные дыры на моей душе. - Для моих целей у тебя должна быть сильная душа, а так ты годишься разве только на закуску моему слишком любимому младшему творению. А он боюсь, за долгие годы заточения сильно оголодал, а второй наверняка уже тронулся умом от одиночества. А мне нужна сильная цепь, чтобы сдержать эту убийственную смесь ненависти и дикого желания разорвать на кусочки всё живое. Так что боюсь, мне придётся тебя немного подлатать. Ты же хочешь стать цепью, девочка? - почти ласково прошептала она, проводя свободной рукой по онемевшей щеке. - Тогда тебе придётся потерпеть.

С её рук сорвались тёмные ленточки сил, которые спеленали меня как младенца. Они въелись в кожу, словно кислота, разъедая её и проникая внутрь. Хотелось кричать от боли, но я только сильнее стискивала зубы, предвидя, что любое проявление слабости будет караться ещё больнее. Она вносила в меня что-то чужое, но столь же сильное и твёрдое, как и в её взгляде. И я должна была стать такой же... На мгновение мне показалось, что подобные ощущения я уже когда-то чувствовала, но память всё ещё крепко хранила свои секреты, не желая с ними расставаться. Мне нужно было стать сильнее, но я не хотела становиться такой, как она. Когда всё закончилось, стало легче и свободнее дышать.