Сара Маас - Наследница огня

– А ты, смотрю, успела поднатореть в таких прыжках, – с удивлением сказала Манона.

Астерина усмехнулась:

– Тебе же не нужна заместительница, которая лишь греет собственную задницу.

Астерина снизилась, но по-прежнему не выбивалась из общего строя. Аброхас взревел, и ведьмы отряда Тринадцати окружили Манону. Сзади за ними двигались еще четыре шабаша Черноклювых. Оставалось лишь навестить гнездо Желтоногих, забрать оттуда яйцо, и тогда – желанная победа.

Они держались на большой высоте, чтобы не вступать в стычки с шабашами противниц. Достигнув линии обороны Желтоногих, отряд Тринадцати поднялся еще выше и выпустил вперед четыре других шабаша. Пусть, словно стрелы, пробьют бреши в обороне, и тогда Тринадцать ринутся на захват яйца.

Гнездо Желтоногих находилось ближе всех к Северному Клыку. Его стерегли не три, а четыре шабаша, чтобы перехватывать противниц еще на дальних подступах. Завидев подлетающих Черноклювых, Желтоногие устремились им навстречу, слившись воедино. Видя это, Манона лишь усмехнулась.

Держитесь, Желтоногие, держитесь… пока не увидите, что вам уже нечего стеречь.

Манона подала условный сигнал. Она поднялась выше, Соррель опустилась ниже. Ее шабаш разделился на три части. Этот маневр они отрабатывали целыми днями. Словно руки великана, они ударили по цепочкам Желтоногих. Те допустили серьезный тактический просчет: вместо сохранения строя и четкого деления на шабаши они перемешались и стали похожи на стаю галдящих птиц. Их драконы, не привыкшие летать вместе, то и дело взбрыкивали и начинали метаться. Появление отряда Тринадцати лишь усилило сумятицу. Стараясь отогнать противниц, Желтоногие рассеялись. Командиры безуспешно пытались сдержать хаос, но их приказы уже ничего не могли изменить. Вместе с хаосом в рядах Желтоногих началась паника.

Черноклювые были совсем близко от заветного яйца, когда им навстречу, буквально из ниоткуда, вылетели четыре шабаша Синекровных, ведомые Петарой на ее Килии. Наследница Синекровных парила над гнездом Желтоногих, которое осталось без защиты. Словно лиса в норе, она дожидалась удобного момента. И дождалась. Схлестнувшимся Желтоногим и Черноклювым было не до гнезда.

Петара ринулась к яйцу. Бормоча самые отвратные ругательства, Манона бросилась ей наперерез. И вдруг – мелькнувшие желтые полосы, яростный крик. Аброхаса и Манону отбросило в сторону. Искара пронеслась над самым гнездом, и ее дракон буквально врезался в Килию Петары.

Две наследницы и их драконы сцепились, как в настоящем бою. Животные и ведьмы били, кусали и царапали друг друга. Отовсюду – с воздуха и с земли – слышались крики.

Момент был более чем удачным. У Маноны кружилась голова. Затаив дыхание, она снизилась над гнездом. Еще немного, и она завладеет яйцом Желтоногих. Манона уже натянула поводья, чтобы нырнуть вниз, когда воздух прорезал крик Петары. Наследница Синекровных кричала не от ярости. От боли.

Это был жуткий крик, душераздирающий – хотя ведьмы и утверждали, что у них нет души. Челюсти дракона Искары сомкнулись на шее Килии.

Искара торжествующе зарычала. Ее дракон сильно тряханул Килию. Петара едва удержалась в седле.

Пора забирать добычу. Другого такого момента не представится. Манона пришпорила Аброхаса.

– Вниз! – скомандовала она и припала к его шее.

Но Аброхас продолжал парить в воздухе, следя за безуспешными усилиями Килии отбиться. Голубая дракониха едва взмахивала крыльями. Петара опять закричала, умоляя Искару пощадить Килию.

– Аброхас, вниз!

Манона пришпорила дракона. Но Аброхас не желал снижаться.

Потом Искара скомандовала своему дракону, и тот разжал челюсти, отпустив Килию.

Еще один крик донесся снизу, с горы. Это кричала предводительница Синекровных, с ужасом глядя, как ее дочь падает на скалы. Ведьмы ее клана могли лишь в ужасе смотреть, зажимая рты. Все они находились слишком далеко от места схватки, а их драконам не хватало скорости, чтобы мгновенно подлететь и уберечь наследницу от смертельного падения.

Зато Аброхас был рядом.

Манона не знала, подала ли она ему команду или только подумала об этом. Но крик матери Петары – вопль, ужаснее которого она еще не слышала, – заставил ее припасть к шее дракона. Аброхас, сверкая крыльями, падучей звездой понесся вниз.

Они снижались, торопясь добраться до покалеченной драконихи и пока что невредимой Петары.

Килия еще дышала. Манона поняла это по теплому ветру, ударившему ей в лицо, когда они подлетели. Последние силы Килия тратила на то, чтобы замедлить падение. Она догадывалась о своей близкой смерти и уже не надеялась выжить. Но она боролась за жизнь хозяйки.

Петара была без сознания. Почему так случилось, Манона могла лишь догадываться. Скорее всего, от неожиданного падения, сопровождаемого нехваткой воздуха. Она болталась в седле, рискуя выпасть. Килия отчаянно старалась снижаться более плавно. Но крылья не держали ее, и дракониха ревела от боли.

Аброхас метнулся сначала в одну сторону, затем в другую. Он даже сложил крылья, чтобы падать быстрее. Ущелье стремительно приближалось. Во второй бросок Аброхас почти соприкоснулся с окровавленной шкурой Килии. И тогда Манона поняла его замысел.

Остановить падение Килии он не мог. Дракониха существенно превосходила его размерами и весом. Но им с Маноной было по силам спасти Петару. Он видел такие прыжки у Астерины. Теперь нужно подобраться как можно ближе к Петаре и вытащить ее из седла.

Аброхас что-то прокричал Килии. Манона могла поклясться: это был не просто рев. Это был разговор на их драконьем языке. Аброхас приказывал, и Килия подчинилась. Собрав остатки сил, умирающая дракониха раскинула крылья. Теперь Маноне было куда прыгать.

Она вдруг вспомнила, как Петара принесла Аброхасу козью ногу – подарок от Килии. Петара так и сказала: «Моя Килия». И улыбнулась.

Тогда Манона уверяла себя, что Петаре просто захотелось покрасоваться и что наследница Синекровных ищет себе союзников.

Но глаза умирающей драконихи были полны безраздельной любви к хозяйке. В них была молчаливая мольба спасти Петару. Манона расстегнула упряжь, встала в седле и спрыгнула с Аброхаса.

Прыжок Маноны оказался болезненным для Килии. Дракониха вскрикнула, но крыло удержала. Ветер мешал Маноне перелезать с крыла к седлу, в котором опасно накренилась бесчувственная Петара. Руки наследницы Синекровных впились в поводья. Не тратя времени на попытки их разжать, Манона кинжалом обрезала кожаные веревки. Аброхас предупреждающе закричал. Дно каньона приближалось.

Стенки каньона загораживали солнечный свет. Спасибо им и на этом.

Манона принялась вытаскивать Петару из седла. Волосы Синекровной ведьмы хлестали ей по лицу, словно сотни маленьких острых кинжальчиков. Обрезанными поводьями Манона привязала Петару к себе. Та даже не пошевелилась – мешок мешком. Главное, что живая. Килии еще каким-то чудом удавалось замедлять падение. Стало ощутимо темнее. Вокруг потянулись уродливые тени. Скрежеща зубами от натуги, Манона выволокла Петару из седла. Мимо пронесся камень, задетый крылом Килии. Еще через мгновение к ней подлетел Аброхас. Только он был способен летать на такой скорости в узком пространстве каньона.

– Спасибо… Килия, – прошептала Манона, спрыгивая вместе с Петарой.

Они упали на спину Аброхаса. Дракон вздрогнул, принимая на себя тяжесть двух всадниц. Пока Манона устраивалась в седле и втаскивала туда Петару, он летел вдоль стены каньона. Убедившись, что обе сидят у него на шее, Аброхас взмыл вверх, поднимаясь туда, где синело небо и ярко светило солнце.

Килия упала на дно каньона с таким грохотом, что было слышно по всем окрестным горам. Упала и осталась лежать.

Черноклювые и без Маноны сумели добыть яйцо Желтоногих и победить в военных играх. Манону объявили главнокомандующей воздушной армией всех кланов Железнозубых ведьм. Шумные, воняющие по́том смертные посланцы адарланского короля поздравляли ее, называли героиней, настоящей воительницей и говорили еще много разных глупостей. Радости не было лишь на лице бабушки. Верховная ведьма даже поморщилась, когда Манона поднялась на смотровую площадку с Петарой на руках.

Манона прошла мимо матери Петары. Та, стоя на коленях, благодарила за спасение дочери. Подоспевшие Синекровные унесли Петару.

На следующий день разнесся слух, что Петара слегла, переживая гибель Килии.

Предводительница Желтоногих заявляла, будто произошел всего-навсего несчастный случай, когда оба дракона сделались неуправляемыми. Ей вторила Искара. Но Манона собственными ушами слышала, как Искара приказывала своему дракону убить Килию. Она подумывала, не вызвать ли эту врунью на поединок. Скорее всего, так и случилось бы, если бы те же слова не слышала Петара. Она имела право на отмщение.