Гильермо дель Торо - Охотники на троллей

АРРРХ!!! взревела, торнадо ее дыхания подняло в воздух тучу земли. За спиралями из песка и гравия охотники на троллей разошлись в стороны и подступили ближе к Гунмару. Со стен посыпался град камней, Машина протестующе заскрипела. Противники размером с дом оказались на расстоянии удара – легендарный рычащий тролль с черной шерстью и мифическое существо с немыслимым аппетитом. Мышцы неестественно выгнуты, из глоток вырывается смердящее дыхание, ядовитый воздух наполнен электричеством в предвкушении первого удара.

И тогда Киллахид был завершен.

Мы поняли это в тот же миг. На какое-то время мир вокруг побелел, все звуки умолкли: щелканье из Машины, завывания детей, стенания Гумм-Гуммов. Мы стали невесомыми, словно парили в небе на парашютах, а потом ощутили слабое покалывание, будто протискивались через узкий дверной проем, только на самом деле мы двигались не вперед, а неслись без определенного направления. Когда вновь вернулись краски, мягко, как будто открылись веки, я увидел не копоть и тени подземного мира, а яркий зеленый цвет ухоженного поля под белым светом прожекторов. Звуки вернулись так же постепенно – трели судейского свистка, глухое столкновение игроков в защитных костюмах, коллективный вздох огромной толпы и шипение одного голоса, перекрывающего все остальные звуки:

– ВС-С-С-С-С-СЕ КОНЧ-Ч-Ч-ЧЕНО.

Вот как было дело. За две минуты до окончания главной игры сезона, в кульминационный момент фестиваля Палой листвы, когда уже целую неделю пропадали дети и горожане отчаянно пытались хоть как-то взбодриться, сан-бернардинские «Боевые монстры» были на шесть очков впереди благодаря сверхчеловеческому героизму Стива Йоргенсена-Уорнера, хотя команда лишилась нескольких ключевых игроков и пыталась отразить контратаку «Жеребят Коннерсвиля», которые находились уже в центре поля и атаковали. Ни один человек на мемориальном поле Гарри Дж. Бликера не сидел спокойно, все пританцовывали и щелкали «хлопающими стивами» с такой энергией, что окрестности превратились в мир оглушительного безумия – такого безумия, что горожанам потребовалось не меньше минуты, чтобы заметить белую вспышку где-то поблизости, после чего на земле растянулись гротескные монстры.

В решающей попытке тридцать третий номер команды «Жеребят» получил мяч справа. Защитник остановился, но не перед ожидаемым угловым игроком команды из Сан-Бернардино, а перед желтым троллем в жилетке, размахивающим шипастой дубиной. Защитник замер, секунду поразмыслил и бросил ему мяч. Сбитый с толку, но голодный тролль поймал мяч и сжевал его огромными зубами.

Из динамиков прокатилось эхом скомканное объявление диктора – ему недоставало словарного запаса, чтобы описать подобную игру. Передающему изображение на большой экран оператору не хватило сил, чтобы продолжать трансляцию, и пиксели постепенно затухли, а экран стал черным, как классная доска.

Тишина не была полной. В закусочной по-прежнему подпрыгивал попкорн, а на дальнем конце трибуны звучали влажные поцелуи. Но вскоре прекратились и эти звуки, и люди Сан-Бернардино впервые встретились с троллями Сан-Бернардино. Из разинутых ртов попадали куски наполовину пережеванных хот-догов. Дети шлепнулись с плеч отцов. Тромбоны, тубы и другие инструменты издали последний вой и выпали из рук музыкантов.

Я стоял в том месте, где материализовался – на четвертой линии, – и оглядывал ряды бледных лиц. Вдалеке я заметил последнюю вспышку из исторического музея. Завершенный Киллахид перебросил Гунмара через границы миров, а вместе с ним Гумм-Гуммов и охотников на троллей. Однако я решил, что Лемпке приладил замковый камень слегка кривовато, судя по тому, как профессор появился чуть дальше по улице.

Гунмар присел на всех своих конечностях как трехрогий динозавр, его голова недоверчиво раскачивалась из стороны в сторону. Под ярким белым светом он выглядел еще более невероятным – узловатая горгулья посреди упорядоченного мира. В других частях поля встали на ноги Джек, Моргунчик и АРРРХ!!! пытаясь стряхнуть головокружение.

Все футболисты – и нападающие, и защитники – стали потихоньку отходить к краям поля. Гумм-Гуммы, вероятно, смотрели на них как на соскальзывающую с тарелки аппетитную пищу. Почти мгновенно воздух наполнился вонью из слюнявых ртов, Гумм-Гуммы стали красться по предательски ровному полю в сторону трибун, стегая хвостами, вытянув когти, разинув рты в предвкушении.

Гунмар встал в полный рост, зевнул с мощью сирены и задел своими иглами один из прожекторов. Тот взорвался, хлынул дождь искр, и Глаз Злобы заскакал за ними как щенок.

Кто-то закричал, хотя и поздновато.

Защитники, угловые игроки, тренеры и разносящие воду мальчишки попятились к трибунам, а потом перелезли через ограждение. Миссис Лич и ее актеры-недоучки спрятались за нарисованным фанерным за́мком, поставленным у ворот. Сержант Галагер, стоящий, как обычно, рядом с машинами «скорой помощи», просто беспомощно взирал на происходящее, будто весь вечер ожидал катастрофы, но не такого масштаба. Держа нос по ветру, Гумм-Гуммы промчались между разбегающимися болельщицами, схватились за перила щупальцами, лапами и клешнями и перебросили свои скользкие, чешуйчатые или кожистые тела к зрителям – семьям, молодым парочкам и детям, которые послужили бы им для легкого перекуса.

Толпа разделилась надвое и хлынула к выходу, но остановилась, услышав пронзительный крик с поля.

У ворот лежали семнадцать пропавших детей, грязными руками они заслоняли глаза от света и искали в неразберихе своих родных.

Толпа замерла.

Люди остановились, несмотря на смертельную угрозу от жутких тварей за гранью воображения. Бо́льшая часть этих людей не теряла детей, но почти все знали тех, кто потерял. Хотя и не в том масштабе, что Эпидемия молочных пакетов, в самом разгаре была интернет-эпидемия: социальные сети наполняли посты родителей с прикрепленными фотографиями пропавших детей и подробностями о том, где их видели в последний раз; эти сообщения с надеждой репостили друзья.

Теперь пропавшие дети оказались здесь, прямо на поле.

Все видели телеинтервью с сержантом Галагером – о том, что для преодоления кризиса горожанам нужно сплотиться. Так они и сделали. С рюкзаками, подушками от сидений и просто с кулаками надвинулись на Гумм-Гуммов, и за какие-то мгновения трибуны превратились в океан молотящих рук людей и троллей. Футболисты из обеих команд тоже вступили в бой, врезаясь шлемами троллям под дых и принимая яростные атаки наплечниками.

Это было впечатляющее, хотя и безнадежное зрелище. Всего за минуту на десятках обороняющихся рук появились кровоточащие порезы, и напуганные и ошеломленные люди в отчаянии развернулись, выбегая через проемы в трибунах, или скрючились в позе зародышей, а тем временем тролли продолжали разрывать на части, брызгать слюной и махать кулаками.

Галагер подбежал к трибунам с поднятой рукой, но в кого стрелять? Гумм-Гуммы сомкнулись плотными рядами. Галагер поскользнулся на брошенных «хлопающих стивах» и упал. Он поднялся на ноги, подобрал трещотки, чтобы отбросить их прочь, и помедлил, держа в руке. Он вскинул голову, молниеносно огляделся и ринулся туда, где прятались за фанерным за́мком театралы. Галагер приблизился к миссис Лич, та кивнула и протянула микрофон, который использовали для «РоДжу».

В динамиках прогремел голос Галагера. Он ни разу не заикнулся.

– ИСПОЛЬЗУЙТЕ ТРЕЩОТКИ! ПОДБЕРИТЕ ИХ! ОНИ ПОВСЮДУ! ВЫ СМОЖЕТЕ! БОРИТЕСЬ! БОРИТЕСЬ!

Ни один обычный голос не смог бы приковать к себе внимание охваченной страхом толпы. Но сержант Галагер был человеком, на которого в любых испытаниях полагался весь Сан-Бернардино, ему верили. Родители, дети и старики потянулись к ближайшим «хлопающим стивам» и нанесли свой лучший удар с разворота по ближайшему троллю. Гумм-Гуммы пришли в замешательство – щелчки пластика были гораздо ритмичнее всех звуков подземного мира, а яркие цвета слепили тех, кто жил среди черных и бурых теней. Треск «хлопающих стивов», который я считал самым раздражающим в мире звуком, стал чем-то иным: звуком надежды.

– Джим! Джим!

Мне махали Таб и Клэр. Согласно отметкам на поле, они находились ровно в тридцати трех метрах от меня, достаточно близко, чтобы разобрать их возбужденную жестикуляцию. Прежде чем я успел взглянуть, всё вокруг тяжелым одеялом накрыла тьма. Вывернув шею, увидел силуэт опускающегося Гунмара Черного. Я утратил способность действовать и просто стоял с болтающимися мечами. Он загонял меня в ловушку шестирукой клетки. Его губы раздвинулись как лопнувший нарыв, из-за огромных зубов выскользнули лохмотья языка.

– ЕЩЕ ОДИН С-С-С-С-С-С-СТАРДЖЕС-С-С-С-С-С-С-С.

Его слюна скатилась по моим щекам подобно расплавленному свинцу.

Могучий удар меча Джека поразил деревянную руку. Клинок наполовину застрял, но выдернул руку гигантского монстра вперед. Громадное тело Гунмара ухнуло на землю, но я уже откатился с его пути, пробравшись как раз под пустой глазницей, перед тем как вновь вернуться под свет прожекторов. Джек хмыкнул, выдернул меч из дерева и по инерции откачнулся назад. Гунмар сел на корточки и осмотрел новую зарубку на деревянной руке.