Чарльз де Линт - Городские легенды

Не все рассказы в книжке Риделла были такие уж безобидные. Взять хотя бы один из последних, «Сырые яйца», о человеке, у которого в холодильнике завелась тварь прямо как в «Охотниках за привидениями». У нее был длинный зуб, тонкий, как игла, которым она прокалывала скорлупу и высасывала яйца досуха, оставляя одни белые пустышки. Однажды, когда человеку надоело покупать яйца, оголодавшая тварь выползла ночью из холодильника и выколола глаза всей его семье.

Тот человек всю жизнь панически боялся ослепнуть. Рассказ заканчивается тем, что он умирает, а тварь перебирается в соседний дом, еще голоднее, чем раньше…

Рис отложил книгу Кристи Риделла и пошел искать Эллен. Она была на пляже, сидела на берегу, подогнув под себя голые ноги, широкая бесформенная футболка полностью скрывала купальник. Ее взгляд был устремлен в море, мимо кромки прибоя, мимо пловцов, ребятишек с надувными плотиками, серфингистов, мимо нефтяных вышек, терявшихся в сиреневой дымке на горизонте. Люди таращились на него, пока он шлепал к ней по песку и выбирал местечко, чтобы присесть.

– Рассказы в той книжке, это ведь просто выдумки, так? – помолчав, заговорил он.

– Это я у тебя должна спросить.

– Слушай. Тот бугер, он… О господи, ну не знаю я, что он такое. Но он же не может быть настоящим.

Эллен пожала плечами.

– Я ходила за молоком сегодня утром, – сказала она, – и услышала, как двое парнишек говорили о каких-то своих дружках. Похоже, те собирались накостылять одному панку на автостоянке вчера вечером, когда что-то выскочило на них прямо из-под пирса и оторвало кусок бампера у их машины.

– Да, но…

Эллен оторвалась от созерцания дали и посмотрела на него. Во взгляде ее была бесконечность, она чувствовала биение крыл в мозгу.

– Я хочу знать, как ты это сделал, – заявила она. – Как ты вызвал его к жизни.

– Эй, леди, я же сказал, не знаю…

– Ведь так можно привести в мир не только зло, – добавила она почти свирепо. – Добро тоже. – Ей вспомнился гном, который жил под пирсом в рассказе Кристи, и ее собственные Круглые Люди. – Я хочу увидеть их снова.

Их взгляды встретились. Рис видел, что в глубине таких прозрачных серых глаз Эллен собирается гроза, накапливается какая-то дикая сила, упорная и целеустремленная, как его бугер.

– Я бы сказал, если бы знал, – ответил он наконец.

Некоторое время Эллен еще смотрела на него, но постепенно ее взгляд вернулся к волнам.

– Сегодня он придет?

– Не зна… – начал было он, но Эллен снова повернулась к нему. Вид у нее был такой, что он немедленно кивнул. – Да. Наверное.

– Я хочу его увидеть, когда он появится.

Потому что если он настоящий, то и все остальное тоже настоящее. Если она сможет увидеть бугера, понять, в чем его жизненная сила, разглядеть его по-настоящему, зная, как волшебник Кристи учил Джилли Копперкорн, что именно она ищет, тогда ей удастся привести в мир свое маленькое чудо. Свою магию. Она стиснула руку Риса:

– Обещай мне, что не уйдешь до его появления.

«Нет, она все-таки чокнутая», – подумал Рис.

Не так сильно шарики за ролики зашли, как у его предков, но все равно тронутая. Правда, в книжке, которую она ему подсунула, какой-то смысл все же был, хоть и не понять какой. Ясно одно – если такое дерьмо, про которое в ней говорится, бывает, то тогда все, наверное, работает именно так, как там написано. Н-да, странно. Но как вспомнишь бугера…

– Обещай мне, – повторила она.

Он высвободил свою руку из ее пальцев:

– Ладно. – И добавил: – Все равно мне идти-то некуда.

Вечером они пошли в «Зеленый перец», мексиканский ресторан на Мейн-стрит. За столом Рис внимательно разглядывал свою спутницу, чувствуя, как меняется его представление о ней. Волосы она собрала на затылке в свободный пучок, надела шелковистую кремовую блузку с узкой черной юбкой. С головой у нее, конечно, не все в порядке, но не настолько, как у его родителей. Чем-то она похожа на клиентов модных галерей и бутиков с Мелроуз-авеню в Западном Голливуде, где работает его мамаша. Народ в ресторане, поди, сидит и удивляется, чего это она связалась с таким отребьем, как он.

Эллен подняла глаза от тарелки и перехватила его взгляд. На ее губах заиграла легкая улыбка.

– Повар, наверное, в хорошем настроении, – сказала она.

– Почему это?

– Просто я слышала, что чем хуже у него настроение, тем острее соусы.

Рис улыбнулся ей в ответ, но улыбка вышла кислой. Хотелось пива, но здесь ему не подадут, несовершеннолетний. Он вдруг поймал себя на том, что жалеет о разнице в годах между ним и Эллен и о том, что сидит рядом с ней и выглядит как полный придурок. Впервые с тех самых пор, как он сделал эту прическу, ему стало стыдно своего вида. Ну почему нельзя просто сидеть здесь и радоваться, что она рядом, а не думать о том, что весь ресторан пялится на тебя, как на урода какого-то.

– С тобой все в порядке? – спросила Эллен.

– Да. Конечно. Очень вкусно.

Вилкой он гонял остатки риса по тарелке. Все прекрасно, никаких проблем. Только вот пойти некуда, не нужен он никому. После вчерашней драки все болит. Женщина, которая сидит с ним за одним столом, выглядит что надо, но для него слишком стара, да и глаза у нее такие, что мороз по коже пробирает. И еще этот бугер проклятый за ним увязался. Да уж. Дела просто лучше некуда.

Он снова взглянул на Эллен украдкой, но та не заметила: поднеся бокал с вином к губам, она смотрела в темноту за окном.

– Эта книга, которую твой друг написал, – начал он.

Она перевела на него взгляд и опустила бокал.

– Про таких, как мой бугер, в ней ничего нет, – продолжал Рис. – Страшилок всяких много, но ничего похожего на бугера.

– Верно, – ответила Эллен. – Но объяснение все равно одно. Мы видим твоего бугера потому, что верим в него.

– Значит, он был всегда, просто раньше мы его не замечали? Или он существует потому, что мы в него верим? Он что, вышел из нас – из меня?

– Как птицы дядюшки Доббина, хочешь сказать?

Рис кивнул, не подозревая о темных крыльях, которые трепетали в груди Эллен.

– Я не знаю, – тихо ответила она.

«Птичий рынок дядюшки Доббина» назывался последний рассказ в книге Кристи Риделла, точно так же, как и зоомагазинчик в Санта-Ане, хозяином которого был Тимоти Джеймс Доббин. Там можно было найти любую птицу, какую пожелаешь, хоть домашнюю, хоть дикую. Мелкие певчие птички сидели в клетках, попугаи хозяйничали по всему магазину, да еще всякая пернатая живность, от воробьев до ворон и чаек, слеталась со всех сторон.

Герой этого рассказа, Ти Джей Доббин, бывший матрос, страстный любитель поэзии девятнадцатого века, настоящий бородатый морской волк с седеющей копной рыжих волос и кустистыми бровями, в неизменных мешковатых джинсах и вытянутой футболке, проводил дни в своем магазинчике, где чистил клетки, кормил волнистых попугайчиков, учил больших попугаев разным словам. Все, кто его знал, называли его «дядюшка Доббин».

Была у него шестнадцатилетняя помощница по имени Нори Верт, она работала по выходным. У нее были коротко стриженные светлые волосы и глубокий загар, над которым она начала трудиться, едва подошел к концу учебный год. Чтобы подчеркнуть смуглоту кожи, она носила исключительно белые шорты и короткие топики. Ничего на свете не любила она так сильно, как пляж, не считая птиц в магазинчике дядюшки Доббина конечно, ведь она знала их тайну.

Узнала она ее не сразу. Не меньше года она регулярно заходила в магазинчик, слонялась поблизости, потом отработала в нем три выходных и только тогда решилась подойти к дядюшке Доббину с вопросом, который давно не давал ей покоя.

– Я вот все думаю, – начала она, присаживаясь к краешку заваленного бумагами стола в глубине магазина. Провела пальцами по глобусу, стоявшему рядом с открытой торговой книгой, рассеянно толкнула его, отчего тот завертелся волчком.

Дядюшка Доббин, не переставая набивать трубку, вопросительно поднял бровь.

– Насчет птиц, – продолжала Нори. – Мы ведь не продаем их, ну, по крайней мере, с тех пор, как я здесь работаю, ни одной не продали. Люди приходят, осматриваются, но никто никогда не спрашивает, что сколько стоит, и ничего не покупает. Наверное, вся торговля идет в будние дни, но тогда зачем же вы меня нанимаете?

Дядюшка Доббин заглянул в трубку, убеждаясь, что табак примят как следует.

– Затем, что ты любишь птиц, – ответил он и чиркнул спичкой.

Клубы дыма поползли к потолку. Крупный зеленый попугай громко выразил свое возмущение с насеста у них над головами и повернулся к ним спиной.

– Но ведь вы их не продаете, правда? – Любопытство давно уже одолело ее, она порылась в его бумагах и не обнаружила ничего, кроме счетов за клетки и корма, никаких следов торговли птицами. Во всяком случае, записей об этом не было.

– Не могу.

– Почему?

– Они же не мои.

Нори вздохнула:

– А чьи же?

– Спроси лучше, какие они.