Дженнифер Ли Арментроут - Искушение

Понятия не имею, сколько я так провалялась. Время от времени я приходила в сознание. Один раз почувствовала, что возле меня сидит Рен. Другой раз мне почудилось, будто я слышу смех Вэл, но эта мысль показалась моему одурманенному мозгу дикостью. Такого просто не могло быть, и на это были свои причины. Иногда, очнувшись от забытья, я не могла думать ни о чем, кроме того, что сказал мне принц.

Полукровка.

На этот раз, медленно выбираясь из темноты, я сумела приоткрыть глаз, и когда моргнула, сосредоточенно глядя в потолок, то не провалилась снова в темноту.

Я сделала глубокий вдох и поморщилась от боли в обоих боках. Я попыталась сглотнуть, но горло саднило так, будто я наглоталась гвоздей. С каждой минутой боль нарастала. Болело лицо. Так, словно я врезалась в кирпичную стену – сперва с разбегу, а потом еще раз, уже на моторной лодке. Болела челюсть, болел левый глаз – глазное яблоко целиком. Ломило правое запястье. Жгло ребра.

До чего же противно просыпаться.

Я пошевелила пальцами и с облегчением почувствовала, что они слушаются. Следом я собиралась проверить пальцы ног, но не успела устроить системную проверку, как уловила в комнате какое-то движение.

Кровать чуть накренилась, и я увидела самые прекрасные зеленые глаза, похожие на два изумруда, которые вытащили из рудника и спрятали за густыми ресницами. Эти изумруды освещали красивое лицо, которое я… любила. У меня быстро забилось сердце, и кардиомонитор ускоренно запищал. Я его любила. Как-то так получилось во всей этой круговерти.

– Привет, – нежно произнес Рен, глядя на меня так, словно уже не надеялся, что нам когда-нибудь удастся поговорить. – Проснулась, засоня. Не собираешься заснуть снова?

Я уставилась на него одним глазом. Горло теснило от чувств. Я помнила, как и почему очутилась на этой кровати, я не забыла, но сейчас… не думала об этом.

– Привет, – прохрипела я.

Рен с облегчением улыбнулся, так что даже темные круги под его глазами словно посветлели. Волосы его были взъерошены, словно он то и дело запускал в них руку. Он пристально посмотрел на меня и потянулся к тумбочке у кровати:

– Хочешь пить?

Я хотела кивнуть, но поняла, что этого делать не стоит.

– Ага.

Рен налил воды из кувшина в пластмассовый стаканчик.

– Ладно. Но только чуть-чуть. – Одной рукой он осторожно приподнял мою голову, а другой поднес к моим губам стаканчик. Холодная вода обожгла мне рот и горло, но все равно на вкус была как нектар. Рен убрал руку, чтобы я не выхлебала все залпом, как в колледже на соревнованиях, кто кого перепьет. Я бросила на него сердитый взгляд.

– Потихоньку. – Он рассмеялся, и взгляд его прояснился. – Не хватало еще, чтобы тебя стошнило вдобавок к… – Парень сжал зубы и снова запустил руку в волосы. – Вдобавок ко всему остальному.

Все остальное – это ободранное лицо и отбитые ребра, но я была жива, и это удивляло меня саму, поскольку я чувствовала, что внутри меня что-то непоправимо сломалось. Что-то серьезное. Я нахмурилась.

– Боже мой, Айви… – Рен откашлялся, наклонился и нежно чмокнул меня в нос. – В какой-то момент я почти рехнулся от ужаса. Я подумал… когда увидел тебя в той комнате…

В голосе его звучала такая боль, что делалось жутко.

– По-моему, все в порядке.

– Думаешь? – Рен рассмеялся грудным смехом. Когда он поднял голову, мне показалось, что в его глазах блеснули слезы. – Ты в больнице рядом с домом, в Киндрид. Мы не могли оставить тебя в штаб-квартире.

Сделав еще один медленный глоток воды, я спросила, с трудом ворочая языком:

– Как… что случилось?

– Айви. – Он осторожно убрал с моего лба прилипшую прядь волос. Лицо его исказила боль. – Ты разве не помнишь?

– Помню. – Я откинулась на подушки, чувствуя странную усталость, несмотря на то что наверняка несколько дней провалялась, как Спящая Красавица. – Какой сегодня день?

Судя по лицу Рена, отвечать ему не хотелось.

– Суббота. Вечер.

– Что? – Я дернулась в панике, точно в меня попали картечью, и попыталась сесть, но он удержал меня за плечи.

– Все хорошо. Тебе надо полежать. Еще немного. Тебя сильно избили. – Он так и не убрал руки с моих плеч.

– Но… – Я оглядела палату и обнаружила, что мы одни. – Но рыцари и принц сбежали!

Рен покачал головой.

– Как ни странно, все оказалось не так страшно, как мы думали. Апокалипсиса не случилось. Орден – точнее, то, что от него осталось, – каждый вечер патрулирует улицы. И нам ни разу не встретились ни рыцари, ни этот ублюдок. Дэвид и еще несколько ребят сегодня вечером идут в «Поток», но что-то мне подсказывает, что они там ничего не найдут.

Я соображала медленно и с трудом понимала, что говорил Рен.

– Бред какой-то.

– Ну почему же. Наверняка эльфы никуда не делись, только затаились. – Рен улыбнулся мне, но глаза его оставались серьезными. – Нам удалось закрыть врата.

Я задумалась над его словами. Мне не давала покоя его фраза: «Орден, точнее, то, что от него осталось».

– Скольких мы потеряли?

Рен отвел глаза. На скулах заходили желваки.

– Шестнадцать человек.

О Господи, я даже не могла… я зажмурила здоровый глаз. Меня охватила такая скорбь, что я пожалела, что не осталась плавать в той темноте.

– Вы нашли ее… Вэл? – Даже имя ее произносить было больно.

– Нет. Ее с тех пор никто не видел. Даже родители.

Боже мой, что же она натворила? Я вспомнила, как встретила ее в штаб-квартире Ордена.

– Она что-то несла. Она не просто так туда пришла. Что-то под черной тканью.

Рен медленно кивнул.

– Я знаю. Помнишь, Мерль говорила про какой-то хрустальный шар? У Дэвида такой хранился в комнате на третьем этаже вместе со всякой другой фигней. Уж не знаю, для чего этот шар нужен. – Рен отвернулся и глубоко вздохнул. – Дэвид ничего не сказал, а я сам понятия не имею.

Я вспомнила о комнате, в которую Дэвид никогда никого не пускал. Но откуда Вэл узнала, что шар там? Если честно, едва я услышала про полукровок, как тут же забыла о шаре.

– Мне кажется, Мерль должна что-то знать, но я… не до нее мне сейчас. Я беспокоился о тебе, – признался Рен. Я окинула его взглядом: нахмурясь, он взял меня за руку и легонько пожал. – Не знаю, хочешь ли ты это слышать, но я готов убить Вэл за то, что она сделала.

Да уж, мне совершенно не хотелось это слышать.

– Ты могла умереть, и я… – Рен осекся. Когда я снова открыла глаз, он смотрел на экран кардиомонитора. – Не знаю, что бы я тогда делал.

У меня перехватило дыхание.

– Я… я здесь. – Это прозвучало неубедительно, но ничего другого не придумалось.

Рен посмотрел мне в глаза.

– Да, но тебе не надо было связываться с принцем и вообще вмешиваться. О чем ты только думала? – Рен сглотнул. – Броситься в погоню за принцем – все равно что приставить к виску заряженный пистолет.

– Это был мой долг.

Рен медленно покачал головой.

– Это было самоубийство. Ты очень храбрая. Ты сильная и смелая, но это было безумие, и лучше бы ты этого не делала.

Трудно было с ним не согласиться. Я снова перенеслась мыслями в штаб-квартиру Ордена. Интересно, смогу ли я когда-нибудь войти туда, не вспомнив о драке с принцем и о том, что он сказал.

Полукровка.

По моему телу пробежала дрожь. Принц решил, что я полукровка? Не может быть. Просто не может быть. Тот старейшина, который в меня стрелял, был неподалеку, когда у меня пошла кровь, но… но принц-то вообще сидел на мне верхом, когда почувствовал запах крови.

И попробовал мою кровь на вкус.

– Давай больше не будем об этом. – Рен коснулся губами моего виска. – Договорились?

Но я должна была кое о чем спросить.

– Как думаешь, они ее околдовали? Вэл?

– Не знаю. Возможно, но…

Я едва не расплакалась. Маловероятно, что Вэл попала под их чары: они быстро развеиваются. Разве что эльфы тянули из нее силы. Но если это так, ее уже не спасти.

Ей крышка.

Я догадалась, что Орден наверняка велел поймать Вэл, а это значит, что ее найдут – живой или мертвой. Даже скорее мертвой. Потому что другие члены Ордена будут за ней охотиться. Ее предательство ранило меня так же сильно, как откровение принца, превратившее мою жизнь в ад.

Рен погладил меня большим пальцем по руке, и я выдавила улыбку, хотя чувствовала себя не лучшим образом.

– Как я выгляжу? Совсем плохо?

– Ты прекрасна как никогда.

– Врешь и не краснеешь. Я же чувствую, что выгляжу ужасно.

Рен поднес мою руку к губам и поцеловал ладонь.

– Ты здесь. Мне все равно, как ты выглядишь. Я думал, что потерял тебя.

Сердцу стало тесно у меня в груди, и у меня едва не вырвались три заветных слова, но я сдержалась. Наши взгляды встретились.

– А ты думал, что так легко от меня отделаешься?

Рен улыбнулся, и на его щеках показались ямочки.

– Солнышко, это последнее, о чем я думал.

В воскресенье вечером меня выписали из больницы и перевезли домой, где выяснилось, что, пока я была в отключке, как перегоревшая лампочка, Рен поладил с Динем.