Стивен Кинг - Лавка дурных снов (сборник)

Нет, решила она, пока рано. Но если в микроавтобусе тоже не будет людей или если пятно на телефоне и вправду окажется кровью, она сразу же наберет 911. И дождется полицию прямо здесь, и уж точно не сунется в заброшенное здание. Она была смелой женщиной с добрым сердцем, но не идиоткой.

Джули наклонилась, чтобы рассмотреть кольцо и телефон. Ее юбка при этом задела подолом грязный бок микроавтобуса – и словно в нем растворилась. Джули словно дернули вправо, и дернули сильно. Она ударилась внушительной ягодицей о бок микроавтобуса. Металл словно просел, а потом будто вобрал в себя два слоя одежды и плоть под ними. Боль была чудовищная. Джули закричала, уронила телефон и попыталась вырваться из захвата, как если бы машина была ее противником в грязевой яме. Правая рука по локоть провалилась в тугую мембрану, казавшуюся стеклом. Сквозь разводы грязи Джули смутно разглядела, что по ту сторону стекла была не мясистая рука крупной, здоровой женщины, а почти голая кость с лохмотьями плоти.

Микроавтобус начал сжиматься.

Мимо промчалась машина, потом другая. Из-за прицепа водители не видели женщину, наполовину втянутую в бесформенный микроавтобус, как Братец Кролик, прилипший к смоляному чучелку. Они не слышали ее криков. Один водитель врубил на полной громкости Тоби Кита, другой – «Led Zeppelin». Крики слышал Пит Симмонс, спавший в пустом ресторане, но словно издалека. Как слабое эхо. Его веки затрепетали. А потом крики умолкли.

Пит перевернулся на другой бок и продолжил спать.

Тварь, притворявшаяся микроавтобусом, сожрала Джулиану Вернон целиком, вместе с одеждой и сапогами. Остался только ее телефон, упавший рядом с телефоном Дага Клейтона. Затем монстр снова с чпоканьем принял облик микроавтобуса.

Диди в «коняшкином трейлере» заржала и нетерпеливо забила копытом. Она была голодна.

Шестилетняя Рэйчел Люсье закричала:

– Мама, смотри! Папа, смотри! Это тетя с лошадкой! Видите ее прицеп? Видите?

Карла вовсе не удивилась, что Рэйчел первой заметила прицеп, хотя и сидела сзади. У Рэйчел было самое острое зрение в семействе; никто другой не мог с ней сравниться. Рентгеновское зрение, иногда говорил ее папа. И в этой шутке была изрядная доля правды.

Они все носили очки: Джонни, Карла и четырехлетний Блейк; все родственники с обеих сторон носили очки, и даже Бинго, их пес, возможно, нуждался в очках. Бинго вечно врезался в сетчатую дверь, когда хотел выйти на улицу. И только Рэйчел избежала семейного проклятия близорукости. В последний раз у офтальмолога она прочла всю таблицу, вплоть до самой нижней строки, сразив доктора Страттона наповал.

– Хоть прямо сейчас в летчики-истребители, – сказал он Джонни и Карле.

Джонни ответил:

– Сейчас еще рано, но со временем вполне может быть. У нее есть инстинкт убийцы, и он уже проявляется по отношению к младшему брату.

Карла возмущенно пихнула его локтем, но это была чистая правда. Она где-то читала, что если дети разнополые, между ними, как правило, меньше соперничества и меньше конфликтов. Очевидно, Рэйчел и Блейк были исключением из правила. Иногда Карле казалось, что в последнее время дома только и слышно: «Она первая начала, он первый начал».

Первые сто миль поездки дети вели себя тихо и мирно, отчасти потому, что они всегда радовались, когда ездили в гости к бабушке с дедушкой, родителям Джонни, но в основном потому, что Карла заранее позаботилась о том, чтобы заполнить игрушками и книжками-раскрасками нейтральную полосу между детскими креслами. Однако после остановки в Огасте, где дети пообедали и посетили туалет, вновь начались распри. Наверное, из-за мороженого. Давать детям сладкое в дальних поездках – все равно что лить в костер бензин, Карла это понимала, но нельзя же запрещать им все.

В отчаянии она затеяла игру «Найди и покажи», выступая судьей и начисляя очки за всех замеченных по дороге садовых гномов, колодцы, статуи Девы Марии и так далее. Плохо только, что вдоль шоссе было полно деревьев, но маловато «дорожных красот». Ее остроглазая шестилетняя дочь и острый на язык четырехлетний сын решили развлечь себя сами и с новой силой возобновили старые распри, и тут Рэйчел увидела прицеп с лошадью, припаркованный на обочине прямо у съезда на закрытую зону отдыха на восемьдесят первой миле.

– Хочу снова погладить лошадку! – закричал Блейк и принялся подпрыгивать в своем кресле и дрыгать ногами. Его ноги уже доставали до спинки водительского сиденья, что весьма раздражало Джонни.

Напомните мне кто-нибудь, почему я хотел завести детей, подумал он. Напомните мне, о чем я тогда думал. Помню только, что тогда эта мысль казалась вполне разумной.

– Блейк, не стучи папе в спину, – сказал Джонни.

– Хочу погладить лоша-а-а-а-а-а-а-адку! – завопил Блейк и со всей силы въехал ногой в спинку водительского сиденья.

– Ты прямо как маленький, – заявила Рэйчел, хотя ей пинки брата совсем не мешали – он не достал бы до нее при всем желании. Сейчас она говорила снисходительным голосом большой девочки, который всегда бесил Блейка.

– Я НЕ МАЛЕНЬКИЙ!

– Блейк, – сказал Джонни, – если ты не перестанешь пинать папино сиденье, папа возьмет свой большой нож и отрежет кому-то ноги по самые уши…

– Она сломалась, – сказала Карла. – Видишь дорожные конусы? Давай остановимся.

– Где я тут остановлюсь? На аварийной полосе?

– Совсем не обязательно. Можно встать за теми двумя машинами. На подъездной дорожке. Место есть, и ты никому не закроешь выезд. Зона отдыха не работает.

– Не знаю, как тебе, а мне бы хотелось вернуться в Фалмут засветло…

– Давай остановимся. – Карла поймала себя на том, что говорит тоном, не терпящим возражений, как диктор, предупреждающий о ядерной бомбардировке. Она знала, что так нельзя, – сама не раз слышала, как Рэйчел разговаривает с Блейком точно таким же тоном, доводя малыша до слез. Чтобы как-то смягчить приказные интонации, Карла добавила уже не столь категорично: – Эта женщина так хорошо общалась с детишками.

Они заехали в «Деймонс», чтобы купить детям мороженое, и припарковались рядом с прицепом с лошадью. Владелица лошади (почти такая же огромная, как ее животное) стояла, прислонившись к прицепу, ела мороженое в рожке и угощала лошадь чем-то похожим на сладкий злаковый батончик.

Джонни взял детей за руки и попытался быстрее увести в ресторан, но Блейк не желал никуда уходить.

– Можно ее погладить? – спросил он у хозяйки лошади.

– Это стоит двадцать пять центов, – ответила крупная женщина в коричневой юбке для верховой езды. Увидев, как Блейк приуныл, она улыбнулась. – Да я шучу. На, подержи. – И вручила Блейку свой рожок с подтаявшим мороженым. Мальчик так растерялся, что послушно взял его. Потом женщина подняла Блейка на руки, чтобы он смог погладить лошадку по носу. Диди спокойно посмотрела на удивленного малыша с широко распахнутыми глазами, понюхала рожок с мороженым в его руке, решила, что это невкусно, и позволила погладить себя по носу.

– Ух ты, он мягкий! – воскликнул Блейк.

Карла ни разу не слышала, чтобы сын говорил с таким благоговейным восторгом. Почему мы ни разу не сводили детей в контактный зоопарк? – подумала она и поставила галочку в мысленном списке дел на ближайшее время.

– Я тоже! Я тоже хочу! – закричала Рэйчел, приплясывая от нетерпения.

Женщина поставила Блейка на землю.

– Можешь лизнуть мороженое, пока я подниму твою сестру, – сказала она, – только не насажай на него микробов, договорились?

Карла уже собралась сказать Блейку, что нельзя ничего доедать за другими людьми, тем более за незнакомыми, но увидела ошеломленную улыбку Джонни и подумала: какого черта? Дети ходят в садик, рассадник микробов. Дети проезжают сотни миль по шоссе, где любой пьяный маньяк или школьник с мобильным телефоном может создать аварийную ситуацию. И ты запрещаешь им лизнуть мороженое, которое ел кто-то другой? Да, детей надо оберегать, но не до фанатизма.

Женщина подняла Рэйчел, чтобы та тоже погладила лошадь по носу.

– Ух ты! Здорово! – воскликнула Рэйчел. – А как ее зовут?

– Диди.

– Красивое имя! Я люблю тебя, Диди!

– Я тоже тебя люблю, Диди, – сказала женщина и смачно чмокнула животное в нос. Все рассмеялись.

– Мама, а можно мы купим лошадь?

– Можно, – ответила Карла. – Когда тебе исполнится двадцать шесть.

Рэйчел сделала недовольное лицо (наморщенный лоб, раздутые щеки, поджатые губы), но когда женщина рассмеялась, не удержалась и тоже расхохоталась.

Женщина наклонилась к Блейку:

– Молодой человек, могу я получить назад свое мороженое?

Блейк протянул ей рожок, а когда она его забрала, принялся облизывать пальцы, испачканные подтаявшим фисташковым мороженым.

– Спасибо, – поблагодарила Карла владелицу лошади. – Вы очень добры. – Затем обратилась к Блейку: – Пойдем в туалет и вымоем руки. А потом купим тебе мороженое.