Тахира Мафи - Зажги меня (сборник)

Наконец, наконец они отходят от кровати.

Кенджи лежит, до сих пор не открывая глаз.

– У вас получилось? – спрашиваю я и боюсь услышать ответ.

– Он спит, – кивают мне одновременно Соня и Сара.

– Он поправится? Полностью? – в отчаянии спрашиваю я.

– Мы надеемся, что да, – отвечает Соня.

– Но он будет спать несколько дней, – предупреждает Сара.

– Повреждения оказались очень глубокими, – хором говорят они. – Что случилось?

– Волны, только не звуковые, а связанные с давлением, – шепотом объясняю я. – Он вообще не должен был выжить.

Соня и Сара все еще стоят рядом со мной, как будто что-то ожидают.

Я заставляю себя подняться со своего места.

– Андерсон убит.

– Это ты его убила. – Они шепчут, и по их интонации я понимаю, что это не вопрос, а утверждение.

Я киваю.

Они смотрят на меня с открытыми ртами, полностью сраженные такими новостями.

– Пошли, – предлагаю я. – Эта война окончена. Надо рассказать об этом всем остальным.

– Но как мы выберемся наружу? – спрашивает Сара.

– Там везде солдаты, – поясняет Соня.

– Их больше нет, – говорю я, но я так устала, что мне не хочется сейчас ничего объяснять. При этом я так благодарна им за помощь! За то, что они есть. За то, что им удалось выжить. Я чуть заметно улыбаюсь, потом иду к кровати и гружу себе тело Кенджи на плечо. Его грудь лежит у меня на спине, одна рука перекинута через мое левое плечо, другая висит у меня спереди. Правой рукой я обхватываю обе его ноги.

Потом я перекладываю его чуточку повыше, к плечам.

– Готовы? – спрашиваю я, глядя на них обеих.

Они послушно кивают.

Я вывожу их из двери, потом мы путешествуем по коридорам, и только теперь я понимаю, что не знаю, где расположен выход с этого корабля. Но в коридорах нет ни единой живой души. Все солдаты либо серьезно покалечены, либо лежат без сознания, либо уже умерли. Мы обходим их тела, убирая руки и ноги в сторону, если они нам мешают. Кроме нас, тут нет никого.

Только я с Кенджи на руках.

И Соня и Сара, идущие вслед за нами.

Наконец я нахожу нужную лестницу. Взбираюсь по ней наверх. Соня и Сара в это время сами держат Кенджи, потом я вытаскиваю его. Эти действия нам предстоит повторить трижды, прежде чем мы окажемся на верхней палубе. Там я снова закину его себе на плечи, но уже в последний раз.

Потом мы идем по опустевшему кораблю, затем вниз по пирсу и оказываемся на земле. Теперь я не беспокоюсь о том, что будет, если я сворую танк. И мне плевать, что меня все видят. Мне ничего не страшно, сейчас я должна отыскать своих друзей. И закончить эту войну.

На обочине стоит армейский танк. Я проверяю дверцу.

Не заперта.

Девушки забираются внутрь и помогают мне пристроить Кенджи к себе на колени. Я захлопываю за ними дверь и сама залезаю в танк со стороны водителя. Нажимаю большим пальцем на сканер, мысленно благодаря Уорнера за то, что он ввел специальную систему, и теперь я могу получить доступ к любым данным.

Только теперь я вспоминаю, что не умею водить.

Наверное, хорошо, что на этот первый раз мне достается танк.

Я не обращаю ни малейшего внимания на дорожные знаки и вообще на сами улицы. Я веду танк прочь с этой улицы в центр сектора, примерно придерживаюсь того направления, откуда мы сами недавно пришли с Кенджи. Я слишком сильно давлю на газ и тормоза, но мозг мой спокоен, и больше для меня ничто не имеет значения.

У меня была поставлена цель. И первый этап я прошла благополучно.

Теперь надо удостовериться в том, что я осуществлю и все остальное, касающееся моего плана.

Я высаживаю Соню и Сару на базе и помогаю им вытащить Кенджи из танка. Здесь они будут в полной безопасности. Здесь они отдохнут. Но мне самой еще рано останавливаться.

Я направляюсь наверх, туда, где находился лифт, на которым мы ехали перед моим выступлением. Оказавшись на нужном мне этаже, я начинаю забираться вверх на крышу, пока не оказываюсь на площадке метрах в тридцати от земли.

Где это все и начиналось.

Здесь есть приспособления, усиливающие звук, и мой голос может разноситься отсюда по всей базе. Все это я хорошо помню, хотя моя голова еще не пришла в порядок, руки до сих пор дрожат, и чья-то кровь, не принадлежащая мне, продолжает капать у меня с лица на шею.

Но у меня был план.

И я обязана привести его в исполнение до конца.

Я набираю код и жду заветный щелчок. Коробочка открывается. Передо мной многочисленные кнопки, я нажимаю ту, где написано «все громкоговорители» и набираю в легкие побольше воздуха. После этого нажимаю на кнопку громкой связи.

– Внимание, Сектор Сорок пять, – четко и громко произношу я, хотя в ушах у меня продолжает шуметь. – Верховный главнокомандующий Оздоровления убит. Столица капитулировала. Война окончена. – Меня начинает трясти, палец чуть не соскальзывает с кнопки, но я продолжаю удерживать ее. – Я повторяю: Верховный главнокомандующий Оздоровления убит. Столица капитулировала. Война окончена.

«Заканчивай», – говорю я себе.

Прямо сейчас.

– Меня зовут Джульетта Феррарс, и я возглавлю страну. Я бросаю вызов всем тем, кто встанет против меня.

Я делаю шаг вперед, ноги у меня дрожат, угрожая согнуться в коленях и подкоситься подо мной, но я заставляю себя двигаться вперед, пройти через дверь, спуститься на лифте и выйти на поле боя.

Сюда мне добираться не так долго.

Здесь я вижу сотни окровавленных тел, вмятых в сырую землю, но другие, живые люди еще продолжают стоять. Живых тут гораздо больше, чем я могла бы предположить. Вести распространились с большей скоростью, на которую я только могла рассчитывать. Как будто уже многие знали о том, что война закончится, как раз перед окончанием этого боя. Выжившие солдаты с корабля Андерсона стоят вместе с нашими собственными. Некоторые до сих пор в промокшей одежде, промерзшие до костей в ледяной воде. Видимо, им удалось выбраться на сушу, и они поделились новостями о нашем нападении на судно и о неотвратимой кончине Андерсона. Все оглядываются по сторонам, с удивлением смотрят друг на друга, на свои руки или просто в небо. Другие проверяют умерших в поисках друзей или близких, на их лицах читаются и облегчение и страх одновременно. Они все изрядно устали, они измучены и не хотят больше так жить.

Двери казарм распахиваются, и оттуда выливается толпа гражданских. Они стремятся объединиться со своим любимыми. Сцена эта становится такой красивой и спутанной, и я теперь сама не знаю, плакать мне или радоваться.

Но я больше не плачу.

Я иду вперед, заставляя конечности повиноваться мне. Я стараюсь дожить до конца этого дня, чтобы потом начать жить оставшуюся часть своего срока совсем по-иному.

Но сейчас я хочу увидеть своих друзей. Мне надо быть уверенной в том, что с ними все в порядке. Мне требуется визуальной подтверждение моих предположений.

Но как только я соединяюсь с толпой, солдаты Сектора 45 теряют над собой контроль.

Окровавленные и раненные на поле боя, они кричат и радуются, несмотря на боль, приветствуя меня, когда я прохожу мимо. И теперь я понимаю, что все они в этот момент стали моими солдатами. Они доверяли мне, сражались со мной, и теперь я тоже могу доверять им. И я буду сражаться за них. Это был только первый бой, а много остается еще впереди. Таких дней, как сегодняшний, нам придется встретить великое множество.

Я сама вся в засохшей крови, мой костюм порван в нескольких местах, в нем застряли деревянные щепки и куски металла. Руки трясутся так сильно, что я сама их больше не узнаю.

И все же я испытываю полное спокойствие.

Я невероятно спокойна.

Как будто глубина всего случившегося сегодня еще не полностью дошла до моего сознания.

Я не могу не прикоснуться к протянутым мне рукам, пока иду по полю боя. Мне особенно странно все это испытывать, потому что я больше не вздрагиваю и не прячу свои руки, странно, потому что я больше не боюсь никому причинить боль своим прикосновением.

Они все могут касаться меня, и даже если иногда они что-то и почувствуют, то в любом случае я больше своим прикосновением никого не убью.

Потому что до этого никогда дело больше не дойдет.

Потому что я теперь знаю, как управлять своей силой.

Жилые кварталы продолжают оставаться скучным пустынным местом, думается мне, когда я прохожу по ним. Надо будет заняться ими в первую очередь. Обязательно надо будет восстановить наши дома. Отстроить их по-новому.

Все придется начинать с самого начала.

Я забираюсь на второй этаж одного из маленьких домиков жилого квартала. Оттуда я легко подтягиваюсь на руках, чтобы залезть на крышу. Здесь я сбиваю на землю панели солнечных батарей и размешаюсь на крыше, прямо на ее середине, оглядывая толпу народа сверху.

Я ищу среди них знакомые лица.

Надеясь на то, что они сами заметят меня и подойдут сюда.

Только надеясь.